На последнем заседании Республиканского совета по благотворительности глава Кукморского района Рауиль Рахматуллин рассказал, что Кукморская средняя школа №2 названа именем Атласа Булатова. "Это был один из лучших первых секретарей райкома своего времени", – заметил на это Президент республики Минтимер Шаймиев.

Сегодня, 10 января, Атласу Минхаировичу Булатову исполнилось бы 80 лет. Он трудился в основном в северных районах – Мамадышском, Сабинском, Кукморском, но о нем знают и помнят многие, кто работал в республике в 60-90-е годы минувшего уже века.

Наш корреспондент встретился с дочерью Атласа Булатова – Риммой Ратниковой, заместителем Председателя Государственного Совета РТ.

– Мне было радостно услышать такую оценку из уст Президента, – рассказывает Римма Атласовна. – Отец был труженик, особенно много сделал для Кукморского района, где проработал первым секретарем райкома почти семнадцать лет. Его и поныне, хотя прошло более четверти века, как мы уехали из этого района, жители Кукмора вспоминают с большим уважением, как сильного организатора и очень человечного руководителя. Мне не раз приходилось быть свидетелем, как к отцу подходили совершенно незнакомые люди и говорили: вы меня помните? Я вас никогда не забуду, вы меня направили на учебу в институт (помогли с квартирой, устроили детей в садик и так далее).

При всем том папа был очень жестким руководителем, говаривали, что он "руководит одним взглядом". Председатели колхозов вспоминают, что во время уборочной страды Булатов будил их в четыре утра. Это правда. Во время жатвы отец почти не спал. К восьми утра он, уже наработавшись, заезжал домой, съедал два яйца с бутербродом, пил чай и снова уезжал по колхозам… В республиканском архиве я попросила посмотреть его личное дело и наткнулась на неизвестный для себя факт: отцу был объявлен строгий выговор – "за слабое руководство сельскохозяйственными работами". В деле – несколько обращений с просьбой снять выговор, отказы. Сейчас я понимаю, как тяжело он переживал это партийное наказание, хотя тогда шутили, что руководитель без выговора – не настоящий руководитель. Не за пререкания ли с начальством получил он "строгача"? Дания Салиховна Давлетшина, работавшая в те годы первым секретарем Лаишевского райкома, рассказывала мне о случае, когда отец отчаянно отстаивал свою позицию на одном из совещаний: "Атлас, смирись, время от времени все попадают под критику", – уговаривали мы его. А он уперся и стоит на своем: "Я работаю день и ночь, с несправедливостью никогда не смогу смириться". А ведь при нем Кукмор стал ведущим среди северных районов по многим показателям: производству молока, мяса, картофеля. Сельское хозяйство было в районе главным приоритетом.

– Мы из нефтяных краев, из Шугурова. В Кукмор приехали в 1965 году. Как раз перед этим в результате брежневской реформы Кукморский район был воссоздан путем отделения от Сабинского, таких укрупнений и разукрупнений немало было в истории страны. В середине шестидесятых требовалось поставить сельское хозяйство на промышленные рельсы. На село стала поступать новая техника, строились животноводческие комплексы. Это было время больших перемен на селе.

– Кукморцы – народ по-особому трудолюбивый, как гласит народная молва…

– Это и впрямь так. Во-первых, в северных районах надо прилагать больше усилий для получения результатов. Ну а главное, кукморцы еще и ремесленники, промысловики – вяжут шали, дубят кожу, шьют шубы и шапки, валяют валенки. Однако в середине шестидесятых пришлось приложить немало усилий, чтобы этот народ, привыкший жить для себя, вывести на колхозные поля, посадить на новые тракторы и комбайны, дать в руки доильные аппараты. Как-то отец горько признался, что разрушил в районе ремесленничество. К счастью, это не так. Промыслы выжили, и в трудные времена здорово помогали жителям….

У меня была мечта – сесть с отцом, включить диктофон и поговорить по душам. Но все это откладывалось "на потом". Теперь уже приходится размышлять самой, как за короткий срок район смог выйти на передовые рубежи и удерживать их долгие годы. Как молодые руководители смогли осуществить эти изменения на уровне ментальности, убедить людей, повести их за собой? Вот какой была их команда, хотя и слова-то такого тогда в лексиконе не было: отец, Зуфар Шарапович Сайфутдинов – второй секретарь райкома, идеолог, Абдулла Зиангирович Багаутдинов – секретарь по селу, Абдулхай Гарипович Гарипов – председатель исполкома, они долгие годы работали вместе. К сожалению, не могу перечислить всех, кто возглавлял колхозы, предприятия района, но спасибо и им. При них Кукмор обрел добрую славу.

Здесь останавливались практически все поезда дальнего следования – "пробивать" их двухминутную (!) стоянку специально ездили в Горький. В эти годы заложили в поселке канализацию с полутораметровыми трубами, на них и поныне строится почти превратившийся в город Кукмор. За успехи кукморцы не были обнесены Красными знаменами, государственными наградами. Особо отец гордился золотыми медалями ВДНХ СССР. Приговаривал, что ордена, мол, и по разнарядке могут дать. А Всесоюзная выставка без реального результата медали не раздает. Я рада, что в последние годы Кукмор возвращает себе былую славу.

– А как уходят на пенсию большие начальники? Как пережил это ваш отец после такого признания?

– Конечно, тяжело. У нас в стране это, кстати, как-то не продумано… У отца такой период наложился на начало девяностых. "Павловская" реформа унесла все скромные сбережения, пошла инфляция, попреки партийным прошлым. Но в районе его всегда поддерживали. И он сам практически до последних дней старался быть району полезным. Добрые отношения у отца были и с мамадышцами, сабинцами, хотя в этих районах он работал относительно недолго.

К нам, депутатам, постоянно обращаются по поводу назначения пенсий лицам, ранее занимавшим государственные должности. Ситуация такова, что пенсия у них состоит из двух частей, и как только повышается федеральная часть, идет снижение татарстанской составляющей. К своему великому сожалению, будучи руководителем парламентской рабочей группы, я не смогла положительно повлиять на решение этого вопроса. От каждого звонка тех, кто работал в те годы вместе с отцом, я краснею, представляю, как крепко ругал бы он меня.

Надеюсь, Государственный Совет еще вернется к этому вопросу и найдет согласованное решение.

– А каким Атлас Минхаирович был отцом? Ваши детские воспоминания о нем?

– Одно из самых ранних: запах мандаринов и ванильных сухарей. Это папа приехал из Москвы, где оканчивал партийную школу, к нам с мамой в село Федотовка. Мама работала в школе пионервожатой, мы снимали квартиру в доме с земляными полами, в углу – теленок, возле печки – гусыня на корзине. Это начало шестидесятых, представляете? Это я к тому, как быстро к лучшему изменилась наша жизнь.

Папу я больше помню молодого, а потом уже на пенсии. Средний его возраст почти стерся из памяти. Видимо, совсем мало его видели. Он умел пробуждать в нас, детях, стремление к новым знаниям, это я особенно осознала, когда он начал заниматься с внуками. У нас часто бывали знаменитости, приезжавшие в район, – артисты, писатели. В доме была хорошая библиотека. К сожалению, папа не очень любил журналистов – наверное, они чем-то ему "насолили". Для него было шоком, когда его старшая дочь выбрала именно эту профессию. Но к концу жизни он уже сам потянулся к этому ремеслу, стал писать в республиканские газеты. Очень хотел написать книгу о любимом Кукморском районе, много работал в архивах, набрал солидный материал. Алла бирса, надеюсь, удастся довести начатое им дело до конца.

– Вы не нашли ни одной фотографии, где вы вдвоем с отцом…

– Мне не в первый раз задают этот вопрос. Их просто нет. У татар это не принято, чтобы отец с дочерью специально фотографировались. Мы ведь не готовились войти в историю. Кстати, и депутатом я стала, когда отца уже не было в живых.

– Да, скорее, крепким хозяйственником. Своим жизнелюбивым характером, темпераментом он действительно не вписывался в образ партийных бонз. Я понимаю, что по поводу восьмидесятилетия принято публиковать монументальные вещи, но отец и вправду был другим. Он не чурался никакой работы, в свои семьдесят пять что-то строил на даче, плотничал верхом на срубе. Больше всего на свете боялся какой-нибудь "лежачей" болезни. Он был очень сильным – и слабым, зависимым быть не хотел ни при каких обстоятельствах. "Я хочу умереть стоя, как лошадь, вот увидите, так и будет", – сказал он как-то маме. Так и вышло, мы потеряли его в одночасье.

Он не скопил никаких богатств, к такой же скромности приучил и нас. Но у нашей семьи сегодня есть бесценное богатство: добрая людская память об отце.