Родительские деньги на школьные нужды продолжают собирать и сегодня

В эти дни в школах проходят родительские собрания. Мамы-папы готовятся к ним основательно, ведь в повестке дня одним из основных может стать вопрос о взносах в фонд школы или класса. Деньги могут понадобиться на что угодно: уборку, охрану, замену окон и сантехники, покупку учебников, половых тряпок…

Родителей, согласных платить различные взносы, понять можно. Они находятся в зависимом положении, так как знают, что школа всегда найдет способ воздействия на них. Если и не напрямую, то через детей. Отсюда любые деньги, передаваемые школе, люди склонны называть «поборами». Хотя здесь важно определиться с терминами. Одно дело – искреннее желание родителей помочь школе, создать детям более комфортные условия для учебы, даже «скинуться» на подарки к Дню учителя, и совсем другое – «квазидобровольные пожертвования», использование которых не согласовывается с самими родителями.

Впрочем, и с терминами вроде бы уже определились. Ведь тема родительских взносов поднята не вчера, по ней высказывались и госчиновники, и правоохранительные органы, и прокуратура, и правозащитники, и СМИ. Казалось бы, все расставлено по полочкам. Почему же и сегодня практикуются принудительные взносы?

Работа кипит, поборы продолжаются

На днях Республиканское агентство по печати и массовым коммуникациям дало возможность журналистам, а через них общественности, подробнее узнать, как госструктуры и правозащитники расценивают сложившуюся ситуацию. На брифинг пригласили представителей Минобрнауки, прокуратуры, мэрии, правозащитников. Состоявшийся разговор показал, что борьба с поборами ведется по всем направлениям. При этом первый заместитель министра образования и науки Данил Мустафин верит в действенность методологической работы со школами, главный казанский правозащитник Дмитрий Шолохов – в жесткий общественный контроль и наказание виновных, начальник управления образования Казани Ильсур Хадиуллин – в информационные стенды для родителей, прокурор Казани Ильдус Нафиков – в персональную ответственность педагогов и перевод всех директоров школ на контрактную систему работы. Каждый из них по-своему прав, и все признают, что нарушения в школах продолжаются.

Взяв на вооружение слова министра образования и науки Альберта Гильмутдинова «если родители считают возможным оказать материальную помощь школе – это их полное право», образовательное ведомство позаботилось об информировании педагогов и родителей во всем, что касается платных образовательных услуг. В частности, директоров школ научили не брать родительские деньги наличными, рекомендовали им привести в порядок локальные нормативные акты, уставы школ, благотворительных фондов, попечительских советов, положения о приеме детей в первый класс. Везде четко должно говориться о «добровольности» любых взносов во внебюджетные фонды.

Урок пошел впрок. Плата идет теперь в основном через расчетные счета, благо создание фонда, благотворительной организации не представляет сложности. В некоторых школах вообще отказались от каких-либо сборов денег – на своей территории… Что касается информирования родителей, то на сайте Минобрнауки, как сообщил Данил Мустафин, создан подраздел «Нет поборам».

Не поленилась и заглянула туда. Увидела все те же приказы, письма и другие документы, разъясняющие правила предоставления платных образовательных услуг. Убедилась, что предусмотрена возможность обращений по фактам незаконного сбора денег, но с примечанием, что на анонимные обращения ответ не дается. Поэтому, наверное, на сайт поступают в основном лишь просьбы родителей о разъяснении того или иного вопроса.

А вот на «горячую линию» Казанского правозащитного центра родители обращаться не стесняются. Если в первую декаду сентября 2010 года жалобы поступили в адрес 32 казанских школ, то нынче – около двухсот обращений не только из Казани, но и из Азнакаева, Альметьевска, Зеленодольска, Высокой Горы, Бавлов, Богатых Сабов.

«К предоставлению платных услуг претензий у родителей нет, – анализирует обращения председатель совета Казанского правозащитного центра Дмитрий Шолохов. – Речь чаще всего идет о том, что принудительно собираются деньги на различные нужды школы и даже за прием детей в учебные заведения с углубленным изучением отдельных предметов. Суммы, которые требуют с родителей школьников, варьируются от 30 рублей до 80 тысяч рублей. «Работают с родителями» непосредственно директора и учителя, но чаще – активисты родительских комитетов».

Покупка учебников – обязанность государства

Практически каждый звонивший на «горячую линию» жаловался на то, что самим приходится покупать учебники и рабочие тетради. Раньше родителей это не особо беспокоило. Обучение, думали они, ведется по суперпрограмме, нужны дорогие книги, которых в школьной библиотеке нет, так почему бы не потратиться на учебники?

Но потом стало известно, что республиканское Министерство образования и науки должно предоставлять их бесплатно через фирму, выигравшую тендер. И, как заверил первый
заместитель министра, ведомство свою миссию выполняет: «Мы ежегодно получаем от образовательных учреждений заявки, по ним делается государственный заказ и распространяется литература».

Правда, по его словам, бывают отдельные случаи, когда школы заказывают учебные комплекты несвоевременно. Или закажут, а перед началом учебного года решают обучать детей по другой программе. «Тогда образовательное учреждение обращается к родительскому сообществу, так как заказать книги в начале учебного года по нашей линии уже невозможно, – пояснил Данил Мустафин. – Это мы расцениваем как неумелое планирование учебного процесса».

Все вроде бы понятно. Неясно только, почему за то, что в школе плохо спланировали учебный процесс, должны отдуваться родители?

«Если работник образования вовремя не определился, по какому пособию учить школьников, если он в этом виноват – пускай он сам и платит. Наверное, это было бы лучше любого административного взыскания», – считает Дмитрий Шолохов.

Бюджет не резиновый

Как сообщил Ильсур Хадиуллин, только этим летом в Казани за допущенные нарушения поменяли 11 руководителей школ.

Однако перекладывание государственной обязанности на плечи родителей продолжается, а ошибки с заявками, как оказалось, это не «отдельные случаи»,
а повсеместная практика. Ну не могут же все руководители школ, по определению неглупые и законопослушные люди, ошибаться или сознательно идти на нарушения, да еще под угрозой потери должностного кресла? Может, корень зла следует искать в иной плоскости?

Не секрет, что хотя государство и должно оплачивать процесс образования, содержание, ремонт школы и оборудования, оно делает это не всегда в полной мере. Даже правильно оформленные и вовремя сданные заявки на учебники выполняются не полностью, особенно это касается суперпродвинутых программ в начальных классах. А если из-за отсутствия учебников будет сорван учебный процесс, с кого спросят за это? Конечно, с директоров школ, гимназий. Вот они и подстраховываются, финансируя покупки за счет внебюджетных фондов. Примерно то же самое происходит и с ремонтом школ. Опять же не секрет, что деньги на ремонт частенько выделяются школам, находящимся в аварийном состоянии, – чтобы по суду не была приостановлена их деятельность. Что уж тут говорить о желании директоров школ отремонтировать, например, спортзал (деревянные полы прогибаются даже под былинкой-первоклассницей), или установить ограждение и усилить охрану школы (чтобы поутру дети не натыкались на следы пьяных компаний и бомжей), или заменить окна (стекла целы, но детям сильно дует)? Эти «хотелки» в бюджет не заложены, и их реализация возможна только за счет родительских взносов и помощи меценатов.

Не там ищем?

Поборы в школе стали системой и, судя по тому, что в марте этот вопрос рассматривался на заседании Совета по противодействию коррупции, имеют коррупционную составляющую. «Между тем, – говорит прокурор Казани Ильдус Нафиков, – пятнадцать лет назад проблемы поборов не было вообще. И вот в 1996 году принимается Федеральный закон «Об образовании», где в статье 32 сказано, что материально-техническое обеспечение и оснащение образовательного процесса, оборудование помещений относится к компетенции образовательных учреждений и осуществляется в пределах собственных финансовых средств. В этом же законе есть положение, дающее возможность привлекать внебюджетные средства в образовательное учреждение – брать банковские кредиты».

Заметим, тогда речи о каких-либо пожертвованиях еще не шло. «Позже, с появлением закона «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», а в Гражданском кодексе – статьи 582 о пожертвованиях юридическому лицу, возникла юридическая база для пожертвований, на что Налоговый кодекс откликнулся освобождением меценатов от налогов, – поясняет Ильдус Нафиков. – В конце девяностых в госказне катастрофически не хватало средств, и в 1999 году Президент Ельцин подписал указ о разработке мероприятий, направленных на увеличение взносов и добровольных пожертвований юридических и физических лиц. И с этого времени процесс пошел: начали создавать попечительские советы и общественные фонды, с родителей стали собирать деньги, буквально выкручивая им руки. Сейчас госбюджет стал богаче, но цели уже подменились, и к середине 2000-х годов гнет поборов стал невыносимым».

По мнению прокурора, для того чтобы что-то изменилось к лучшему, нужно донести до законодателя идею о необходимости поменять стратегию развития образования, и в первую очередь – на законодательном уровне.

Выходит, укоренению практики поборов способствовало государство? Теперь оно, с одной стороны, публично пытается их изжить, а с другой («в разумной степени, по согласованию с родителями, без принуждения собирать деньги не возбраняется») – недофинансированием поощряет развитие школ за счет внебюджетных фондов. Образовательные учреждения в той же Казани уже делятся на школы для богатых и школы для бедных. И как знать, не подвигнем ли мы законодателей к тому, что поборам в школах придадут официальный статус?