Известный в СССР социолог и исследователь семьи Анатолий Харчев в 60-70-х годах прошлого века приводил в своих трудах данные статистики, которые гласили, что каждый шестой брак на шестой части суши был интернациональным. Канул в далекое прошлое “союз нерушимый республик свободных”, а вместе с ним и подобная статистика. Например, в Татарстанстате – территориальном органе Федеральной службы государственной статистики – нам пояснили, что сегодня в республике данных о количестве межнациональных браков нет. Хотя сами подобные браки, конечно, никуда не делись. Не претендуя на глубокое исследование, попробуем просто понять, каковы особенности таких семей и к чему надо быть готовыми, вступая в подобный союз.

Заграничный муж лучше?

В Советском Союзе, где, как все мы помним, интернационализм был возведен в ранг государственной политики, межнациональные браки всячески приветствовались. Потом грянула перестройка, и вскоре выяснилось, что национальный фактор для жителей постсоветского пространства играет далеко не последнюю роль. Рост национального самосознания, казалось бы, должен был привести к росту мононациональных браков. Но такая тенденция оказалась характерна, скорее для сельской местности и небольших городов, где люди больше придерживаются традиций и обычаев.

– В девяностых годах проводился ряд исследований с целью понять, какие факторы значимы для современной молодежи при вступлении в брак, – рассказывает доктор социологических наук Лидия Карцева. – Так вот, опрошенные студенты-гуманитарии, скажем, в Чистополе, национальный фактор поставили на первое место. В то время как в Казани он был в середине списка, а москвичи вообще не придавали национальности будущего мужа или жены никакого значения.

Видимо, не случайно сегодня примерно четверть браков, заключаемых в Первопрестольной, являются межнациональными – такие данные, опираясь на анализ работы московских загсов, в прошлом году опубликовала “Российская газета”. В основном это браки москвичек с приезжими, большей частью мигрантами из бывших союзных республик, которые ищут в российской столице лучшей доли. Причем московские социологи не склонны усматривать здесь ничего удивительного и не списывают все на голый расчет приезжих. Просто, говорят, интересы у этих молодых, здоровых, работящих мужчин совсем другие, нежели у избалованных комфортом москвичей. В противовес коренным жителям приезжие хотят иметь семью, детей, и при этом готовы браться за любую работу, чтобы обеспечить близким людям достойную жизнь, не перекладывая, как это частенько случается в российских семьях, подобные заботы на женские плечи.

Впрочем, не только москвички в последнее время скептически относятся к согражданам-мужчинам. Вспоминается, как казанская знакомая, вышедшая замуж за гражданина одной африканской страны, с восторгом рассказывала, что только рядом с ним наконец поняла, что такое мужчина.

– Такого уважительного отношения к женщине я у нас не встречала, – убежденно говорила она.

Что ж, разговоры о том, что “нормальных мужиков не осталось”, идут среди российских женщин не первый год. Мужчин в стране и так меньше, чем женщин, а тут еще столь характерные пороки, как пьянство, наркомания, криминальные наклонности… Вот и стремятся наши умницы-красавицы найти заморского жениха, искренне полагая, что уж с ним-то таких проблем не будет.

Увы, без проблем все же не обходится. Разница культур, обычаев, религий может не лучшим образом проявиться в семейном быту. Поэтому психологи советуют – прежде, чем создавать семью, стоит не постесняться и заранее оговорить некоторые моменты. Скажем, готова ли женщина, выходя замуж за жителя стран Востока, полностью посвятить себя дому и детям, забыв слово “карьера”? И, напротив, согласен ли будущий муж, чтобы его жена получала образование и реализовывалась где-то еще, кроме кухни? Как воспитывать детей, на каком языке с ними разговаривать?

Если еще на этапе знакомства вы поймете, что ваша потенциальная половинка вряд ли пойдет на компромиссы, задумайтесь – а нужен ли вам этот брак? Но и сами будьте готовы к тому, что межнациональный брак гораздо больше, чем обычный, подразумевает ежедневные маленькие компромиссы, уступки. И в любом случае люди, живущие в таком браке, в чем-то становятся глобалистами, космополитами, потому что невозможно жить с человеком другой культуры и не стать хоть ненамного частью этой культуры. Так что если традиции и обычаи предков для вас приоритетны, возможно, не стоит искушать судьбу…

Побеждает любовь

Все вышеперечисленные советы – и про терпимость, и про готовность к уступкам и компромиссам – в принципе, годятся для любой семьи. И уж без всякого сомнения абсолютно подходят они тем межнациональным семьям, которые создаются внутри страны. Ибо хоть все мы и дети великого и могучего Советского Союза, а значит, росли и воспитывались в едином духе, национальные особенности, конечно, советская конституция отменить не могла.

– И все же нам было проще, – вспоминает Люция, тридцать три года назад неожиданно для деревенской родни вышедшая замуж за русского парня Леню. – Ведь мы все были интернационалистами. Хотя и тогда существовали свои представления о том, “как надо”. Я, например, всегда была активисткой, любила верховодить и видела, что моему старшему брату это не нравится. Он, как многие восточные мужчины, всегда считал, что женщина не может быть на первых ролях.

Родные, глядя на боевую девчонку, частенько вздыхали – “эх, и намается с тобой муж, пока уму-разуму научит”. Но спокойный, уравновешенный Леня совершенно не собирался ничему учить любимую. Напротив, всегда старался, чем мог, помочь. Приготовить обед, сходить в магазин… Мама Люции, приехав к ним в гости после рождения внука, пришла в ужас, увидев, что молодой отец стирает пеленки – где это видано, чтобы мужчина таким делом занимался! Сегодня, спустя годы, Леонид Сергеевич, смеясь, вспоминает, что настоящим восточным мужем чувствовал себя, только приезжая в гости к деревенской родне жены. Там зятя, как и положено, сажали в красный угол и не позволяли ничего делать по хозяйству. А еще вспоминает, какие замечательные пироги пекла мама Люции…

– А я что, тебе не пеку? – тут же возмущается его жена. – И пироги, и чак-чак делала… И борщи у твоей мамы научилась варить!

Особенности характеров, обусловленные национальной принадлежностью, в их случае замечательно совпали – флегматичный муж и энергичная жена чудесно дополнили друг друга. Вырастили двоих детей, которым, говорят, всегда очень легко было находить язык с окружающими – ведь образцом терпимости и уважения к особенностям другого человека для них всегда была родная семья.

– Нет объективных данных, которые позволили бы сказать, какие браки крепче – моно- или межнациональные, – говорит социолог Лидия Карцева. – Но, думается, последние все же более устойчивы, потому что они, хоть и в разной степени, идут через некое сопротивление, через преодоление как постороннего давления, так и собственных стереотипов. Но когда речь идет о любви, она побеждает, сметая все преграды. Нежность, верность, забота свойственны представителям любой национальности. И во всем, что касается тонких материй межличностных отношений, этнос не имеет значения.

Детский вопрос

Одна из проблем, которая возникает в интернациональной семье, – национальная самоидентификация детей. Хотя в российском паспорте нынче графы “национальность” нет, ребенок все равно так или иначе пытается определить для себя – кто же он? И чаще всего выбирает какую-то одну национальную культуру – обычно ту, на языке которой говорит. Впрочем, ощущение своей принадлежности к той или иной нации иногда принимает совершенно неожиданные формы. Скажем, мальчик, мать которого этнически является украинкой, а отец – грузином, с младенчества живет в русскоязычной среде, учится в русской школе и искренне считает себя русским, поскольку он воспитан в традиционной культуре этого народа.

Бывают забавные случаи. Казанскую школьницу родители отдали учиться в школу с еврейской национальной компонентой. Единственной еврейкой в семье была прабабушка девочки, которая к тому времени давно умерла. Но изучение обычаев и традиций далеких предков произвели на ребенка такое сильное впечатление, что она буквально заболела еврейской культурой и какое-то время серьезно собиралась после школы уехать в Израиль. Останавливало только одно: прабабушкины документы в семейном архиве за давностью лет не сохранились, а без них доказать наличие иудейской крови девочке с абсолютно славянской внешностью было проблематично.

Очень редко, но бывает, что человек, родившийся в межэтническом браке, ощущает свою принадлежность сразу к двум культурам. Коллега, приехавший недавно из Германии, рассказывал о своем немецком знакомом, мать которого – русская. С детства он прекрасно знает оба языка, что, вообще говоря, можно считать уникальным явлением. Более того, чувствуя себя в Германии абсолютным немцем – точным, пунктуальным, педантичным, – приезжая в Россию, он, по его собственным словам, “переключает тумблер” и с радостью погружается в стихию местной жизни. Охотно участвует в застольях с русскими друзьями, может много выпить, задушевно общаясь и забывая при этом о делах.

В общем, можно сказать, что та самая толерантность, о которой сегодня так много говорят, детям из смешанных семей присуща чуть ли не с рождения, ведь многообразие обычаев, традиций и культур – это естественная, привычная среда их обитания. И даже если стержневой для себя они выбирают какую-то одну культуру, другие не отметаются полностью, становятся составной частью личности, придавая характеру человека некие, если хотите, эксклюзивные черты.

Единое многообразие

Надежда родилась в Татарстане, но ее родители приехали сюда с Украины. Отец русский. Дед, по матери поляк, убежденный католик, был женат на правоверной иудейке. Надя вспоминает, что такой любви, как у деда с бабушкой, она больше никогда в жизни не видела – они буквально не могли надышаться друг на друга.

Самым памятным воспоминанием детства для Надежды остались летние поездки к родичам в Житомир. Обычно туда съезжалась вся многочисленная родня – дяди, тети, братья, сестры, племянники… Там, в украинском городке, где по соседству стояли костел, синагога и православный храм, она никогда не задумывалась, кто из них к какой национальности относится – а были в родне и литовцы, и немцы, и даже казахи. Ощущение одной большой семьи, где все любят друг друга и каждый при этом не похож на других, осталось с ней на всю жизнь. И когда она собралась замуж за Ильгиза – по большой любви, а как же иначе! – настоящим шоком для нее стало известие, что будущая свекровь категорически против, чтобы сын женился на русской. Правда, парень оказался тверд в своем решении. Сказал матери: хочешь, чтобы у тебя не было сына, пожалуйста, не принимай мою жену. Мать смирилась, но первые три года после свадьбы с Надеждой вообще не разговаривала. Хорошо еще, жили они со свекровью отдельно, так что явного конфликта в семье не было.

Сегодня, спустя семнадцать лет, Надя вспоминает об этом без обиды. Кто, говорит, старое помянет, тому глаз вон. Свекровь, увидев, что ее сын вполне счастлив, что жена его уважает, что внуки растут замечательные, сменила гнев на милость, и сегодня они с Надей – лучшие подруги. Тем более что и второй ее сын привел в дом русскую сноху. А она жалеет, что в свое время не дала дочке выйти замуж за русского – сестра оказалась слабее братьев и не посмела настоять на своем, да так и осталась одна…

– В нашей семье нет никаких противоречий, потому что мы доверяем друг другу и уважаем право каждого поступать так, как он считает нужным, – говорит Надежда.

Она ходит в церковь. Он – в мечеть. Иногда он берет с собой десятилетнего сына. Но вообще-то они не давят на детей, требуя от них раннего самоопределения. Считают – придет время, и они сами решат, что им ближе. Если же спрашивают, какие обычаи есть в православии, а какие в мусульманстве – объясняют. В доме есть и Библия, и Коран. На Пасху они всей семьей красят яйца, в Курбан-байрам Ильгиз обязательно идет резать барана. На столе в равном почете блины и губадия. Надежда в своей жизни не ощущает никаких противоречий, все это для нее – естественное продолжение житомирского многонационального детства.

– Главное, чтобы человек хороший был, – смеется она. И уже серьезно добавляет: – Не верю я, что характер зависит от национальности. Это вопрос только внутренней культуры, а она ведь не через гены передается, а воспитывается. Нужно учиться понимать и принимать другого. Мир многогранен, разнообразен, тем и интересен. По крайней мере, мне по-другому было бы скучно…

Да и вообще, считает Надя, если говорить о такой огромной стране, как Россия с ее древней историей, то уж в этом-то котле столько всего понамешано, что каждый при желании сможет найти среди своих предков разных скифов и варягов… Это как белый цвет, который на самом деле состоит из множества других цветов.

– И так здорово, говорит она, – что вокруг разные люди, с разными традициями, обычаями. Непохожие друг на друга, но такие родные…