Моя подруга по нынешним социальным меркам по-настоящему благополучна. К своим тридцати пяти имеет собственную двухкомнатную квартиру, дорогие украшения, иномарку (правда, взятую в кредит) и обладает великолепной фигурой. Знакомые, которым я о ней рассказываю, обязательно спрашивают: “А она замужем? Дети есть?” И, услышав отрицательный ответ, как правило, реагируют одинаково облегченно – ну вот, хоть в чем-то ей не повезло!

Надо же, а мы говорим, что давно не придаем значения таким “архаичным” понятиям, как обязательное замужество, материнство… Кого обманываем? Между прочим, моя подруга, будучи официально бессемейной, доставляет куда меньше головной боли государству, чем иная, может быть, многодетная мать. И это еще вопрос – кому больше повезло.

Синие чулки всегда не в моде

Тем не менее к одиноким женщинам в обществе по-прежнему относятся неоднозначно. Даже мужчины и те охотнее флиртуют с замужними дамами – и спокойнее, и дешевле. И будь она семи пядей во лбу как работник, начальство, используя личное время одинокой женщины на всю катушку, редко воспринимает такую сотрудницу как стопроцентно состоявшуюся личность. Как следствие, и коллеги к ней относятся так же. Проверено – исключения бывают редко.

Впрочем, не всегда (как в случае с моей подругой) одиночество женщины носит “классический” характер, когда ведется именно замкнутый, добродетельный образ жизни, подтверждаемый чудачествами в виде, например, домашнего пансиона для бездомных животных. На самом деле время синего чулка давно миновало, и сегодняшней женщине некрасиво называемого репродуктивного возраста под силу самой определять образ жизни. Отсутствие семьи чаще всего не перст судьбы, а во многом личный выбор. Помните, у Омара Хайяма: “Ты лучше будь один, чем вместе с кем попало”.

Старая, но не дева

К сожалению, таких женщин, как моя приятельница, которой есть где укрыться от посторонних глаз, да и материальное положение позволяет не обращать внимания на чужое мнение, немного. А вот как быть большому числу одиноких женщин, живущих “наедине со всеми” – в коммуналке, в большой семье, в общежитии, наконец? Соседи и родственники их по старинке жалеют, но только до поры до времени – как правило, пока ей не “перевалит” хорошо за тридцать. После чего ситуация меняется. Подруги, вышедшие замуж, незаметно становятся “бывшими”, родственники смиряются. Труднее всего, если такая одиночка в силу жизненных обстоятельств “застревает” в общежитии – здесь людские языки бывают особенно жестокими.

Особый интерес для сплетников представляют активные незамужние женщины. Их личная жизнь оказывается под многократным прицелом: “Ах, у нее снова ночевал мужчина!” Любопытно, что из многих житейских условностей именно эта оказалась самой живучей. Те, кто жил в общежитии, знают, как любят посудачить здешние кумушки – хлебом не корми! С наступлением тепла до самой темноты слышны во дворе, вперемешку с детскими, женские голоса. У сплетниц они всегда высокие и визгливые…

Зоя

Зоя крутит в руке столовую ложку и смотрит в кухонное окно. За окном дождь. Во дворе сидит, не замечая дождя, и тоже смотрит в окно одна из дворовых собак. С недавних пор дети взяли нехорошую привычку швырять собакам из окна кухни разные огрызки и объедки. Вот и приучили. Сидит. Ждет. Такой же задумчивый взгляд у Зои. “Ты что невеселая?” – спрашиваю. Она показывает ложкой за окно: “Первый день в отпуске. Погоды нет… Денег нет… Да, в общем-то, и жизни тоже…” Сколько знаю Зою – у нее всегда нет настроения, денег и жизни. Зайдешь к ней в комнату, и сразу ясно – здесь живет одинокая женщина, к которой если мужчины и заходят, то в буквальном смысле слова только попить чаю. Как правило, именно на этой стадии Зоя обрывает знакомство.

“Зоя, а говорили вроде встречаешься с кем-то?” – “Уже не встречаюсь”, – отвечает. “Но почему, что тебя опять не устроило? Ты не на базаре, женихов выбирать – тебе же сорок скоро!” Она не обижается: “Какие мужики? Мне бы себя до кровати после работы дотащить! А за мужиком ухаживать нужно, то, се, напьется, скандалить начнет. Как это – не напьется? Ты где такого видела? Мать в деревне болеет, ей сейчас не до зятя, со снохой бы разобраться. Да и не хочу я без регистрации, все-таки я деревенская, соседи начнут сплетничать, мол, “непутевая, до загса мужика не довела!” Потом, если по любви сходиться, время нужно, а мне некогда. Нынче в деревне сказали, что огород не “уродит”. Да и нет у меня этой проблемы, отстань!”

И ведь не обманывает, ей действительно нескучно, несмотря на то, что, кроме своей деревни, практически нигде не бывает: дорого, да и, в общем, не с кем. Зато она обязательно варит себе суп, чтобы на работе поесть “горячего”, берет работу на дом, если не успевает, не ленится завиться на бигуди, всегда подкрасится. Но куда деть это унылое выражение лица? Эх, Зоя, а говорила, в молодости парни из-за нее дрались! Куда же подевалась твоя молодость? Нет, не слышит. Двадцать лет живет в общежитии, укачало ее размеренное, тихое одиночное плавание так, что и принц, заглянувший “на чай”, вряд ли разбудит эту спящую красавицу.

Лиля

Вообще-то 34-летняя Лиля не одинока: растит 10-летнюю дочь, где-то живет ее бывший муж, который “растворился” еще до рождения ребенка. Она сразу не пришлась ко двору на своем общежитском этаже. Крупная, громкая, все в ней большое, броское, стоишь рядом, так кажешься себе недоростком. Лиля нарушила негласное общежитское правило: будь как все! В общежитиях сейчас в большинстве живут люди семейные, и ограниченность бытовых условий (наши героини живут в самой обычной, бывшей заводской общаге с местами общего пользования в коридоре) диктует определенную очередность в плане стирки, уборки и готовки. “Холостой” Лиле и в голову, похоже, не приходит, насколько она раздражает своих семейных соседок почти наплевательским отношением к хозяйским заботам. Она может без спроса снять с плиты чье-нибудь ведро с бельем и поставить свой чайник, оставить без присмотра кастрюлю со щами, которые, закипев, выплескиваются прямо на пол. Она может ворваться на кухню и с порога поделиться новостями: “достала диск с культовым фильмом”, “была на собрании последователей Кришны, интересно, но фанатизма я не переношу” и тому подобное. При ее габаритах такая непосредственность выглядит несколько тяжеловесно, к тому же умение смеяться и радоваться по любому поводу также выводит из себя практичных общежитских жен.

Понятно, почему они не дружат с Лилей. Жизнь в общежитии они, сельчане, выбрали сознательно, понадеявшись на лучшее “завтра” в городе. У кого-то сбылись эти надежды, другие так и остались между городом и деревней – в общежитии. Здесь подрастает уже третье поколение, и часто на восемнадцати метрах размещаются по две семьи – нестарые еще родители с ребенком-школьником и старшие сын или дочь, поспешившие обзавестись семьей и родить собственного малыша. Конечно, им трудно разделять оптимизм Лили, которым она наделена от природы. А ведь и сама, бывает, сидит без копейки и печет хлеб в стареньком жарочном шкафу, благо мукой запасается впрок. Не удается соседкам и всласть посплетничать по поводу ее ухажеров – они, похоже, отсутствуют, поскольку Лиля постоянно твердит: “только из-за денег замуж не пойду”, а любовь, по-видимому, все не складывается. Правда, недавно произошел случай, еще более отдаливший Лилю от “общего жития”. Кто-то увидел, как дверь в Лилиной комнате изнутри открыл мужчина в “неглиже”. Причем мужчина семейный, мало того, муж одной из местных жиличек.

“Увела”, – выдохнул этаж, прислушиваясь к громкому разговору троих за дверью. Оказалось, нет. Правда, легче сплетницам не стало. Истина для многих была непостижимой: Лиля, как выяснилось, решила… помирить рассорившихся молодоженов.

Ей и дочке, характером похожей на маму, трудно в этих общежитских “джунглях” без поддержки, сразу видно. Недоброжелательное отношение окружающих они стараются компенсировать за пределами этого, хочется надеяться, временного дома: ходят в кино и в театр, выбираются в лес, вместе смотрят телевизор и делают уроки. Рядом с дочкой Лиля сама кажется неповзрослевшей девочкой. Невольно думается – не муж ей нужен, а им обеим – отец…

И, хотя она не выглядит неудачницей, ее почему-то жалко: кто и когда ей подставит плечо, в котором она, не признаваясь себе, так нуждается?

Галя

В общежитии Галя живет, как ни странно, по собственному желанию, если учесть, что родилась она в Казани и из родительской квартиры ее никто не гнал. Просто не вернулась домой после неудачного первого замужества: тяжело, когда тебе за тридцать, в “хрущевке”, пусть и трехкомнатной, жить вместе с отцом, матерью и младшим братом. Думала – временно, а уже восьмой год живет в общаге. Правда, три года назад снова “сходила” замуж, но быстро вернулась обратно – супруг оказался равнодушен ко всему, кроме спиртного. У нее интересная работа, связанная с частыми командировками, и какое-то время назад в ее жизни появилась большая любовь. Сказать, что ей снова не повезло, – не сказать ничего. Молодого человека не стало из-за несчастного случая, в это время он находился далеко от дома, и хоронили его на чужой земле. Галя замкнулась: решила, что трех попыток создать семью – более чем достаточно. Душевный вакуум она, по натуре человек деятельный, решила заполнить чужими проблемами. В общежитии, нужно признаться, такие люди крайне востребованы: посидеть с соседским ребенком, помочь убраться, сделать ремонт, лишний раз подежурить на кухне, отнести заявку в ЖЭУ – всех дел не перечислить. Так и повелось – в выходные Галя сидит с детьми, если их родители заняты на работе, по вечерам в будние дни, если она дома, к ней без конца стучат в дверь – всем позарез нужна Галина Васильевна. Случается, ее добротой общежитское население злоупотребляет: одни не возвращают денежные долги, другие не вовремя забирают домой детей, третьи “забывают” про ее затянувшееся дежурство на кухне. Своим родным Галя тоже помогает: возится с племянниками, летом возделывает семейный огород на даче. Она выглядит старше своего возраста, хотя ей только сорок с “хвостиком” – практически никакой косметики, очень простая стрижка, словно за этими внешними атрибутами она сознательно прячет свою бесспорно яркую индивидуальность.

“Если рассматривать женское одиночество как отсутствие любви и интимной жизни с мужчиной, то в этом смысле я, конечно, одинока. Но почему тогда я не чувствую себя несчастной?” – отвечает Галя вопросом на вопрос – не рано ли она отказалась от возможности создать семью? И все же, думается мне, этот случай – далеко не безнадежен!

Интересно, что среди одиноких женщин как-то не принято злословить друг про друга. Есть в этом молчаливом согласии особое родство душ:

Я одиночество свое холю,

Я одиночество лелею…

Я одиночество люблю,

Что одинока – не жалею!

Грусти и безделью, которым всегда есть место в жизни одинокого человека, моим героиням некогда предаваться. Они живут соответственно своему характеру, не упрекают окружающих в своих неудачах и, между прочим, не втягивают в семейные “разборки” половину общежития. Почему-то я уверена, что в жизни у этих женщин все будет так, как им захочется. А не захочется – не нам судить!

Ирина ВЛАДИМИРОВА.