Для индийца самая лучшая река – великий Инд – “отец рек”, для австралийца – Муррей, для поляка – Висла, для вьетнамца – Меконг с его знаменитым водопадом. Казалось бы, спроси россиянина о самой лучшей в мире реке, как он без раздумий назовет Волгу. Ан нет! По мнению депутата Госдумы от Татарстана Марата Магдеева, как ни хороша Волга-матушка, его сердцу дороже Кама… Потому что с этой рекой связано его нешуточное увлечение рыбалкой.

Человеку, далекому от этого вида хобби, трудно понять: что есть такого замечательного в этой рыбалке? Сидишь, кормишь комаров… Однако для Магдеева нет лучшего отдыха и более захватывающего занятия, чем рыбалка, особенно зимняя.

– Тут важно, – объясняет он, – за короткий световой день успеть как следует к ней подготовиться. На рыбалку, как и в разведку, с плохими людьми не ходят. Надо быть уверенным в том, что в экстремальной ситуации ты не окажешься одинок. Еще нельзя брать на рыбалку рыбные консервы – рыба обидится и уйдет. Также нежелательно участие в промысле зеленых новичков. Взял как-то одного начинающего, так рыбалка и накрылась! Спрашивается, чего их брать?

Среди его друзей – рыбаки-любители разных профессий и должностей. Причем знакомство с ними происходит аккурат по расхожей пословице: “Рыбак рыбака видит издалека”. По наблюдениям самого Марата Фаиковича, после первого знакомства и некоторого времени общения с человеком разговор обычно переходит на произвольные темы и почти неизбежно – на рыбалку.

В годы депутатства, когда приходится жить в Москве, Марату Магдееву ни разу не довелось порыбачить в Подмосковье. О чем особенно-то и не жалеет, ведь и снасти, и резиновая лодка, и прочий рыбацкий скарб ожидают его в Казани. А приедет сюда, выдастся малейшая возможность встретиться с друзьями на рыбалке – не упустит случая. На машину – и в Лаишево. А там, оседлав снегоход, выруливает подальше к середине Камы и бурит лед, какой бы толщины он ни был. Любой мороз нипочем, когда рядом друзья, от встречи с которыми чай, приготовленный накануне из трав или шиповника, особенно вкусен.

Не обходятся “походы на рыбу” и без курьезов. Как-то чуть не потеряли одного из сотоварищей, который при большой скорости снегохода не удержался сзади на сиденье и … выпал на полном ходу. “Потерю бойца” обнаружили лишь тогда, когда вся компания на нескольких снегоходах подъехала к месту рыбалки. Вспоминая об этом случае, участники “трагедии” часто подшучивают, дескать, “могли потерять не только друга, но и в его лице известного хирурга”.

Сам Марат Фаикович в какие-то передряги, связанные с рыбалкой, давно не попадает. Может, оттого, что норму по этой части перевыполнил еще в студенческие годы. Так, во время практики в Иркутской области, воспользовавшись многодневным перерывом в работе на буровой, вместе с одногруппником по университету отправился он за байкальским омулем к истокам Лены. Понадеявшись на запасы продуктов в домике рыбака-охотника (закон таежной жизни!), парни взяли с собой еды только на дорогу. Зато каждый прихватил по рюкзаку соли, чтобы пойманную рыбу сразу же и засолить. Однако из-за ошибки пилота вертолета студенты-практиканты оказались совсем на другой заимке. И там в охотничьем доме ничего из продуктов не оказалось, кроме пшена. Увы, сварить из него кашу не удалось по причине полного отсутствия посуды. А тут еще как на грех на три дня дождь зарядил. Ослабленные голодом неудачливые охотники за омулем, с трудом преодолев 25 километров, добрели до ближайшей деревни. Там каждый из них, по словам моего собеседника, выпил по трехлитровой банке молока, съел по полтора килограмма селедки, может, чуть меньше картошки и – по буханке хлеба. Как ни удивительно, от такого ассорти желудки студентов геофака Казанского госуниверситета ничуть не возроптали.

Навыки рыбака-любителя Марат Магдеев начинал постигать еще пацаном посредством примитивных снастей. Хорошо помнит, как первую рыбу ловил в буквальном смысле в мутной воде. Это происходило в пионерском лагере “Сосновка” (Бугульминский район). Подражая мальчишкам что постарше, он смело заходил в холодную воду и бултыхал ее ногами, чтобы рыба, ничего не видя, с испугу заплывала в “садки”, которые ребята делали из своих же маек.

Познакомив меня с азами рыболовецкой науки, Марат Фаикович перешел затем к характеристике обитателей водных просторов:

– У рыб есть все пять внешних чувств. Хотя глаза у них малоподвижны, в большинстве своем рыбы видят очень хорошо и даже в глубоких слоях воды, где тьма-тмущая. Рыбы, несомненно, слышат, так как пугаются резкого шума. Не зря же говорят: “Не шуми, рыбу отпугнешь”. Очень слабо развиты у рыб обоняние и вкус, в отличие от осязания, – они прекрасно ощущают всякое внешнее прикосновение.

– Самый большой улов, – помолчав, вновь возвращается к воспоминаниям о детстве рыболов-любитель Магдеев, – приносила обыкновенная трехлитровая стеклянная банка, выпрошенная у работников столовой пионерлагеря. В нее вставлялась большая воронка, свернутая из толя. Получался аналог снасти настоящих рыбаков, называется “морда”, в которую рыба заходит, но обратно выплыть не может. Еще приходилось самим крючки делать. О хорошем крючке, поплавке, спиннинге в то время можно было только мечтать…

Прежде чем сварганить крючок, ребятня 60-х охотилась за ящиками, сбитыми из мелких дощечек. В такой таре в магазины поступали продовольственные консервы. Мальчишкам нужны были не сами ящики, а стальная проволока, которой обвязывались они для большей прочности. Из нее при помощи камня ковался и затачивался самодельный крючок. Леску заменяла веревка от мешков из-под муки или круп. К ней-то и привязывался неказистый крючок, на который потом цепляли навозных червей.

Охота пуще неволи. Два года назад, на следующий же день после наступления нового года, отправился Магдеев за триста с лишним километров от Казани ловить щук. Занятие непростое, имеет свою специфику. Сначала надо поймать какую-нибудь рыбу поменьше – живца, которого насаживают на крючок и опускают в заранее пробуренную лунку. Слегка прикрыв ее снегом, ставят “кивок” – приспособление из проволоки, сигнализирующее, что рыба клюнула. Как только “кивок” вздрогнет, не зевай, хватай леску и тяни вверх, иначе щука начнет “куролесить” и запутает леску. Замучаешься потом доставать. Так что при ужении щук нужна определенная сноровка.

Мясо щуки считалось плохим у древних римлян. Не находит его аппетитным и Марат Магдеев. Однако кайф, по его словам, – в самом процессе ловли, ведь щука – рыба особенная, считается одним из самых опасных хищников среди пресноводных обитателей. Она, не задумавшись, схватит опущенную в воду голову лебедя, вступит в борьбу с выдрой, заглатывает мелких рыб, ужей, другую живность. Говорят, что щуки – долгожители, продолжительность их жизни достигает ста лет.

По мнению Марата Фаиковича, самое вкусное рыбное блюдо – это рыба горячего копчения, приготовленная лично им. Еще вкусна уха из петуха. Суть ее приготовления в том, что сначала в ведре над костром варится курица, которую потом вытаскивают, а в бульон бросают рыбу, причем в таком количестве, чтобы ложка в ведре стояла, а рыбьи хвосты торчали из него. Это напоминает петушиный гребень, отсюда и название ухи.

Зульфира ТУГАНОВА.