Кирилл Федотов – юноша не такой, как все. Если чем и похож на сверстников, так тем, что часами может общаться с компьютером.

У Кирилла потрясающе нежная связь с мамой. Пока мы общаемся, Ирина Михайловна незаметно и ободряюще держит сына за руку, гладит тонкие, длинные пальцы, будто говорит: “Не волнуйся, я рядом”. Считается, что мы общаемся с Кириллом, но говорит за него мама.

Когда он сидит за компьютером, кажется, что изображение на мониторе подчиняется движению его глаз, чуть заметному повороту головы: раскрываются файлы, буква за буквой появляется текст – печатать Кирилл может пока не очень быстро. Зато в шахматы и шашки играет потрясающе. Когда Кириллу хочется расслабиться, он переключается на игру, своим загадочным взглядом распоряжаясь действиями шахматных фигур.

Он не экстрасенс.

Кирилл – инвалид с детства.

И “загадочный” взгляд тут совсем не причем. “Посредник” между ним и компьютером – все та же “мышь”, только… не такая, как все. “Мышь” закреплена на специальном ремешке – с “пуговицей” посередине, который Ирина Михайловна закрепляет у сына вокруг головы. От этой “пуговицы” импульс идет на специальное устройство, вмонтированное в компьютер. “Пуговица” подчиняется движению головы – единственному движению, доступному юноше. Больше он не умеет ничего, даже сидеть. К инвалидному креслу его пристегивают накрепко. Остальное время он лежит. Лежа общается с компьютером: читает, печатает, решает шахматные задачи.

Вообще, техника – страсть Кирилла. С ней он находит понимание с полувзгляда, потому что говорит до сих пор с трудом, произнося отдельные, иногда понятные только самым близким слова.

Когда Кирюша родился, сразу стало понятно, что он не такой, как все. Но у Ирины Михайловны ни на секунду не возникло мысли расстаться с сыном в родильном доме. Как все мамы, и даже больше, чем все другие мамы, Ирина Михайловна, инженер-строитель по образованию (работу, правда, ей пришлось оставить сразу после рождения сына), она удивлялась способностям Кирюши. Неподвижным оставалось маленькое слабое тельце, но очень ясным был ум. Его глазки следили за предметами, картинками, глазами он отвечал на мамины вопросы. Взаимное понимание было настолько сильным, что Ирине Михайловне казалось, что их по-прежнему невидимо соединяет пуповина. Связь эта была очень тесной, но она не могла всю жизнь оставаться на уровне их немого диалога.

И она стала искать выход, посчитав, что обязана сделать все, чтобы, как странно это ни звучало бы для остальных, сын получил от жизни все.

Специалисты только разводили руками: таких медицина лечить еще не научилась. Ирина Михайловна даже допускает, что ее считали безумной матерью. Да, ею по большому счету она и была в своем нереальном упорстве.

Когда Кирюше исполнилось четыре года, Ирина Михайловна с мужем принесли его в только что открывшийся в Нижнекамске детский реабилитационный центр “Надежда”. Здесь впервые Федотовы услышали: “Попробуем”. За этим осторожным словом стояла реальная надежда.

Начались невероятно упорные и непростые массажи, процедуры, занятия. Кирюшиной сообразительности педагоги удивлялись, но членораздельной речи добиться они не могли. Прошел долгий год, прежде чем мальчик не столько сказал, сколько выдохнул свое первое слово. Это была победа.

А в шесть лет случилось еще одно чудо. В центре как раз открылся сенсорный кабинет. Туда и принесли однажды Кирюшу. Мальчик и сам будто засветился изнутри, когда увидел переливающиеся огоньки, струящиеся световоды. Словно какая-то пружина распрямилась в нем. Кирюша потянулся к световоду и… неожиданно перевернулся со спины на живот. Это было первое в его жизни произвольное движение. Преподаватели обнимались, со слезами на глазах обнимали Кирюшу…

Мальчик тем временем подрастал, продолжая поражать своей сообразительностью. В один прекрасный день по совету логопеда Ирина Михайловна сделала еще один осторожный шаг – определила сына в подготовительную группу открывшейся при центре начальной школы. Так Кириллу снова выпало быть первооткрывателем. Самостоятельно писать он, правда, не мог – это делали за него преподаватели, но читать научился хорошо, полюбил историю. Однако больше всего ему давались точные науки. В свидетельстве о восьмилетнем образовании у Кирилла среди “пятерок” было всего две “четверки”.

После выпуска из своей спецшколы Кирилл заскучал. Но опять выручила мама. Ирине Михайловне кто-то в центре рассказал про существование так называемой “головной мыши” – как раз той самой “пуговицы”, что крепится на специальном ремешке и помогает работать с компьютером, не прикасаясь к нему. Это был выход. Вместе с директором реабилитационного центра “Надежда” Ниной Бухановой они стали искать спонсоров. Набралась нужная сумма – 35 тысяч рублей. Теперь перед Кириллом открылись двери в совершенно новый мир.

Компьютер мальчик освоил удивительно быстро. “Мышь” послушно подчинялась движению его головы, а со стороны создавалось впечатление, что мальчик отдает машине мысленные команды. Мама даже надеется, что скоро он сумеет самостоятельно подрабатывать на жизнь составлением программ и распечаткой текстов. Возможно, Кириллу посчастливится найти работу через Интернет.

Он оказался не только способным, но и одаренным учеником: знания впитывает как губка, проявляя все новые и новые интересы. Сейчас дома, если можно так выразиться, в руках у Кирилла вся техника – телевизор, музыкальный центр, видеокассеты, которые он научился переписывать, управляя аппаратурой одним ему ведомым способом. Почти научился монтировать видеоизображение. Настроить, запрограммировать технику – это в доме по его части. С этим лучше него никто не управляется.

Сейчас, когда, казалось бы, все сложилось для Кирилла как нельзя лучше, появилась новая проблема. Не столько неожиданная, сколько закономерная. Он стал слишком взрослым для столько сделавшего для него центра и должен будет оставить свою “Надежду”. Со временем там, конечно, планируют открыть специальное отделение, где дети-инвалиды смогут сами понемногу зарабатывать себе на жизнь, но это пока только перспектива.

Словом, мужественному Кириллу Федотову сейчас очень нужна эта самая “головная мышь” для личного пользования. У родителей таких денег просто нет. Зато у нас много золотых сердец, для которых, всех вместе, 35 тысяч рублей – не такие уж большие деньги. Поможем?