Не заставляй детей ронять слезы слишком часто, иначе им будет нечего уронить над твоей могилой.

Пифагор.

Здоровье общества – понятие емкое и многомерное. О нем можно судить и по количеству сирот и брошенных детей. Их сегодня в России, к сожалению, очень и очень много. О том, как взрослые стремятся проявить участие в судьбе таких детей, можно составить представление, побывав в Казанском городском социально-реабилитационном центре для детей с девиантным поведением, который расположен на улице Восстания, 89а.

Первый в городе приют для детей, он был открыт семь лет назад, в 1998 году. “РТ” рассказывала своим читателям о том, как власти города и района, опираясь на поддержку спонсоров, произвели капитальный ремонт здания бывшего детского сада, закупили и завезли необходимую мебель, инвентарь, книги.

– Дети поступили к нам по направлению органов опеки и попечительства, некоторые пришли сами по собственному желанию, были и маленькие бродяжки, которых отловила милиция, – рассказывает заведующая центром Фарида Урмиева. – Их необходимо было освидетельствовать, помыть, одеть, накормить, а во многих случаях и оказать медицинскую помощь. Лишенные родительской ласки и опеки, они успели обрести различные заболевания. Их при последовательных и настойчивых усилиях медиков можно было вылечить. Куда больше терпеливости, выдержки и педагогических мер требовали психологические травмы, полученные детьми в силу тех или иных неблагополучных обстоятельств. Тут необходима кропотливая работа профессиональных психологов, которых нам не хватает, – пока утверждены лишь три ставки. К тому же специалистов для подобных учреждений, к сожалению, пока не готовят.

В центре большое внимание уделяется социально-психологической и духовно-нравственной реабилитации детей, профилактике вредных зависимостей. Этим целям служат занятия по дополнительному обучению, в хореографическом кружке, кружке по моделированию и картону.

– Детям просто необходимо творчество, ведь каждый ребенок – художник, – убеждена педагог дополнительного обучения Валентина Ибрагимова. На мой вопрос, что побудило ее пойти работать в приют, она искренне говорит, что не может равнодушно смотреть на детей, чье детство искорежено сиротством, пьянством и уголовщиной родителей.

На нынешний день в социально-реабилитационном центре находится пятьдесят детей разного возраста. Они учатся в первых-девятых классах. Многие вопреки возрасту отстают в развитии на несколько лет, поскольку по вине родителей-алкоголиков не были отданы своевременно в школу.

– Жил у нас четыре года хороший, симпатичный мальчик Женечка, не стану называть его фамилию, – с теплой улыбкой вспоминает Фарида Рифгатовна. – Ребенок был почти здоров, за исключением того, что немного косил. Мама у него была пьяница. Органы опеки никак не могли изъять его из семьи – Женя постоянно сбегал обратно. А однажды первого сентября он сам изъявил желание ходить снова в школу, сказал, что хочет учиться. Как оказалось, мальчик был очень любознательный. Позже ему сделали операцию на глаза, был период реабилитации, и Женя еще три года прожил с нами, окончил школу и поступил в строительный техникум. Недавно мы узнали, что он собирается поступать в будущем году в архитектурно-строительный университет, что, конечно, нас радует.

Как бы педколлективу центра, а здесь работают двадцать человек, хотелось, чтобы таких случаев было как можно больше! Уж слишком не по-детски тяжелые испытания выпадают на долю тех, кто остался сиротой или родился в неблагополучной семье и с детства лишен родительских ласк.

– Легко ли адаптируются такие дети к жизни в приюте? – спрашиваю у педагога-психолога Елены Нуриевой.

– Увы, долго и тяжело,- вздыхает она. – Социальные сироты психологически отчуждены от людей. Нуждаясь в любви и внимании, они не умеют вести себя таким образом, чтобы окружающие общались с ними в соответствии с этой потребностью. Наш приют является, по сути, тем пунктом, где ребенок впервые встречается с социально здоровой средой и начинает в ней адаптироваться. Наши специалисты различного профиля: врачи, медсестры, психологи и логопеды-дефектологи, социальные педагоги, воспитатели, преподаватели кружков, библиотекарь – работают в тесном взаимодействии друг с другом.

– Каким вам видится будущее этих ребят?

– Под влиянием травматического опыта детства и воспитания в приюте формируется особый тип личности. Судьба таких детей зависит как от них самих, от того, какими они станут по мере взросления и приобретения жизненной позиции, целеустремленности, уровня интеллекта, так и от окружающих их конкретных людей, то есть от нас с вами. После выхода из приюта им на первых порах требуется продолжение поддержки государства и общества в лице психологических, социальных служб.

Побывала я и на занятии логопеда-дефектолога Нины Романовой. На мой вопрос, с какого рода трудностями приходится сталкиваться чаще всего при работе с детьми, она сказала:

– В первую очередь это задержка речевого развития, нарушения слуха. Также налицо такое явление, как “синдром белого потолка” – это когда ребенка в грудном возрасте никто не берет на руки, с ним никто не разговаривает, он постоянно лежит и видит только потолок над собой…

Нина Анатольевна солидарна со своими коллегами в том, что центру требуется дополнительная помощь властей в организации трудовой “терапии” для питомцев приюта. Разве помешало бы мальчикам заниматься столярным, слесарным делом, а девочкам обучаться кройке и шитью? Это пошло бы им только на пользу, но нет пока у центра соответствующей материальной базы.

Перед тем как покинуть приют, я решила заглянуть к детишкам. Застала их за чаепитием. Валентина Ивановна предложила к ним присоединиться, а дети подбежали ко мне, протягивая конфеты и печенье. Несмотря на перенесенные до приюта голод и страх, несмотря на пережитую необходимость обманывать, изворачиваться, а порой и воровать, они остаются щедрыми, трогательно наивными существами. “Большинство воспитанников, – говорит педагог, – только в стенах приюта узнали, что такое вкусная еда. До этого некоторые из малышей не видели ни конфет, ни фруктов”.

Ко мне подбежала девочка Марина, обняла и шепнула на ушко: “Боженька меня любит”. “Конечно, любит, – согласилась я. – Ты с ним часто разговариваешь?” “Да”, – ответила Марина. – “Нужно поднять кверху руку, – подхватила Вика, – и когда она станет холодной, это значит Боженька держит тебя за нее!”. Дети подарили мне свои рисунки, каждый старался отдать самый лучший. Я сказала, что повешу их у себя дома, а Марина несколько раз переспросила: “Правда повесите? Правда?!”. Только у Карины не оказалось готового рисунка, она быстро села за стол и начала торопливо рисовать. “Подождите, пожалуйста, я сейчас!” “Не торопись, Карина, – сказала Валентина Ивановна, – я потом передам твой рисунок”. “Нет, меня же папа скоро домой заберет, он обещал за мной прийти!”

Как часто взрослые обещают и как редко свои обещания выполняют, и лишь дети способны так преданно ждать, надеяться и прощать несбывшиеся ожидания…

Алина ИБРАЕВА.