– Рафаиль Сибгатович, как вы дошли до жизни такой, как докатились до анекдотов?

– Когда дело движется к юбилею, то всегда хочется как-то высказаться. Высказываться серьезно о политике – это всегда трудно, сложно, это болезненно и для собственного самочувствия. Все события приходится пропускать через себя. Тем не менее большую работу (собрание собственных сочинений) я уже подготовил – книга выйдет и на русском, и на татарском, и на английском языках. Но за рамками этого сборника осталось… смешное, оно не вписывалось в формат книги.

Юморные истории рассказывались во время чаепития, в сауне, на дружеских посиделках. Они были записаны на каких-то клочках бумаги, салфетках, кое-что сидело долгие годы в голове. Выбросить все это из жизни нельзя, ведь это ее неотъемлемая часть. И мне захотелось собрать все смешное в одну книгу. Когда я предлагаю прочитать страницы из этой книги знакомым, я вижу, что они смеются. Значит, то, что я написал, действительно смешно.

Нашу беседу прервал Тимур Акулов, еще один Государственный советник при Президенте РТ. “Мне вот некогда давать интервью, работы много, – заметил он, – а Рафаиль Сибгатович, пожалуйста, всегда готов. За него же компьютер работает…” И показал рукой на мигающий монитор.

– У вас в самом деле компьютер работает самостоятельно?

– Конечно, нет. Это наш особый юмор. Его могут понять только те, кто сам обладает чувством юмора и кто ни при каких обстоятельствах не обидится. А что касается моего особого компьютера, то… Дело было в начале 90-х, когда компьютеров было немного, даже в Аппарате Президента. Пришел ко мне Тимур Акулов, попросил распечатать какую-то бумагу. А принтер был матричный, ходил туда-сюда: “вжик – вжик, вжик – вжик”. Пока он “вжикал”, мы успевали выпить по чашке чая. С тех пор Тимур Акулов и говорит, что я не работаю, за меня работает компьютер.

А вообще-то наш юмор доходит далеко не до всех. Сидел у меня как-то один политический деятель из США. И вот, как сейчас, заходит ко мне Тимур Акулов. Представил я гостя, а Тимур Юрьевич и говорит ему: “А вы знаете, что Кондолиза Райз – очень близкая, ну очень близкая подруга Рафаиля Сибгатовича?” “Вообще-то, Кондолиза Райз – это мой непосредственный начальник”,- сообщает американец. “Да вы не смущайтесь, мы вам даже фотографии можем показать”,- продолжает Акулов как ни в чем не бывало. Я показываю фотографии, где мы на конференции в одном из университетов США (конечно, Кондолиза Райз тогда еще не была Госсекретарем США). На снимке мы довольно близко стоим друг с другом, о чем-то разговариваем… Американец сразу же выскочил из моего кабинета, забыв, за чем приходил. Товарищ шуток не понимал.

– Вы так могли испортить российско-американские отношения на высшем уровне. Не боитесь включать такие шутки в книгу? И кстати, кто будет рецензировать вашу работу, там ведь наверняка много историй, в которых фигурируют первые лица республики? Не всем будет приятно прочитать некоторые смешные подробности.

– А я для того и начал работать над этой книгой, чтобы показать, что политики – живые люди, ничто человеческое им не чуждо, что они могут смеяться, так же, как мы, искать выход из непредвиденных ситуаций, что и перед ними не все двери открываются. Особенно это было заметно во время празднования 1000-летия Казани. Представляете, аэропорт, нужно встречать президентов стран СНГ, Президента России Владимира Путина. Приезжают в аэропорт Премьер-министр РТ Рустам Минниханов, министр внутренних дел Асгат Сафаров. А их московские “фээсбэшники” не пропускают в VIP-зал. Покажите, говорят, документы. “Какие документы, – возмущается Рустам Нургалиевич, – я – Премьер-министр республики!” “Какие документы,- еще больше возмущается министр внутренних дел,- я сам должен обеспечивать безопасность…” Ничего не помогает: москвичи стоят стеной. Однако на летное поле и в VIP-зал премьер прошел. Пролез через окно в ресторане… Меня самого в Кремль на работу не пропускали в эти дни. Объясняю, что мой документ, подтверждающий, что я – Государственный советник при Президенте РТ, – в кабинете. Не верят. На рабочее место я прошел за руку с майором… Но все-таки прошел. Это было равносильно подвигу.

Что касается цензуры, то за многие годы я привык редактировать себя сам. Свой “внутренний редактор” за многие годы научился верно подсказывать, о чем можно писать, а что оставить на “потом”.

– Минтимер Шаймиев тоже будет героем ваших смешных историй? Или ваш “внутренний редактор” советует вам пока исключить этого героя из своих рассказов?

– Почему же? Будут истории и с участием Президента. И не одна. Даже сейчас могу рассказать про наши планы “на заре перестройки”. Была тогда у Минтимера Шариповича идея – производить рыбную муку, от которой куры очень быстро набирали вес. С продуктами питания в те времена были проблемы. А Татарстан готовил договор с Россией. И Президент говорит: нам нужен континентальный шельф. А где его взять, границы с морем у республики нет. Но раз Минтимер Шарипович сказал, что нужна рыбная мука, стали думать, как получить континентальный шельф.

Предложили комиссии по разработке договора сделать континентальный шельф на Дальнем Востоке предметом совместного ведения Татарстана и России. Представители РФ резонно задают вопрос: зачем он вам нужен? Мы же не можем признаться, что из-за рыбной муки. Тогда я придумал: там же Татарский пролив расположен. Довод оказался веским.

Есть и другая история, где главным героем стал я сам. Вы видите, и сейчас я без секретаря, а в начале 90-х вообще было не продохнуть. Работы – море, сам печатаю, сам пишу тезисы докладов, статьи, встречаюсь с делегациями. Словом, зашиваюсь. Обращаюсь к Минтимеру Шариповичу: выделите мне, пожалуйста, референта. Работы невпроворот. Президент выслушал, а потом спрашивает: а что, сам не справляешься? Справляюсь, обреченно отвечаю я. Иначе ведь не ответишь. Пошел я к руководителю Аппарата Президента Халяфу Низамову. Прошу уже не референта, просто секретаря. “Мне бы девчушку какую статьи печатать, документы разносить”, – говорю я ему. “Неужели сам себе найти не можешь?”- искренне удивился Низамов. Тогда пожаловался я на свою жизнь управляющему делами Президента Николаю Федоровичу Козарю. А он успокоил: “Ты еще молодой, и все у тебя будет…” Рассказал я эту долгую историю Тимуру Акулову. Думал, товарищ посочувствует. А он мне: “Правильно, что помощников тебе не дают. Ты и так опасный…” И я до сих пор обхожусь без секретаря. Скоро круглая дата, а я все жду, когда у меня все будет.

– Вы нередко принимали участие в переговорах между Татарстаном и Россией по самым разным вопросам. В этой области вашей работы курьезов не возникало?

– Возникало, но не все можно озвучить. Время еще не пришло. Участники этих курьезов по-прежнему занимают высокие посты. Что касается бытовых моментов, то сколько угодно. Приходим мы в Московский Кремль, идем в шестой подъезд, показываем документы. Постовой открывает страницу паспорта, где нарисован наш “барсик”. Поднимает трубку телефона, докладывает: “Тут иностранцы пришли, правда, они включены в список приглашенных”. Я говорю: “Мы не иностранцы, мы из Татарстана”. Постовой нас не слышит, продолжает выяснять, что делать с иностранцами – пропускать через “российский” подъезд или нет? В конце концов пропустил, но так и не поверил, что мы россияне.

Аналогичная ситуация у меня была в гостинице. Администратор убеждала меня, что Татарстан – это СНГ и я должен платить как иностранец. Доказывать ей обратное я устал и спросил: насколько дороже нужно платить за номер? Оказалось, что разница невелика. Меня поселили как “гражданина из стран СНГ”.

– О, про наш паспорт можно написать целый роман. Например, в Украине билетный кассир, открыв мой паспорт, не удержалась и спросила: “Фамилия Таран – понимаю, имя – Елена – тоже понятно. Но почему Петр “кызы”?” Пришлось пошутить, что у нас в Татарстане если ты не “кызы”, то уж точно “улы”. Но вернемся к будущей книге. Рафаиль Сибгатович, а вы в процессе своей политической деятельности не собирали крылатые выражения наших политиков? Тоже интересная могла бы получиться глава.

– Нет, до этого дело не дошло. Хотя… стоит подумать. Например, Руслан Аушев, когда раньше меня встречал, всегда говорил: “А ты еще живой?” Он имел в виду мою поездку в Чечню и Ингушетию. Там я ходил, где не следует, и охрана из-за меня получала нагоняй. Руслан Аушев с облегчением вздохнул, когда я уехал домой. Теперь он мне при встрече говорит: “Привет, главный сепаратист”. Однажды эту фразу услышал наш Президент. Он воспринял ее очень серьезно и ответил: “Он – не главный сепаратист”.

– В смысле не главный?

– Нет, в смысле – не сепаратист, а очень даже федералист.

– А что касается крылатых выражений, то уже сейчас я могу предложить вам несколько высказываний нашего премьера. На совещаниях он часто говорит выступающим, которые переливают из пустого в порожнее: “Открой последнюю страницу своего доклада и прочитай, что там написано”. Или (когда в зале то и дело раздаются телефонные трели): “Сейчас пущу шапку по кругу, все телефоны соберу”. Есть выражение для любителей поспать на совещаниях: “Сейчас понизим температуру в зале до плюс десяти, сразу все проснетесь”…

– Спасибо за идею, но я думаю, что и моих историй для смешной книги будет достаточно. А если кто-то поделится своими наблюдениями, шутками и не будет возражать против их публикации, то я буду только благодарен. Тем более что жизнь не может быть только серьезной. В жизни, как и в политике, должно быть место шутке.