Вымогательство в нашей стране до конца 1980-х годов было экзотичным видом преступления. Или, по крайней мере, достаточно редким по сравнению с кражами, грабежами и прочими имущественными посягательствами на собственность. Помнится, в мои детские и юношеские годы, которые пришлись на тяжелые послевоенные сороковые, у меня или моих товарищей никто ни разу не вымогал деньги или иные ценности. Бить – били, иной раз еще как доставалось от хулиганов.

Эти потасовки, как мне кажется, – неизбежный атрибут мальчишеских компаний. Они были, есть и, видимо, будут, хотя мы, взрослые, должны бороться с этим безобразным явлением. В своих лекциях перед школьниками я, касаясь данной темы, неизменно подчеркиваю отвратительность, опасность, непредсказуемость мальчишеских драк и не устаю убеждать, что все конфликты и взрослые, и подростки должны разрешать не с помощью кулака, а цивилизованным путем.

Вымогательство стремительно вошло в арсенал отечественного криминального мира и, увы, прочно обосновалось среди имущественных преступлений. Особенно явно это стало с приходом рыночной экономики, с массовым прорывом на экраны телевизоров западных кинофильмов, в которых нередко смакуются подробности рэкета – явления, переводимого с английского как “вымогательство”.

В своей публикации хочу акцентировать внимание читателей на подростковом вымогательстве, совершаемом лицами младше восемнадцати лет. Именно в эту пору любители легких денег только-только входят во вкус их незаконного приобретения. И от родителей, педагогов, работников милиции зависит дальнейшая судьба юных душ. Оставят ли они опасное занятие, переболеют ли им, как детскими болезнями, или же возьмут порочные навыки с собой во взрослую жизнь, возможно, обзаведясь и другими преступными наклонностями?

“Гони деньгу!”

Хорошо памятны для работников милиции трудные девяностые годы, когда штаты в низовых подразделениях органов внутренних дел числом были прежними, а преступность уже перепрыгивала старые показатели. Если учесть к тому же, что зарплату систематически задерживали (иной раз чуть ли не по полгода), то становится понятным, почему в массовом порядке стали уходить со службы участковые, оперативники и некоторые следователи.

Вот и оказался микрорайон одного из бамовских поселков в Южной Якутии, где я тогда служил старшим следователем, без оперативного прикрытия, без участковых почти на полтора года. И в один из осенних будних дней 1993 года, когда я находился на рабочем месте у себя в кабинете, вернулась с вызова дежурная милицейская машина. Она привезла с собой задержанных – четверых семнадцатилетних пьяненьких возбужденных парней и двоих, со следами избиения на лицах, испуганных пятнадцатилетних мальчишек. Как объяснили милиционеры, младшие были избиты четверкой старших.

Начальник отдела, пригласив меня в комнату разборов, заявил, показывая на доставленных:

– Вот, полюбуйся-ка на хулиганов. Средь бела дня избивали этих школьников в присутствии многочисленных свидетелей. Все четверо несовершеннолетние – подследственность твоя. Забирай материал и действуй.

Несмотря на занятость, пришлось взяться за новое дело. Переговорив с пострадавшими мальчишками, выяснил, что мотив избиения был совсем не хулиганским. Оказывается, великовозрастные балбесы уже на протяжении нескольких дней требовали от пареньков-старшеклассников спиртного и денег. В противном случае угрожали расправой. В результате, не дождавшись желаемого, подкараулили своих жертв возле школы после окончания занятий и жестоко избили их.

Я предположил, что пострадавшие не первые на совести этих хулиганов. И действительно, после дополнительных расспросов, после разговоров с родителями мальчишек, педагогами школы установил, что вымогатели орудовали в прилегающем микрорайоне чуть ли не на протяжении всего прошлого года. Разнообразием запросы рэкетиров не отличались: каждый раз они требовали у школьников деньги или спиртные напитки.

Поэтому к первоначальному обвинению в вымогательстве добавились еще девять эпизодов, связанных с применением насилия к потерпевшим. Один десятиклассник даже заявил, что однажды рэкетиры отобрали у него деньги, угрожая ножом.

И пошли вымогатели в суд с целым букетом уголовных статей. И, ясное дело, “блестящую” четверку правосудие без серьезного наказания не оставило.

Аппетиты растут

Помогать мне в расследовании преступлений тогда было некому. Участковые-то уволились и разъехались. Вечером ездил на автобусах, ходил по адресам, вручая судебные повестки. С утра проводил допросы, опознания, очные ставки. Да и от расследования других уголовных дел меня никто не освобождал…

Теперь, находясь, как говорят, на заслуженном отдыхе и выступая на занятиях в школах на правовые темы, я, конечно же, вспоминаю и это уголовное дело. Рассказываю юным слушателям о ходе его расследования. И задаю вопрос:

– Скажите, ребята, а почему этим сопливым балбесам удавалось заниматься грязным делом почти целый год? А ведь если бы первые же потерпевшие заявили на вымогателей в милицию, то наверняка дальнейшая цепочка их преступлений была бы пресечена.

Согласны, отвечают, но ведь эти разбойники наверняка угрожали жертвам расправой. К тому же не каждый пострадавший решится жаловаться в правоохранительные органы, так как рискует после этого получить в своей среде нелицеприятное прозвище “стукач”.

Допустим, отвечаю. А разве обязательно школьнику самому идти в милицию? Конечно, если он туда пойдет, то, уверяю, получит необходимую помощь. Но ведь логичнее сообщить о случившемся сначала родителям или учителям, а уж они-то сообразят, как действовать дальше. В любом случае нельзя безропотно подчиняться вымогателям и приносить им деньги и ценности, взятые тайком от родителей из дома. Этим вымогателей не задобрить. Поняв, что вы боитесь, шантажисты не отстанут, напротив, аппетиты их с каждым разом будут возрастать.

Молчать нельзя!

И рассказываю слушателям другой пример из следственной практики, имевший место в те же годы в амурском городе Тынде. В то время основное строительство Байкало-Амурской магистрали уже было закончено. Тем не менее молодежь продолжала приезжать на стройку со всех концов страны.

Приехал в Тынду и один восемнадцатилетний парень из Татарстана. Хотя он прибыл “дикарем”, то есть без направления или вызова, тем не менее ему повезло. Его почти сразу приняли на работу в одну из механизированных колонн. Дали койку в общежитии. Все вроде складывалось благополучно. Знай только работай.

Однако, когда он пошел в кассу мехколонны за первой получкой, столкнулся с тремя мрачного вида личностями, пахнущими водочным перегаром. Те предложили отдать им из получки добровольно значительную сумму денег. При этом пригрозили:

– Не отдашь, жестоко пожалеешь!

Струхнул парень и тут же отдал требуемую сумму.

Отдал безропотно и аванс, и часть очередной получки.

Без денег стал опускаться, как говорят, на дно жизни. Естественно, забросил и работу. Какая может быть работа на голодный желудок? А вымогатели между тем от него не отстают и время от времени приходят и требуют очередной денежный взнос. Как же – понравилось отбирать деньги, ничем не рискуя и не встречая никакого сопротивления.

К сожалению, наш герой не пошел с жалобой на своих обидчиков в милицию. Не стал уведомлять о своей беде и руководство мехколонны. Опасаясь избиения вымогателями, сам начал воровать деньги у соседей по общежитию. На краденое худо-бедно существовал и сам. Конечно, долго так продолжаться не могло, и на одной из краж парень попался с поличным.

…Выслушав запоздалую исповедь паренька, мы с оперативниками быстро нейтрализовали его обидчиков, из-за которых наш герой стал совершать преступления. Эти любители чужих денег были арестованы и осуждены, по нынешним временам, на значительные сроки. Но и парень также пошел под суд. Правда, во время предварительного следствия, учитывая смягчающие его вину обстоятельства, арестовывать его я не стал. Да и при рассмотрении дела на заседании суда ему определили наказание без лишения свободы. Но ведь приговор-то все равно ему был вынесен обвинительный!

Кто же виноват, что молодой парень, вчерашний примерный во всех отношениях выпускник школы, пошел под суд? Вымогатели?

Конечно, и вымогатели тоже. Но согласитесь что в непростой ситуации и наш герой повел себя не лучшим образом. Он струсил! Страх заставил его бросить работу, воровать деньги у соседей по общежитию.

Вывод однозначен: попав под шантаж, нельзя молчать и замыкаться.

Становление системы

Вымогательство свило свое гнездо в школах и других средних учебных заведениях, благополучно перекочевав при этом в век двадцать первый. Не ошибусь, если назову его преступлением номер один в наших учебных заведениях. И далеко не всегда пострадавшие от рук подонков называют имена своих обидчиков. Просто плачут и молчат, как партизаны. Что же в таких случаях делать?

Нужно подключать профессионалов – психологов, работников милиции, которые наверняка помогут пострадавшим морально реабилитироваться и сумеют вычислить хулиганов.

От нынешних следователей знаю, что объект вымогательства в школах остался тем же – деньги. Те, что дают школярам родители на завтраки или на карманные расходы. Но бывают и исключения.

В одной из школ Заинска старшеклассники требовали от третьеклассника, чтобы тот раз в неделю приносил им из дома (тайком от родителей, разумеется) по два и более килограмма сахарного песка, причем обязательно в целлофановых пакетах. А старшекурсники одного из нижнекамских профессиональных училищ заставляли “первашей” ежедневно снабжать их куревом.

В последние годы при расследовании уголовных дел о школьном вымогательстве работники правоохранительных органов зачастую сталкиваются с распределением обязанностей между членами групп рэкетиров. Например, вымогатели из числа старшеклассников поручают одному или двум ученикам младших классов – тем, что побойчее – лично осуществлять поборы как с их ровесников, так и с тех, что помладше. Можно себе представить, с какой гордостью и каким усердием юные “порученцы”, чувствуя за спиной столь великовозрастную поддержку, “выбивают” деньги из карманов соучеников, тем более тех, кто помладше! А если кто из обираемых вдруг откажется “гнать монету”, то тут уж сами “деды” найдут способ припугнуть или устроить “непослушному” взбучку.

Позднее при распределении “добычи” среди инициаторов организованного сообщества небольшая сумма отстегивается юным исполнителям. Чтобы поощрить и поддержать, так сказать, их прыть.

Так складывается целая система. Учащиеся понимают, что выгоднее состоять в “сообществе”, чем за его пределами. От поборов не избавишься, зато точно будет “крыша”. И это уже страшно, потому что получается порочный круг.

Наверное, прав педагог одного из альметьевских профучилищ, сообщивший, что в его учебном заведении вымогательство не только процветает, но оно еще и глубоко законспирировано. Деньги, добываемые незаконным путем, идут в некий… общак.

Между прочим, учащиеся этого учебного заведения собраны со многих сел и деревень не одного Альметьевского района. Так сказать, оторваны от дома. И присмотреться повнимательнее к жизни училища работникам милиции нисколько не лишне.

Вершина айсберга

Недавно прочитал в “РТ” публикацию “Мамочки в милицейских мундирах“. Помимо прочего, в ней рассказывалось и о работе инспекторов по делам несовершеннолетних, которые в школах республики вместе с педагогами за прошлый год выявили 364 случая вымогательства. Много это или мало, может сказать только общая статистика.

А она такова. По данным Управления по борьбе с правонарушениями в сфере потребительского рынка и исполнения административного законодательства МВД РТ, в Татарстане наблюдается рост подростковой преступности в тридцати одном районе. Только в текущем году несовершеннолетними было совершено свыше двух тысяч трехсот преступлений. Среди убийств, разбойных нападений, грабежей, угонов автотранспорта особое место занимает вымогательство в учебных заведениях. По 349 фактам вымогательства сотрудники милиции возбудили 179 уголовных дел.

Самыми проблемными являются школы в крупных городах республики. В казанском микрорайоне Азино денежным “налогом” облагается едва ли не каждый школьник, отказавшийся от “опеки” членов группировки “США” (“Соединенные Штаты Азино”).

Эту проблему тем не менее милиция старается решить, используя различные методы. Так, введение школьных отрядов безопасности призвано приблизить правоохранительные органы к самому ее “эпицентру”. В Чистополе, например, школьные отряды действуют в 14 школах и профучилищах. Всего же в республике действуют 66 подобных отрядов, тогда как в Казани их всего два – в лицеях.

Хотелось бы, чтобы эти строки прочитали прежде всего школьники – мальчишки и девчонки. Прочитали и поняли, что союзник рэкетира прежде всего сидит внутри них. И этот союзник – боязнь сказать “нет” вымогателю.

Владимир ЗЕЛЕНИН,
подполковник юстиции в отставке.

Заинск.