Выехали мы в Верхнее Балтаево утром, но деревню нашли лишь к полудню. Добраться сюда нелегко. Ни указателей на нее на большой трассе, ни нормальной дороги до деревни…

Калитка у дома, где живет долгожительница, была не заперта, но на зов никто не вышел. Решили зайти в дом без приглашения, предположив, что хозяйка одна и не слышит нас. И встретились с ней уже в дверях просторной, светлой избы. Старушка, как оказалось, собиралась… в магазин за покупками. Она действительно была одна – сын со снохой накануне уехали в Казань, особо не беспокоясь: с хозяйством апа управляется самостоятельно. И обед приготовить может, и постирать, и живность накормить.

Для тех, кто еще не понял: Зайнаб-апе идет уже сто четвертый год!

Тут, узнав про приезд столичной прессы, в дом заглянули соседки. А увидев в руках одного из нас фотоаппарат, принялись обряжать Зайнаб-апу в самое красивое и нарядное. Нам лишь оставалось умиляться, наблюдая, как заботливо с ней обращаются соседки.

Ну, вот, с внешним видом вроде все хорошо, и мы выходим во двор, где важно расхаживают с десяток кур. Всплеснув руками и забыв про нас, апа хватает ведро с зерном и начинает созывать хохлаток. Надо же – чуть не забыла за этой кутерьмой с гостями птиц накормить! Куры принимаются за еду, а Зайнаб-апа возвращается к нам.

Начинается разговор о жизни. Старушка помнит по именам всех родственников и сельчан, кто и когда родился, сколько у кого детей и даже коров и овец.

Соседка дополняет:

– Все новости деревни знает. Числа помнит, когда пенсию разносить начнут. Вечером сидит на лавочке – на заход солнца смотрит, а утром рассвет встречает. Сельчане к ней за помощью обращаются – молитву от сглаза прочитать, талисман на удачу заговорить.

Каких-то особых лекарств Зайнаб-апа никогда не признавала и по врачам не ходила. И на здоровье до сих пор не жалуется. В деревне каждый день можно увидеть такую картину: невысокая старушка в белом платочке, опираясь на резной посошок, идет по улице – гуляет. А уж в магазин, если пенсию получит, Зайнаб-апа как на торжество отправляется – побаловать себя вкусненьким.

Любят ее в деревне, любит и она о жизни своей долгой поведать.

Отец ее был купцом, торговал домашним скотом. В деревню Верхнее Балтаево Зайнаб привезли, когда ей было четыре года. Случилось это сразу по приезде: упала малышка с печи и голову в кровь разбила. Сказала тогда бабушка ее отцу: “Береги девочку, сынок, она будет жить долго и сбережет твой очаг”.

Но строгий отец отдал уже в четырнадцать лет девчушку замуж. Свекрови такая юная сноха пришлась не по нраву. Первый брак у Зайнаб распался. Да и второй принес лишь горе. Вышла замуж за сына муллы, но в тридцатые годы его семью репрессировали. Зайнаб пришлось, чтобы с голоду не умереть, лес с мужиками валить.

А потом встретился ей на жизненном пути крепкий мужчина. Только надежда забрезжила на счастливую семейную жизнь – началась Великая Отечественная война. Ушел муж на фронт, она одна осталась с двумя детьми, младшему сыну тогда всего 18 дней от рождения было. Но с фронта супруга Зайнаб не дождалась – погиб смертью храбрых. И отправилась она в Москву на заработки. Благо родственники в столице приютили.

Однако жить в большом городе не смогла и, помыкавшись, вернулась в деревню.

Здесь все пришлось начинать сначала. Помогала класть печи за горсть муки, в поле работала, даже сторожем колхозного амбара была: днем снопы вязала, ночью зерно охраняла. Вот так прошла она через горе и трудности, как и многие вдовы погибших в войну солдат. Но вырастила детей. Дочку замуж выдала, сын женился. Сейчас уж и внуки жизнь свою обустраивают. Двое в армии служат, один – в Чеченской Республике по контракту. Все по России разъехались, навещают, но редко.

К Верхнему Балтаево подъехать только летом в сухую погоду можно и зимой по снежку накатанному, а в дождливый сезон и на “уазике” сюда не проберешься. Мечтает Зайнаб-апа, что в соседнюю деревню в гости по асфальту когда-нибудь ходить будет, но сидит пока у своего дома на лавочке. Ждет, когда местной власти надоест самой в грязи вязнуть и она дорогой займется.