В последнее время слово “крыша” нередко ассоциируется с незаконной поддержкой. Хотя настоящая крыша – в прямом значении слова – значит в нашей жизни гораздо больше. Те, кому довелось жить в доме, где капает с потолка, думаю, со мной согласятся.
Вот и в татарстанских тюрьмах, колониях (на суровом ведомственном языке их именуют спецучреждениями) в последние годы ситуация с бытовыми условиями сложилась более чем серьезная. И капели с потолка можно отнести к неприятностям, так сказать, средней руки. Куда хуже, когда людям просто нечего есть, а спать на нарах приходится порой по очереди. В рейтинговой таблице территориальных органов уголовно-исполнительной системы (УИС) татарстанское управление последние годы занимало последние позиции.
“Так им и надо, этим зекам! – скажет иной читатель. – Ни за что в тюрьму не сажают. Пусть они там помучаются, чтоб за решетку больше не хотелось”. Позиция спорная. Ведь, как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся… Да и за преступление у нас лишают именно свободы, но не человеческих условий существования. Как раз условиями содержания людей, оказавшихся в спецучреждениях, и озаботились в Татарстане. Уже в 2003 году ситуация стала ощутимо меняться к лучшему.
Например, по эффективности производственно-хозяйственной деятельности и уровню трудовой занятости осужденных наша республика теперь занимает второе место среди 38 регионов, где расположены учреждения УИС. К сожалению, в Татарстане и сегодня возможность работать имеют не все, а чуть более трети осужденных, но за прошлый год ими выпущено продукции и оказано услуг почти на 336 миллионов рублей. Впервые за последний десяток лет на объектах этой системы в республике проведены масштабные ремонтные работы.
– Только площадь обновленной кровли составила около 22 тысяч квадратных метров, – говорит начальник Управления исполнения наказаний Минюста России по Республике Татарстан Дауфит Хамадишин. – Понятно же, что построить новые производственные корпуса и общежития в ближайшее время вряд ли удастся, так что выход один – содержать в надлежащем состоянии те, что есть. Нынче у нас ведется и ремонт общежитий, камерных помещений, коммуникаций.
Были проблемы с финансированием, есть они и сегодня, но процесс, как говорится, пошел. Так, около 15 миллионов рублей на проведение ремонта и другие нужды нам выделено из республиканского бюджета. Вниманием со стороны Правительства не обижены, ведь о своих, пусть и оступившихся, гражданах заботимся: более 96 процентов наших подопечных – татарстанцы. В ближайшее время должно быть подписано соглашение между Минюстом России и Правительством Татарстана – тогда заработает программа государственной поддержки УИС на 2004-2008 годы, предусматривающая выделение нам из бюджетов различных уровней примерно 400 миллионов рублей.
И наши служащие, и осужденные должны жить в человеческих условиях. Не санаторных, конечно, но – нормальных. Например, сегодня на питание одного осужденного приходится пятнадцать-шестнадцать рублей в день. Вроде бы мало. Но следует учесть, что практически во всех колониях есть свои подсобное хозяйства, дающие молоко и мясо. Да и недостающие продукты мы закупаем по льготным ценам. Могу сказать: сегодня никто из осужденных не голодает. Иначе ни о каком вступлении на путь праведный и речи бы не шло.
– Дауфит Закирович, вы, как профессионал, столько лет проработавший в правоохранительных органах, уверены, что человека, совершившего серьезное преступление, тюрьма или колония может исправить?
– По статистике около пятидесяти процентов побывавших за решеткой обратно к нам не возвращаются. Как вы считаете, это исправление? По-моему, да. Во всяком случае, мы должны дать шанс каждому из оступившихся. Жесткая система наказаний, увы, не уменьшает числа уголовных преступлений.
– Не раз приходилось слышать, что день ото дня увеличивается количество осужденных, что в колониях и следственных изоляторах страшная теснота…
– Во-первых, число осужденных не растет. Этот показатель у нас стабилен и последние несколько лет не превышает шестнадцати с половиной тысяч человек. Думаю, некоторая либерализация Уголовного кодекса в ближайшее время обусловит его сокращение. При этом возрастет удельный вес лиц, осужденных за тяжкие преступления. Уже сейчас в татарстанских тюрьмах около двадцати человек, приговоренных к пожизненному заключению. Они, конечно, содержатся отдельно от остальных. А во-вторых… Переполненность наблюдается разве что в следственных изоляторах: они рассчитаны на 2070 мест, а содержится в них сегодня около 2440 человек. Но страшной тесноты нет, это уж вы мне поверьте.
– Не секрет, что “на зоне” и преступления совершаются, и наркотики, алкоголь туда проникают, несмотря на все кордоны.
– Есть такое. И перебрасывают на территорию всякую дрянь, и в передачах переправляют. В прошлом году в учреждениях УИН республики было 95 случаев изъятия наркотиков, возбуждено 85 уголовных дел. Только за два месяца этого года – 29 случаев и 28 уголовных дел. Печально, что запрещенные предметы, продукты попадают в колонии не только от “подельников” осужденных. Едва ли не половину наркотиков и спиртного обнаруживают у приехавших на свидание родственников, “любящих” пап и мам. В прошлом году за передачу наркотиков осужденному был задержан и наш сотрудник. Теперь он сам осужденный. Директор одной из школ колонии тоже попался на таком неприглядном деле, по факту возбуждено уголовное дело.
В последнее время контроль ужесточен. При досмотрах на территории режимных учреждений работают кинологи со специально обученными собаками. Кстати, собаки же “обнюхивают” и передачи с воли. В прошлом году количество изъятых наркотиков превысило объемы 2002 года в сто раз! Дает результаты и профилактическая работа. Например, в феврале этого года в исправительной колонии № 2 двое осужденных добровольно сдали наркотики.
– В свое время считалось, что осужденных в обязательном порядке нужно обеспечить работой. Это довольно дешевая рабочая сила, да и в плане занятости полезно: от вынужденного безделья и озвереть недолго.
– Бездельничать мы и не даем. Есть библиотеки, школы, профтехучилища. Многие из осужденных не смогли в свое время получить среднее образование, профессию. Теперь у них есть шанс наверстать упущенное. Есть у нас и тренажерные залы. Что касается полезного труда, то принуждать к нему мы не вправе. А вот дать людям возможность работать – наша обязанность. На работу в колонии осужденные устраиваются так же, как и на воле: выбирают специальность из предложенных вакансий, пишут заявление, получают запись в трудовой книжке. Разве что зарплату не получают на руки: ее перечисляют на персональный счет осужденного. В прошлом году число наших подопечных, занятых на производстве, увеличилось с четырех с половиной до пяти с половиной тысяч человек. Да и заработок неплох: в некоторых наших учреждениях по пять-шесть тысяч рублей получают. Что делают? В основном, запорную арматуру – чугунные клиновые задвижки. Можно сказать, наш “фирменный товар”. Кроме того, производят деревянную и металлическую тару, запчасти и комплектующие для “КамАЗов”, мебель, керамзито-бетонные блоки. Конечно, производственная база в большинстве наших учреждений донельзя изношена, а с ее обновлением самим не справиться.
– С правом на труд нормально. А как с правом на здоровье? Бытует мнение, что тюрьмы были и останутся рассадниками туберкулеза, а теперь и СПИДа.
– Есть своя больница, медпункты и все необходимые условия для лечения. Около трехсот медицинских работников следят за здоровьем осужденных. Прекрасные врачи – и кандидаты, и доктора наук. Зарплата у них несколько выше, чем у гражданских специалистов, есть выслуга лет: при подсчете трудового стажа год считается за полтора. Для лечения больных с активной формой туберкулеза предусмотрено лечебное исправительное учреждение со стационаром на 132 койки, готовое принять 1070 человек. В учреждениях УИН сегодня чуть более тысячи ВИЧ-инфицированных. Кстати, в России такие больные проживают вместе с остальными осужденными, у нас же они содержатся отдельно. Особое внимание уделяем воспитательной колонии, где находятся несовершеннолетние. Дети – они ведь и в тюрьме дети. В начале этого года здесь появился свой флюорографический аппарат, реконструирована медчасть, запущены в эксплуатацию банно-прачечный блок и новая дезинфекционная камера. Так что с определением “рассадник болезней” я бы не торопился.
– Говорят, что некоторые подследственные и осужденные умудряются устроить себе в тюрьме чуть ли не санаторий. Например, по некоторым данным, главари небезызвестной группировки “Хади Такташ” якобы жили в отдельной камере с плазменным телевизором и питались исключительно ресторанной стряпней…
– Насчет питания подследственных могу сказать так: передачи с воли у нас не запрещены. Хоть из Эмиратов апельсины привозите – что не запрещено, то разрешено. Подарки в виде бытовой техники (кроме средств связи, конечно) – тоже. Телевизоры, к слову сказать, есть в каждом отряде в любой колонии. А вот насчет отдельных “палат” и особых бытовых условий… У нас не дом отдыха, “камер повышенной комфортности” не предусмотрено. Так что сведения, на которые вы ссылаетесь, – из области легенд.
Беседовала
