Надежду на такой оптимистический прогноз дает августовское этого года постановление Правительства России “О перечне социальных показаний для прерывания беременности”. Эти самые показания теперь сокращаются с тринадцати до четырех. То есть отныне в три раза меньше женщин будут иметь основание в случае крайней необходимости делать искусственное прерывание беременности на ее поздних сроках – от 12 до 22 недель. Основанием для этой болезненной, опасной для женщины и горестной для плода процедуры могут служить лишь наличие решения суда о лишении или об ограничении родительских прав; пребывание беременной в местах лишения свободы; беременность, наступившая в результате изнасилования; смерть мужа во время беременности супруги. Во всех других случаях дамам, не проявившим в свое время бдительности, придется все же, несмотря на форс-мажорные, выражаясь современным языком, обстоятельства, донашивать и рожать нежеланное дитя. Если, конечно, несговорчивость врачей, свято соблюдающих букву закона, и безвыходность положения не побудят женщину прибегнуть к крайности – обратиться к услугам подпольных “специалистов”.

Вот этого-то – резкого всплеска так называемых криминальных абортов – больше всего и опасались татарстанские медики, когда еще до принятия постановления в числе тридцати территорий выступали против сокращения перечня социальных показаний.

– Наша республика по числу криминальных абортов до сих пор была наиболее благополучной в стране – показатель их в десять раз ниже российского, – говорит заместитель министра здравоохранения РТ Светлана Губайдуллина.- Причем резкое снижение таких абортов как раз последовало после расширения социальных показаний постановлением 1996 года. Судите сами: в начале девяностых в год фиксировалось по 100-112 случаев прерывания беременности в подпольных условиях, что порой приводило к серьезным осложнениям, а то и к гибели женщин. В этом году таких операций выявлено двенадцать. И вот социальные показания снова сокращены, и дебатировать по этому поводу уже не имеет смысла. Впрочем, как практик, как человек, не один десяток лет принимавший роды и знающий цену каждой материнской и младенческой жизни, я – за сокращение перечня социальных показаний. Во-первых, искусственное прерывание беременности на поздних ее сроках – процедура для женщины опасная, а для государства еще и дорогая. Каждый такой аборт обходится в пять-шесть тысяч рублей. Но, конечно же, не экономические, а прежде всего демографические соображения легли в основу этого постановления. Ведь в нашей стране в год умирает свыше миллиона человек, а рождается гораздо меньше – каждый новорожденный буквально на вес золота.

Бытует мнение, что чаще к абортам, в том числе и на поздних сроках, прибегают женщины низкого социального статуса, материально слабо обеспеченные. И если думать так, новое постановление якобы усугубило проблемы именно этой прослойки населения. Это не совсем верно. Именно в семьях небогатых, как правило, детей много и каждый ребенок – желанный. Корень проблем с нежелательной беременностью, на мой взгляд, отнюдь не в социальной незащищенности, а в социальном неблагополучии.