Не за горами то время, когда очередные последние звонки в школах возвестят о вхождении в “большую жизнь” нового поколения юношей и девушек. И встанет перед этим поколением вечный вопрос: что делать после школы? И большинство, конечно, уже знает ответ, совершенно в традициях новейшего времени: идти учиться дальше! Скорее всего, – в вуз. Скорее всего, – на “престижные” специальности. Но, думается, мало кто из этих семнадцати-восемнадцатилетних ребят действительно знает, чем же он хочет заниматься в жизни.
Не рано ли?
Заканчивая 11-й класс, казан-ская школьница Альбина откровенно металась: куда же пойти учиться? Вроде бы и круг интересов определен, и достижения определенные есть (победы в научных конференциях), но чем конкретно хочется заниматься в жизни – совершенно непонятно. И даже сейчас, когда девушка уже учится в университете, большой ясности, как она сама признается, в данном вопросе не появилось, потому что у нас, как известно, высшее образование и последующая работа часто имеют друг к другу весьма опосредованное отношение.
Можно, конечно, назвать восемнадцатилетнюю девушку инфантильной. Но вот, например, будучи как-то на крупной образовательной “тусовке” в Москве, услышала я небезынтересное мнение по этому поводу от директора Европейской гимназии (престижного частного учебного заведения столицы) Ирины Боганцевой.
– Наши дети рано заканчивают школу, – несколько ошарашила меня Ирина Владимировна. – В этом возрасте они еще не готовы к сознательному выбору профессии.
Самое интересное, что такое же мнение позже довелось услышать и от преподавателя одного из татарстанских педвузов, кандидата психологических наук.
– Раннее выявление каких-либо способностей, как у Моцарта, – случай крайне редкий, – объяснял он мне. – Существует определенная возрастная психология. В восемнадцать лет человек начинает искать себя, он должен иметь возможность попробовать свои силы в разных областях. Не случайно же раньше дворянские юноши в этом возрасте часто отправлялись в путешествие по миру, чтобы как-то осмыслить свои внутренние потребности. Так что когда мы в пятнадцать лет сажаем детей по профильным классам – это даже вредно. Ранняя профилизация может сломать человека. И потом мы еще удивляемся, что у нас, согласно статистике, девяносто процентов населения занимается нелюбимым делом!
При этом мой собеседник убедительно просил на него не ссылаться. И его можно понять – в отечественной педагогике нынче взят твердый курс на профильное образование.
Диагностика и реальность
Справедливости ради отметим, что не все психологи и педагоги столь категоричны в оценках.
– Самоидентификация вполне возможна и в семнадцать лет, – полагает казанский психолог и психотерапевт Юрий Калмыков. – Но с детьми нужно как можно раньше заниматься профессиональной диагностикой, буквально с начальных классов. Однако хочу заметить: сфера профессионального консультирования очень сложна, здесь нужно хорошо знать психологию личности, особенности различных профессий, иметь представление о рынке труда.
Между тем в наших школах, где на пятьсот детей приходится один психолог, да и тот частенько переобучен с другой специальности на краткосрочных курсах, проводить такую работу с раннего возраста чрезвычайно сложно. Тем не менее, как пояснили нам в республиканском Министерстве образования и науки, профтестирование учащихся, начиная с 7-8-го класса, у нас налажено, и неплохо. Как рассказала начальник Управления общего образования Минобрнауки Тамара Федорова, мониторинг профессиональных предпочтений подростков ведется путем компьютерной диагностики. С результатами тестирования знакомят самих школьников, их родителей, классных руководителей, они заносятся в портфолио (папку личных достижений ребенка в самых различных сферах деятельности, начиная чуть ли не с начальной школы). Затем все это анализируется на различных уровнях – в общеобразовательных учреждениях, районных отделах образования, в министерстве. И на основе такой вот карты профдиагностики вырабатываются практические рекомендации: по какому профилю молодому человеку, пожелавшему после 9-го класса продолжить школьное образование, учиться дальше.
Зачем вообще нужно профильное обучение? Его принцип вытекает из знаменитого афоризма Козьмы Пруткова: нельзя объять необъятное. Дети в школах перегружены, предметов у них все больше, а объем новой информации в разы увеличивается с каждым годом.
– Но я по личному опыту работы в школе могу сказать, что уже классу к седьмому опытный педагог видит, каким предметам отдает предпочтение ребенок, чем ему больше всего нравится заниматься, – говорит Тамара Федорова. – И хороший классный руководитель – а таких у нас, поверьте, немало – вполне может подсказать (приплюсовав к личным наблюдениям еще и результаты профдиагностики), на чем лучше сосредоточить ученику свои усилия в старших классах. Ведь если он с начальной школы прекрасно говорит, много читает, грамотно пишет и радует учителя своими рассказами и сочинениями, зачем мучить ребенка углубленным изучением математики и физики? Он явно ориентирован на гуманитарный профиль.
Другой вопрос, как сами школьники относятся к результатам профдиагностики. Согласно опросам, проведенным Минобрнауки, примерно 40 процентов из них при выборе профессиональных предпочтений ориентируются на собственное мнение. Чуть больше – на мнение родителей. И это не всегда совпадает с наклонностями ребенка, его возможностями, а также с потребностями рынка труда. Все знают, что экономистов и юристов в стране скоро уже девать некуда будет, но родители всеми силами стремятся определить ребенка именно в социально-гуманитарный профиль. Сами же дети о будущей профессии чаще всего думают (согласно данным все того же министерского опроса) под углом “где больше платят”. Или (и такое еще случается) рассуждают в романтическом духе – “ах, хочу быть врачом”… Хотя в листе профдиагностики психолог мог четко указать, что данному школьнику лучше избегать работы с людьми.
А может, попробовать по науке?
Впрочем, стоит признать, что школьная профдиагностика все же дает ребенку весьма приблизительные советы. C профилем обучения в старших классах они, конечно, определиться помогут, но ведь потом надо думать о конкретной специальности. А специальностей под рекомендации, выданные школьным психологом, может подпадать великое множество…
– В США, скажем, к окончанию школы молодой человек имеет на руках не просто результаты тестирования, а персонограмму от профцентра – в какой именно специальности он может себя проявить, – говорит проректор КГУ Рияз Минзарипов. – Ведь современная психология вполне способна выявлять индивидуальные склонности и черты человека. Но нам пока до этого далеко. И это не наша внутренняя проблема. Нужно заново строить профориентационную службу в масштабах страны.
О том, как действуют подобные службы в некоторых западных странах, нам рассказала директор Казанской бизнес-школы “АйТек”, в прошлом – ректор Татарско-американского регионального института (ТАРИ) Диляра Шакирова.
– В крупных школах или учебных округах существуют центры планирования карьеры. В процессе обучения несколько раз проводится серьезное тестирование каждого ребенка, направленное на то, чтобы скоординировать наклонности, возможности и желания школьника с потребностями регионального рынка труда. В школах есть специальные стенды с полным описанием специальностей, по которым можно работать в данном регионе. Причем информация постоянно обновляется, так что о появлении новых специальностей школьникам тут же становится известно. Указано, какие действуют предприятия, есть график экскурсий на них, обозначена зарплата по каждой специальности. Также дается рейтинг вузовских специальностей. Не вузов, замечу, а опять же – именно специальностей, потому что некоторым из них лучше всего учат в тех вузах, о которых, может, никто и не слышал…
Мы не случайно обратились к Диляре Шакировой. Именно в ТАРИ в свое время успешно работал “Центр планирования карьеры”, где стремились воплощать в жизнь лучший мировой опыт в сфере профориентации. Но некоторое время назад вуз был присоединен к педагогическому университету, на чем все его новаторства и закончились.
Правда, опыт создания службы профдиагностики отчасти реализован в действующем уже при “АйТек” Центре планирования карьеры. К созданию профессиональной карты школьника здесь подходят по всем правилам. Профессиональный психолог, кандидат наук четыре часа тестирует ученика, примерно столько же длится обработка информации. Еще два часа – итоговая консультация. Но поскольку речь идет о бизнес-структуре, подобное тестирование проводится платно. И понятно, что не каждый родитель может себе это позволить. Поэтому особо развернуться не получается, работает лишь один человек.
– Жаль, что есть методика, отработанная на мировом опыте, опубликованы книги, отдельные школы используют наши наработки (особенно хорошо они прижились в профессиональных учебных заведениях Томска и в Институте международного бизнеса ИНЭКА в Набережных Челнах, это бывший филиал ТАРИ). Но вот системы на городском и республиканском уровнях нет, – говорит Диляра Шакирова. – Мы пытались наладить взаимодействие с вузами, но ни у кого нет желания вкладывать деньги в развитие подобной службы. Работодатели вроде бы проявляют интерес, но пока тоже не готовы ее финансировать. А ведь в каждом районе у нас есть центры занятости, в каждом вузе действуют свои центры трудоустройства, психологического тестирования. Вот если бы объединить все эти ресурсы, подключить к работе Минтруда, Минобрнауки… Ведь для начала можно попытаться создать хотя бы один городской центр планирования карьеры, чтобы помочь школьникам, а затем и студентам всех типов профессиональных учебных заведений сориентироваться в жизни, соотнести свои желания и возможности с общественными потребностями.
Между прочим, во многих странах работу подобных центров оплачивают местные власти. Они в этом заинтересованы, потому что давно уже подсчитали, какой ущерб приносит обществу человек, неправильно выбравший профессию. Но у нас не любят подсчитывать убытки. У нас ситуация, когда человек мечтает об одной профессии, учится другой, а работает потом по третьей, считается нормой.
Вместо послесловия
Недавно министр образования и науки РТ Альберт Гильмутдинов на коллегии своего ведомства озвучил результаты исследований американских аналитиков. Среди прочего там приводится такой факт: десяти самых востребованных профессий 2010 года шесть лет назад просто не существовало. То есть работать вообще-то надо бы на опережение. Чтобы школьники узнавали об этих профессиях вовремя и могли бы успеть сориентироваться. Ведь даже тех, кто не очень представляет, чем хочет заниматься в жизни, может увлечь перспектива стать самым востребованным специалистом. Но без мощной, технологически “упакованной” и аналитически подкованной профориентационной службы такую работу не наладить. Так и будут старшеклассники при выборе профессии ориентироваться на мнимую престижность позавчерашней давности. А потом закинут диплом о высшем образовании в дальний ящик и пойдут искать работу – “где больше платят”.
