Тюрьма есть ремесло окаянное,
а для скорбного дела потребны люди твердые, добрые и веселые.

Петр Первый.

Сырое холодное утро. Пустынный въезд в исправительную колонию. За высокой стеной – неумолчный злобный лай. Перед зданием администрации колонии стоит пожилая, просто одетая женщина. Сбросив с плеч тяжелые сумки к ногам, она простодушно вопрошает:

– Нарочно травят этих собачек, что ли?

Фраза повисает без ответа. Люди отчужденно молчат. Ждут своего часа, поглядывая в глухое окошечко, и лишних вопросов не задают. Нам в разные двери, они – к осужденным на свидание,я – к руководству колонии, и у меня куча вопросов.

Вначале было слово – слово осужденного

Жалоба в редакцию – нынче большая редкость. Может, граждане сами научились справляться со своими бедами, а может, окончательно утратили веру в то, что “вот пропечатают в газете” и все образуется в лучшем виде. Как бы там ни было, письмо из зоны нас заинтересовало: положение невольника не сравнить с положением свободного гражданина, у которого больше прав. Зек полностью зависим от администрации.

“В данный момент я нахожусь в местах лишения свободы, – пишет нам Айнур Галимов, – а именно в УЭ-148/18 (Казань). Написать вам меня побудило отношение администрации колонии к тому, в каких условиях мы находимся. В колонии сконцентрировано около трехсот ВИЧ-инфицированных. Им нужны усиленное питание, лекарства, нормальные бытовые условия, а этого ничего нет. Говорят, что ежемесячно на инфицированных выделяется около одной тысячи долларов, но данные средства оседают в карманах чиновников, а мы продолжаем болеть и по-прежнему находимся в условиях, малопригодных для жизни.

Приехав в лагерь, человек попадает на неделю в карантин. Хотя карантином это назвать вряд ли можно: помещение два метра на семь метров, полумрак, столов и стульев нет, матрацы сгнившие, санузел непригоден для использования. В лагере свалка мусора и бочка с отходами находятся рядом со столовой и санчастью. Возле них постоянно кружат полчища мух, которые являются разносчиками заразы. Придя в санчасть, надеешься на профессиональную медицинскую помощь, а тебе сообщают, что лекарств нет.

Уважаемая редакция! Напечатайте мое письмо. Может, прочитав его, администрация колонии примет какие-либо действия для улучшения нашего содержания”.

“Где деньги, Зин?”

В Управлении исполнения наказаний (УИН) Минюста РФ по РТ визиту журналиста не удивились: подобные послания от имени ВИЧ-инфицированных получили многие официальные лица, и в том числе помощник начальника управления по правам человека. Исполняющий обязанности начальника УИН Игорь Безуевский без проволочек согласился предоставить мне возможность побывать в лагере и своими глазами посмотреть на житье-бытье осужденных, чтобы удостовериться в том, что руководство УИН по мере финансирования делает все возможное для поддержания ВИЧ-инфицированных и других категорий осужденных.

– В брошюрах, которые распространяются в наших учреждениях, – рассказывает Игорь Метиславович, – названа цифра, кажется, десять тысяч долларов. Именно столько, дескать, отпускается государством для первоначального поддержания одного инфицированного. Вероятно, осужденные считают, что эта сумма, помноженная на количество инфицированных, приходит в адрес УИН для их лечения. Конечно, это далеко не так…

А как на самом деле?

За восемь месяцев 2002 года по ВИЧ-программе из федерального бюджета УИН Минюста РФ по РТ выделено более 480 тысяч рублей. Препараты для антиретровирусной терапии, на которые централизованно выделяются средства, закупаются медицинским отделом и распределяются по исправительным учреждениям, где содержатся ВИЧ-инфицированные (это исправительные колонии №2, 4, 18, 19, больница для осужденных и Казанская воспитательная колония для несовершеннолетних). Попробуем разобраться, много это или мало.

В Республиканском центре по борьбе со СПИДом (в дальнейшем для краткости – СПИДцентр) мне сказали, что у них на учете состоит 1008 осужденных (в самом УИН назвали другую цифру – 612). Произведя несложный среднеарифметический подсчет, я поняла, что это до смешного мизерные средства – примерно 79 рублей в месяц на инфицированного. Утечка этих средств в карманы чиновников или нецелевое их использование, заверили меня, категорически исключаются. За всем строго следит тендерная комиссия. Однако помощь государства названной суммой не исчерпывается. Так, на санпросветработу выделено 180 тысяч рублей, и по линии СПИДцентра на осужденных уже истрачено 190 тысяч рублей (сюда входит стоимость лабораторных анализов крови). Кроме того, по закону (отчасти из местного бюджета) они получают дополнительное питание в виде молока, яиц и творога. В прошлом году по всем программам набежал миллион с лишним рублей.

Так что грех ВИЧ-инфицированным жаловаться на невнимание, был сделан вывод.

Однако они – жалуются.

Как все, как все…

Согласно законодательству ВИЧ-инфицированные должны отбывать наказание наравне с другими осужденными. Ничем особенным от остальных условно здоровых “коллег”, кроме своего страшного в перспективе диагноза, они не отличаются. А прихватит у человека печень, или сердце заколет, или язва желудка проснется – точно так же, как других больных, его должны пролечить в стационарных или амбулаторных условиях. Все это, что называется, в теории, а на практике как?

А на практике (по крайней мере, в Татарстане) ВИЧ-инфицированные содержатся отдельно, так за ними легче уследить. Вероятно, это все еще отголоски того страха, которого натерпелись в начале 2002 года во время вспышки вирусной инфекции в исправительной колонии №4, когда заразились сразу несколько десятков человек. Напомню, там все произошло из-за использованных шприцев, оставленных без присмотра, – они оказались у наркоманов. Последствия отклонения от медицинских, режимных, оперативных и прочих требований оказались печальными. По уголовному делу прошел ряд сотрудников колонии, суд назвал виновных в разгильдяйстве. Говорят, именно по этой причине освободили от должности и начальника УИН, хотя официально он подал в отставку в связи с выслугой лет. Так уж у нас принято – обжегшись на молоке, дуют на воду.

За воспитание наркоманов тоже взялись. Ныне через СПИД-центр их снабжают бесплатными брошюрами и презервативами. Поскольку распространение ВИЧ-инфекции напрямую связано с грязными шприцами, введена строжайшая отчетность по их использованию. Медиков стращают, обучают, контролируют и так далее и тому подобное, но как отвратить самих осужденных от иглы, этого никто не знает. Девяносто семь процентов ВИЧ-инфицированных – наркоманы, и этим сказано многое. Есть среди них и гомосексуальные личности, но тут со статистикой плоховато – все же деликатная тема.

В лазарете колонии, рассчитанном на двенадцать койко-мест, больных, на удивление, оказалось мало. Белоснежных простынь я там не увидела, и вообще прокуренный стационар этот мало походил на больничные покои. Один из пациентов оказался ВИЧ-инфицированным. Пожаловался, что никаких профилактических средств и укрепляющих витаминов он не получает. И СПИДцентр тоже не оказывает ему помощи.

– У меня кровь в моче – воспаление почек началось. И печень сильно болит, – сообщил он. – Питанием доволен, оно отличное, только вот лекарств здесь никаких нет. Таблетки – с воли. Помогли те, у кого родственники есть. А у меня на всем белом свете никого не осталось.

Да… Полное расхождение с той информацией, которой меня ранее снабдило руководство. Оно-то считает, что больным тут всего должно хватать. Между тем, как оказалось, зеки уже рвут простыни и используют их как перевязочный материал. Расход бинтов возрос, потому что пошла вторичная инфекция ВИЧ-инфицированных. Сейчас приоритетны перевязочный материал и антибиотики. Скудных средств едва-едва хватает даже на такую малость.

А умирать не хочется

Симптоматично, что ни одному наркоману ни в зоне, ни на свободе не придет в голову бить себя в грудь, крича, что он больной, и требовать от общества поблажек. Ясно же, что никто не толкал его на кратчайшую дорогу к могиле, сам выбрал. А вот подхватив через иглу ВИЧ-инфекцию, тот же наркоман вдруг как бы прозревает: ах ты, Боже мой, СПИД на пороге! Умирать не хочется… По-человечески бесконечно жаль этих несчастных. Хотя мы все там будем, но знать, когда пробьет твой последний час – не приведи Господь…

В зоне в первое время от таких шарахались, как от прокаженных. Сейчас привыкли, пропаганда свое дело делает. Народ знает: вирус иммунодефицита бытовым путем не передается, только половым или через кровь. Часть гомосексуалистов это, конечно, останавливает или заставляет быть более разборчивым в выборе партнеров.

Игорь Безуевский считает, что ВИЧ-инфицированных нужно содержать как обычных осужденных (в некоторых регионах уже пошли на подобный шаг). Но при этом каждый должен предупреждаться под расписку о том, что среди контингента есть инфицированные и имярек об этом знает. Это, по мнению сотрудников УИН, заставит человека в зоне тщательно соблюдать правила личной гигиены и других к этому принуждать. По-другому жить не получится, ведь никакой уголовной ответственности инфицированный не несет – он вроде как здоров по закону.

– Им же ничего не стоит закурить лежа, а бычок потом зашвырнуть под шконку. И тут же сплюнуть на пол, – возмущается один из офицеров. – А потом они вам пишут, в каком, дескать, безобразном санитарном состоянии находится лагерь. Да если бы каждый из них хотя бы в метре от своей шконки веником помахал, поддерживая порядок, зона блистала бы чистотой! Пока, как цепной пес, не накричишь на них, никто ничего не сделает.

Сегодня исправительная колония №18, рассчитанная на тысячу мест, не испытывает особых проблем с размещением. По закону на заключенного полагается четыре квадратных метра жизненного пространства. Это, вероятно, означает, в первую очередь, наличие у осужденного персональной постели и тумбочки (а они есть не у каждого из восемнадцати тысяч осужденных, отбывающих свой срок в Татарстане). Так вот, в восемнадцатой колонии шконок хватает на всех, уверили меня. Что касается обустройства быта в секциях и наведения там нормальных санитарных условий, на что жалуются ВИЧ-инфицированные, никто, кроме самих осужденных, этим заниматься не будет. Да тут и спорить трудно, ведь прежде всего от самих себя зависит чистота. Где живешь, там и наводи порядок!

Впрочем, в колонии не жалеют воды, хлорки и дезрастворов. Не дай Бог кишечная палочка заведется или еще какая зараза! Но вот с упомянутым в письме баком для отходов – действительно просто беда. Передвинуть его некуда, хотя уж ломали голову и так и сяк. Колония, стиснутая городской магистралью и промышленными корпусами объединения “Завод СК имени Кирова” (по сути, она находится на территории завода и полностью зависит от него в плане водо-, тепло- и энергоснабжения), не в силах расширить свои границы.

Это еще не противостояние, но…

В чем же истинная причина, побудившая заключенных писать под копирку петиции во многие адреса?

На взгляд исполняющего обязанности начальника колонии Владимира Шитвина, который работает в здешних стенах с конца 1984 года и знает оперативную обстановку, дело отнюдь не в мусоросборнике. И обвинения в казнокрадстве – тоже абсурдны. Нецелевые расходы не пропустит ни банк, ни казначейство. Если средства предназначены на продукты питания, то они все до копейки идут именно на закупку еды – мяса, макарон и всего того, что положено по смете к зековскому столу. То же самое в отношении лекарств и прочего.

Так в чем же дело? В том, что отрицательно настроенные осужденные пытаются подмять под себя администрацию, выдвигая требования, не оговоренные законом. Недавно вся колония не вышла на завтрак, намекая на голодовку. Разобрались быстро, демократическим путем – через переговоры. Зачинщикам пришлось извиняться. Это еще не бунт на корабле, но противостояние может случиться. Как известно, негативная энергия, помноженная на стадный инстинкт, потихоньку накапливаясь, имеет свойство взрываться. А жупелом для этих целей выбраны, как уже догадался читатель, ВИЧ-инфицированные.

Впрочем, многие ли пойдут сегодня за “бунтовщиками” – тоже вопрос. Есть ведь еще и положительный контингент. Это вполне здравомыслящие люди, поддерживающие администрацию в стремлении сохранить спокойную обстановку в зоне. Режим может нравиться или не нравиться, но уж если посадили, надо с этим смириться и вести себя как подобает. Перед законом равны все – и администрация колонии, и осужденные. Это не мои слова. Их произнес осужденный, с которым удалось поговорить. Он себя причисляет как раз к положительному контингенту и уверен, что качать кому-либо незаконные права, чтобы получить в руки козырь перед остальными осужденными и администрацией колонии, не удастся. Основная масса заключенных этого сама не допустит.

Сложноватые в зоне игры, согласитесь…

Сказать, что ВИЧ-инфицированные осужденные усиленно берегут свое здоровье и строжайше соблюдают режимные требования, не получается. Грехи водятся всякие – и брагу из конфет гонят, и таблетки глотают до состояния улета, а на справедливое дисциплинарное взыскание огрызаются: дескать, мы больные! Изображать из себя касту (причем не отверженных, а избранных) ВИЧ-инфицированным выгодно. В порядке привилегии, например, они пробили себе отдельные ШИЗО (помещения камерного типа), но это незаконно. Ведь нигде не сказано, что вирусоносители должны содержаться отдельно.

Писать жалобы из колонии никому не запрещено – возможно, на инфицированных обратят более пристальное внимание. Но законодатель у нас порой бестолков. Ну, например, есть такое. Если ты годами поплевываешь в потолок, лежа на нарах, твой харч оплачивает государство, а если работаешь в поте лица – с твоего же лицевого счета и удерживают за питание. Где тут справедливость? Правда, есть и такое положение: кто отказывается от работы, у того с лицевого счета можно списать деньги за питание. Но в колонии нет вакансий на всех. Это раньше в воротах по утрам играл духовой оркестр, вдохновляя осужденных на трудовые успехи.

На первый взгляд, требования выдвигаются весьма разумные. Например, заменить полы на деревянные. Ясное дело, бетон и линолеум не способствуют улучшению самочувствия не только больных, но и здоровых. По-человечески это понятное желание. И будь средства, вероятно, колония закупила бы древесину. Даже излишне в подобной ситуации напоминать, что бюджет, не справляющийся даже с выплатой нищенской заработной платы учителям и врачам, ни одной лишней копейки не даст тем, кто вообще не работает! Производство в колонии, которое когда-то, еще в советские времена, было сверхприбыльным и ежегодно приносило доход в казну до девяти миллионов рублей, ныне в страшном упадке. Его просто нет.

В девяностые годы, когда страна переходила на капиталистические рельсы развития хозяйства, в нынешней зоне – а это государство в государстве – рельсы оказались вовсе разобранными. Колонии, работавшие раньше на госзаказ, по сути, оказались в глухом тупике. Что делать с простаивающими производственными мощностями (акционировать, приватизировать, банкротить?), как их реанимировать, никто не знает. Рассчитывать на понимание и поддержку местных властей в плане инвестиций не приходится. О каких вливаниях тут может идти речь! Ответ один – зона относится к федеральной структуре, финансируется из Москвы, вот пусть, мол, у нее и болит голова за нынешний ГУЛАГ. Но сидят-то в колониях граждане Татарстана! И охраняют зону опять же не варяги из первопрестольной, а наши люди. Эти доводы порой доходят до сознания татарстанских парламентариев, и тогда, с разрешения Госсовета РТ, учреждениям УИН перепадают кое-какие милости. Например, могут списать долги в республиканский бюджет… Но дальше этого дело, как правило, не идет.

Почему посуровел законодатель?

Раньше в уголовно-исполнительном кодексе относительно медико-санитарного обеспечения осужденных (статья 101) было сказано, что для их медицинского обслуживания организуются лечебно-профилактические учреждения – больницы, в том числе специальные психиатрические и туберкулезные, а для содержания и амбулаторного лечения больных открытой формой туберкулеза, алкоголизмом или наркоманией, ВИЧ-инфицированных осужденных – лечебно-исправительные учреждения. В отношении туберкулезных больных и наркоманов требования закона действуют в полном объеме – для них созданы специальные колонии: ИК-1, ИК-8, ЛИУ в Альметьевске. ВИЧ-инфицированные у нас появились недавно, их было единицы, и о создании специального лагеря для них никто не думал. А 9 марта 2001 года законодатель внес в упомянутую статью 101 поправку: ВИЧ-инфицированных из нее вовсе вычеркнули. Таким образом, если кто из осужденных и считал себя больным на основании этой статьи, теперь он – на общих основаниях.

Осужденные этого не хотят понимать. Они думают, что администрация их ущемляет. Между тем данная поправка внесена и в уголовный, и уголовно-процессуальный кодексы, и в другие законодательные акты России. Трудно сказать, почему посуровел законодатель. Ведь ясно, что уже в ближайшие годы зоны наводнят больные СПИДом. С момента заражения вирусом иммунодефицита до стадии, когда организм сдается болезни, проходит 5-8-10 лет. Конечно, всех инфицированных ставят на учет, их состояние отслеживают. Но специальных противовирусных лекарств, увы, никто еще не изобрел…

– Почему СПИДцентр не приезжает, почему больше года у нас не берут кровь? Вот вопросы, на которые осужденные требуют от нас ответа, – рассказывает врач-психиатр колонии Ярослав Волчинский. – Но диспансерный осмотр проходит по графику, к составлению которого администрация не имеет никакого отношения.

График, действительно, существует. Например, 25 сентября утром в медсанчасти должны были сделать забор крови. И что же? Из десяти назначенных к процедуре ВИЧ-инфицированных явились только… трое. Остальные в это время изволили почивать и просили их не беспокоить. Ну что тут скажешь? Похоже, самих кандидатов в “спидоносцы” собственное здоровье беспокоит гораздо в меньшей степени, чем тот же отрицательно настроенный контингент, который поднимает их на щит как некую касту. И вот еще. Подавляющее большинство инфицированных после освобождения из зоны даже не вспоминают о диспансеризации. В СПИДцентр они ни ногой!

Как бы там ни было, проблема инфицированных в зоне существует. Их количество неуклонно растет. Пока здесь нет ни одного больного СПИДом, но в недалеком времени они неизбежно появятся. И что тогда? Прикиньте сами. Вторичная инфекция может прицепиться намертво к человеку уже примерно года через три-четыре. Первые вирусоносители поступили в восемнадцатую колонию в 1999-м, основная же масса пришла в 2000-2001 годах. Сроки отсидки у людей немалые. А всего на данный день в колонии содержатся 288 ВИЧ-инфицированных. Питать надежду на то, что тюремная больница справится с этим потоком, могут разве что совсем уж дилетанты. Скорее всего, как предполагается, больных будут заранее подводить к амнистии или просто давать вольную. Чтобы предоставить людям возможность умереть по-человечески дома.

А по большому счету – чтобы снять с государства обременительные похоронные обязанности…

Коллаж А.Кобякова и А.Тахавиева.