Вот уже тридцать с лишним лет ее голос с завидным постоянством звучит на волнах радио Татарстана. Эльвира Кудрецкая – автор и ведущая целого ряда радиожурналов и циклов передач, отдельные из которых многие годы не утрачивают стабильно высокого рейтинга среди слушателей ввиду своей актуальности и злободневности. Достаточно назвать среди них такие, как “Зеркало” ( нынешнее название “Ориентиры”), “Казань и казанцы” (“В нашем городе”), “В братской семье народов”, “Между Волгой и Уралом”… Помимо этого, в периодической печати – журналах и газетах – регулярно появляются ее пространные публикации о деятелях литературы, музыки, театра …

В эти дни лауреат журналистских премий России и Татарстана, заслуженный работник культуры РФ и РТ Э.Кудрецкая отмечает круглую дату своей жизни. Поздравляя коллегу со знаменательным событием, предлагаем вниманию читателей беседу с ней.

– Эльвира Геннадьевна, в песне про журналистов поется: “Если б снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти…” Как бы вы примерили эти строки на себя?

– Я после школы поступила на филологический факультет Казанского университета и с увлечением под началом Юлдуз Галимджановны Нигматуллиной, дочери необоснованно репрессированного в тридцатые годы ХХ века профессора-литературоведа Нигмати, изучала взаимосвязи русской и татарской литератур. И темой своей дипломной избрала “Влияние творчества Гоголя на татарскую литературу”. Подумывала о научной стезе – куратор предложила поступать в аспирантуру, опять-таки по теме взаимоотношений литератур. Но тогдашний декан Гуляев посчитал, что “татарским мотивам” неоправданно много стало уделяться места в жизни кафедры, и воспротивился моим желаниям. Я по молодости не стала долго переживать, и после вуза с мужем и дочуркой (замуж вышла еще на третьем курсе) мы махнули на Дальний Восток. Осели в городке Зея Амурской области, где в ту пору разворачивалась стройка ГЭС. Но вакансии учительницы словесности в школе не оказалось, и я отправилась в редакцию местной районки, где мне предложили попробовать себя литсотрудником в отделе промышленности.

– На свой страх и риск, с “чистого листа”?

– Нет, у меня к тому времени уже был опыт сотрудничества с университетской многотиражкой, где я регулярно печаталась с третьего курса. Те три года, проведенные в таежном городке (мы вынуждены были уехать оттуда в 1969-м из-за драматических событий на острове Даманском), вспоминаются как замечательное, романтически окрашенное время! Возводить ГЭС приехали вчерашние строители знаменитой Братской ГЭС, среди которых было много москвичей и одесситов. Многие строители были отмечены за Братск орденами и медалями, о них широко писали центральные газеты, слагали стихи и песни (вспомните песню Пахмутовой “Мой друг работает на Зее”). Одновременно в Зее располагалась база ленинградских геологов. И я благодаря работе в газете познакомилась и сдружилась со многими гидростроителями и геологами. Сколько здесь было интересных судеб, неординарных личностей, оказавших неизгладимое влияние на меня! В те годы Ленинград по праву слыл культурным центром страны, и геологи, возвращаясь из отпуска, везли оттуда самые последние новинки культуры – журналы, книги, грампластинки… Навсегда запомнились мне горячие дискуссии по литературе и особенно по истории России, взаимоотношений Московской Руси с Золотой Ордой. В те годы, если помните, “татарский след” в российской истории был здорово искажен, и я, можно сказать, открыла глаза многим своим ленинградским собеседникам, среди которых были и отпрыски дворянских родов, на татарское происхождение их предков. Помнится, они вначале удивлялись тому, что я не скрываю своей национальности, а когда увидели меня за пианино, еще более изумились: “Мало того что татарка, так еще на пианино играет!”

– Эльвира Геннадьевна, внесите ясность: татарка и… Кудрецкая?

– У меня глубокие татарские корни: с одной стороны – род Сайфуллиных, с другой – не менее известный род Мансуровых. Некоторые представители их были в двадцатые-тридцатые годы репрессированы как сторонники Татаро-Башкирской республики (штаты “Урал-Идель”) и как носители религии. Отец мой был участником Гражданской войны, лично знал многих видных красных командиров, часть которых позднее также были репрессированы. И вот, видимо, опасаясь за свою жизнь, напуганный арестами маминых родственников, он предпочел расстаться с мамой и из Габдуллы Файзулловича Кудрятова превратиться в Геннадия Федоровича Кудрецкого. Я не осуждаю его, ибо хорошо помню ту атмосферу тайного страха и боязни преследований со стороны властей, в которой жили мои бабушка и мама. К тому же мама, биолог по образованию, не могла забыть и то, как обошлись в нашей стране в конце 40-х – начале 50-х с генетикой и ее приверженцами…

Вследствие всего этого у нас в семье предпочитали говорить на русском языке. Бабушка моя, Эмагульсум Мансурова, выпускница уфимской гимназии, помимо родного татарского, свободно изъяснялась по-русски, по-французски, читала на арабском… Она служила гувернанткой у Рамиевых, близко знала многих видных деятелей татарского просветительства. Мама, вторая жена Хади Такташа, в юности играла в Орске в театре вместе с Хакимом Салимжановым, прекрасно пела. Впоследствии она многие годы работала завучем в казанской школе №19 на Булаке.

Огромное влияние на мое духовное формирование оказала прежде всего бабушка. Под впечатлением от ее воспоминаний, отзывов о том или ином деятеле татарской культуры я старалась много читать о просветителях, истории народа. Эти знания очень пригодились в период перестройки, в годы становления суверенитета Татарстана, когда вела на радио передачи на эту тему.

– Но мы еще не дошли до этого, остановились на том, что в 1969-м вы уехали из Зеи. Вернулись на родину?

– Да, в Казань. Здесь я пошла работать в многотиражку КХТИ “Кировец”. Этот период памятен мне встречами с такими крупными учеными, как Гильм Камай, Борис Александрович Арбузов, Петр Анатольевич Кирпичников… Глыбы-ученые и одновременно очень демократичные, доброжелательные люди… Не замыкаясь стенами института, я охотно выезжала в командировки на стройки Нижнекамска, которые курировали наши ученые, много писала. Через полтора года по предложению обкома комсомола меня взяли редактором молодежных передач на Татарское радио.

– И этот период вашей жизни наиболее для вас значим – и по продолжительности, и по признанию, заслуженному активной профессиональной работой, не так ли?

– Да, вы правы. Именно в радиожурналистике мне удалось выразить себя сполна, раскрыть темы, которые волнуют меня и в не меньшей степени – слушателей. Мне дороги и памятны подробности рождения и становления таких циклов передач, как “Казань и казанцы” – об истории, архитектурных памятниках города, знатных его жителях; “Зеркало” – беседы с представителями различных политических партий и движений; “Клуб Абугалисина” – цикл передач о достижениях ученых республики…А сколько тревожных и радостных переживаний доставляла мне работа над очередным выпуском радиожурнала “В братской семье народов”, который создавался во многом на личных контактах: во время отпуска за свой счет ехала к коллегам по радио в очередную союзную республику, отдыхала и работала там над очередной передачей. В эти же годы началось мое сотрудничество со Всесоюзным радио, по его заказам отправляла в Москву материалы для передачи “Время. События. Люди”.

И опять же не могу не сказать о том, что радиожурналистика подарила встречи с незабываемыми, интересными людьми. Мне, считаю, вообще везло и везет на знакомства с яркими личностями. С удовольствием вспоминаю продолжительные, в нередких случаях неоднократные беседы с Рустемом Яхиным, Ниязом Даутовым, Амирханом Еники, Наки Исанбетом, многими другими в процессе подготовки передач для радио. Каждая встреча с такими людьми как-то одухотворяет и обогащает, заставляет размышлять, обращаться к книгам, музеям, театрам. За одно это я не соглашусь поменять ни на что другое “бесконечные хлопоты эти”.

– Вы находите время еще и писать в журналы и газеты. О Хади Такташе и его творчестве, в частности…

– Интерес к Такташу у меня с детства, поскольку мама мне много рассказывала про него. Но я готовила материалы и о других писателях, артистах, музыкантах, в том числе и в “Советскую Татарию” – “Республику Татарстан”. Так, например, активно освещала в вашей газете первые этапы традиционного Шаляпинского фестиваля, давала портреты наших известных певцов Альфии Загидуллиной, Ларисы Башкировой, Азата Аббасова…

– Эльвира Геннадьевна, как вы воспринимаете новшества, перемены, произошедшие и происходящие в эпоху рыночных отношений в журналистике? Они типичны как для периодической печати, так и для телевидения, радио.

– Без восторга, скорее, настороженно и опасливо. За всеми этими определениями “новая журналистика”, “новое радио, телевидение” отчетливо проглядывают уши американизированной поп-культуры с ее цинизмом, меркантильностью, скандальностью. Соответствует ли это нашей ментальности, потребностям? Очень сомневаюсь. Недаром появились презрительно-ироничные слова “пиар” и “журналюга” – как определение распространенного ныне жанра и его исполнителей. Убеждена, что в профессии нашей ценились и будут цениться превыше всего нравственность, компетентность, честность и порядочность.

Расспрашивал гостью редакции
Ш. МАРАТОВ.