В этих заметках будут упомянуты имена очень известных и уважаемых деятелей татарского изобразительного искусства, чье творчество, по общему мнению, проникнуто высочайшей поэзией и является духовным достоянием нации, но при этом речь в них пойдет о самой что ни есть прозе жизни, которая все чаще оборачивается для творческих людей “административно-художественным” беспределом.

Если сказать, что творческие мастерские Художественного фонда РТ на улице Ленской в Казани находятся не в лучшем состоянии, – значит выразиться очень мягко. За двадцать пять лет их существования здесь ни разу не делали капитальный ремонт, и это при том, что мастерские располагаются в цокольном этаже жилого дома №5 и почти ежегодно (а случалось, и несколько раз в год) затапливаются канализационными стоками. Неоднократные обращения в Худфонд и другие инстанции членов Союза художников РТ – скульпторов, живописцев, считающихся счастливыми обладателями личных творческих мастерских,- как правило, оставались без внимания. Хотя в некоторых помещениях не только работать, но и просто находиться уже неприятно. В частности, “в крайне неудовлетворительном санитарно-техническом состоянии”, согласно заключению госсанэпиднадзора, находятся скульптурные мастерские народного художника Татарстана Р. Нигматуллиной и заслуженного деятеля искусств Татарстана В.Рогожина. А сколько их творческих работ и дорогостоящих материалов (шамот, мрамор и т.д.) были безнадежно испорчены из-за сырости и грязных потоков! Не говоря уже о моральном ущербе, который наносят любому человеку безответственность и равнодушие чиновников.

И вот недавно под окнами этих мастерских возникло долгожданное оживление: к подъезду подогнали “КамАЗ”, тут же сновали и о чем-то деловито переговаривались рабочие… Однако очень скоро выяснилось, что их появление вызвано отнюдь не заботой об улучшении творческих условий старейших художников республики, а решением директора Худфонда В.П. Бабакова … об их выселении из мастерских. Для этого и “КамАЗ” подогнали. А вскоре и рабочие взялись за дело: отмахиваясь от подоспевших возмущенных хозяев мастерских как от назойливых мух, они стали взламывать замки…

В общем, по словам очевидцев, зрелище было не для слабонервных. И все-таки пожилой, с больными ногами и сердцем Раде Хусаиновне Нигматуллиной и ее мужу Виктору Ивановичу Рогожину удалось-таки остановить беспредел, санкционированный руководством Художественного фонда. Видя их решимость стоять до конца, присутствовавший здесь же представитель Худфонда связался с кем-то по мобильному телефону и, видимо, получил “отбой”. “КамАЗ” с рабочими уехал, но кто даст гарантию, что эта ситуация не повторится? Так что, двум немощным ветеранам опять, что называется, костьми ложиться на пороге своих мастерских? Тем более что и на этот раз все-таки не обошлось без вызова “скорой”…

К слову, и Раде Нигматуллиной, и Виктору Рогожину нынче исполняется по 75 лет, и в ноябре, решением правления СХ РТ, им предстоят юбилейные персональные выставки, к которым они уже начали готовиться. А как это делать, не имея даже такой – насквозь просыревшей, смрадной мастерской?..

Формальным поводом для их выселения из мастерских стала имеющаяся задолженность за пользование коммунальными услугами. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать – за невозможность ими пользоваться. Причем задолго до того, как по распоряжению того же Бабакова здесь сначала была отключена вода, а потом и свет (чтобы не так сильно бросались в глаза отвалившаяся штукатурка и разбитые стекла?). Надо полагать, не от хороших условий, а именно из-за их отсутствия семья Рогожиных – Нигматуллиных (обе их дочери – тоже скульпторы) вот уже несколько лет живет за городом, в дачном поселке. Здесь хотя бы летом можно работать на свежем воздухе. Ну, а зимой они обустраивают свой скромный, по сути, деревенский быт посреди мешков с гипсом, цементом, глиной. Живут, питая надежду … нет, вовсе не на то, что наконец-то будут отремонтированы их городские мастерские, а на строящийся на их дачном участке новый дом, где предусмотрено помещение под мастерскую. Правда, строится он уже четыре года, а до новоселья еще ой как далеко.

И все-таки напрашивается вопрос: почему Нигматуллина и Рогожин так держатся за мастерские Худфонда, если работать в них практически нельзя и вообще с ними связаны сплошные неприятности? А потому и держатся, что скульптура – это даже не картина. Ее не свернешь в рулон и не положишь куда-нибудь в уголок. Даже один скульптурный эскиз требует места. А где, скажите, хранить все то, что наработано в виде моделей, эскизов и, конечно же, готовых скульптур за сорок лет творческой жизни? На даче?..

Наконец, в жизни художников случаются такие радостные события, как персональные выставки. И здесь, может быть, самое важное – это выстроить и воочию представить будущую экспозицию: что-то обновить, что-то переделать… Иными словами, без мастерской опять же не обойтись, да и транспортировка скульптур – дело не шуточное.

Конечно, никто не спорит – за коммунальные услуги надо платить, даже если они, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Но, кстати, одной из главных обязанностей Худфонда как раз и является обеспечение художников творческими заказами, чтобы они могли прокормить свои семьи и спокойно работать в своих мастерских, не опасаясь, что их вышвырнут оттуда за неплатежеспособность. И даже если предположить, что наш Худфонд настолько несостоятелен, что не способен помочь старейшинам татарского изобразительного искусства ни с ремонтом, ни с заказами, то в этом случае господин Бабаков тем более был обязан найти какой-то разумный компромисс, а не устраивать “показательное” выселение.

Так что, как ни крути, все равно получается, что руководство Художественного фонда обошлось со скульпторами Нигматуллиной и Рогожиным откровенно по-хамски, до сих пор не удосужившись даже извиниться перед ними. И совершенно справедливо, на мой взгляд, они ставят сегодня вопрос – кто кому больше задолжал: скульпторы Худфонду или Худфонд им – за нанесенный материальный и моральный ущерб?

Наконец, не такой уж и секрет, зачем на самом деле руководству Художественного фонда так срочно понадобилось освободить две мастерские на Ленской. Оказывается, они обещаны двум московским скульпторам, получившим в Казани солидные заказы. Так что ремонтировать мастерские все равно придется, и для этого, скорее всего, найдутся и силы, и средства, но, надо полагать, не раньше, чем удастся сломить, физически или морально, их нынешних хозяев. А сделать это, в общем-то, нетрудно. Еще парочка таких “наездов” со взломом – и, думается, все будет кончено…