Нина Федоровна Буханова – воспитанный, выдержанный человек. И человек действия. Она не скрывает, что с симпатией относится к тому, доперестроечному времени. При этом удачно вписывается в день сегодняшний. И это понятно: такие качества, как ответственность, исполнительность, помноженные на организаторские способности, востребованы в любые времена.
Десять лет назад она стала заведующей Нижнекамским детским садом для детей с тяжелыми умственными и физическими недугами. Сегодня реабилитационный центр “Надежда” посещают дети 17 городов и районов Татарстана. Одновременно Н.Буханова является представителем недавно созданного совета по воспитанию детей с ограниченными возможностями при Всероссийском обществе инвалидов по Приволжскому федеральному округу.
– Нина Федоровна, а какие задачи стоят перед этой общественной организацией?
– Сначала несколько слов о ситуации, сложившейся в отношениях между обществом и инвалидом. Мы сегодня созрели до понимания того, что больному ребенку нужна медицинская реабилитация. С появлением восстановительных центров в системе социальной защиты заговорили о материальной помощи семье, имеющей детей-инвалидов. А вот реабилитация средствами образования мало кем воспринимается. Образование традиционно предполагает лишь обучение. Но, на наш взгляд, оно вбирает в себя и понятие воспитания, которое начинается с первой минуты появления младенца на свет. И если определенный стереотип общения матери со здоровым ребенком существует, то в случае рождения больного ее надо обучать специальной методике. Кто этим занимается? Никто. Ну, может быть, где-то на местах, как у нас в центре “Надежда”, в порядке собственной инициативы. Но не на уровне государственной политики.
Отсюда наша первая задача.
Вторая продиктована необходимостью добиваться взаимодействия трех министерств, решающих судьбу детей-инвалидов, – здравоохранения, социальной защиты и образования, которые пока действуют разрозненно.
И главная задача связана с изменением общественного отношения к инвалиду, семье, где он воспитывается, к самому факту их существования. Когда мать с ребенком-“колясочником” появляется на улице, она испытывает на себе любопытные – мягко говоря – взгляды окружающих. Оберегая и свою, и детскую психику, родители стараются держать детей с явно выраженными физическими недостатками дома. Положение таких семей особенно обострилось в 1985 году во время кампании по борьбе с пьянством, когда общественное мнение связывало рождение любого ребенка-инвалида с алкоголизмом родителей. То же самое происходит сейчас в пылу борьбы с наркотической зависимостью. Конечно, определенный процент таких детей есть. И это очень важная проблема, которую тоже надо решать. Но не забудем, что имеется и четыреста других причин, в том числе и генетические, внутриутробные инфекции и так далее.
Общество должно уяснить, что инвалид равен со всеми. Но относится, как говорят на Западе, к категории “хенди кап”, что означает “с ограниченными возможностями и особыми нуждами”. Качество жизни инвалидов в нашей стране говорит о том, что у нас признается первая половина этого определения и игнорируется вторая.
– Это вы о высоких бордюрах на пешеходных дорожках и отсутствии специальных подъездных путей к магазинам, кинотеатрам и т.д.?
– Не только. Вопрос гораздо шире. Смотрите: Россия приняла так называемую международную номенклатуру ограничения жизнедеятельности. После чего ВТЭКи заменили на бюро социально-медицинской экспертизы. Вместо степени трудоспособности или обучаемости человека сейчас определяется степень ограничения его жизнедеятельности, что предполагает создание дополнительных условий для обеспечения нормальной жизни инвалида в рамках заболевания. Как, например, в английской системе помощи инвалидам, с которой я познакомилась, будучи в Лондоне. Там всем инвалидам, независимо от заболевания, полагается одинаковая по размеру пенсия. А затем идет градация. Кому по состоянию здоровья полагается коляска, кому – дополнительные медикаменты. В результате у каждого инвалида складывается своя сумма общего материального возмещения.
У нас же название изменили, а положение дел осталось прежним. Что и неудивительно, так как напрямую связано с отношением общества к инвалидам.
– Центр “Надежда” появился за пять лет до выхода закона о социальной помощи инвалидам. Кто вас финансировал и как решается этот вопрос сейчас?
– В 1990 году нефтехимики создали прецедент участия предприятия в организации такого учреждения. Они выделили нам детский сад и три года держали на своем балансе. Четыре последующих года мы были на самофинансировании – что тоже редкое явление для учреждений нашего типа. Последние три года с приходом нового главы администрации нас взял на финансирование городской бюджет. Несколько изменилась и поставленная перед нами задача. Если раньше к нам попадали только самые “тяжелые”, то теперь нам предстоит стать центром для детей-инвалидов разной степени тяжести, живущих как в Нижнекамске, так и в районе.
– Нина Федоровна, я знаю, что инициатива создания “Надежды” принадлежит именно вам. Почему?
– Побудительных мотивов было несколько. Одним из них, и я никогда этого не скрывала, было то, что сама являюсь матерью ребенка-инвалида. Поэтому знаю изнутри, каково приходится семьям, имеющим детей, как говорят, со сложной структурой дефекта. То есть, к примеру, одновременно плохо слышащих, видящих, с тяжелым поражением нервной системы. Детей, которые и сейчас относятся к необучаемым. Хотя результаты, которые показывает наш центр, доказывают обратное. И вполне закономерно, что, возникнув как детское дошкольное учреждение, мы затем стали расширяться. Пять лет назад открыли школу, а сегодня с помощью ТИСБИ внедряем дистанционное обучение, что позволит нашим ребятам получать и высшее образование. В планах – открытие мастерских, где могли бы обучаться и работать люди с ограниченными умственными возможностями.
– В связи с этим, как вы относитесь к разговорам о том, что направляемые вам средства было бы гораздо эффективнее расходовать на воспитание и обучение здоровых детей?
– Во-первых, позволю заметить, что само понятие “здоровые дети” сегодня достаточно относительное. Взять хотя бы наш Нижнекамск, где, несмотря на рост темпов рождаемости, что в первую очередь связано с материальной стабилизацией жизни горожан, суммарное количество детей с патологиями различной тяжести с каждым годом увеличивается.
Во-вторых, мы занимаемся профилактикой инвалидности с первых дней рождения ребенка. И как показывает анализ, при ранней диагностике инвалидность предотвращается у 80 процентов тех, кто к нам обратился. А если заболевание достаточно тяжелое – снижается степень инвалидности. Нашим коллективом, а мне удалось собрать команду профессионалов-единомышленников, наработан огромный опыт по реабилитации детей-инвалидов. И высшим пилотажем для нас считается возвращение в обычный детский сад, в школу детей, которые раньше могли обучаться только на дому. В-третьих, я твердо убеждена в том, что инвалиды нуждаются в обществе точно так же, как и общество в них. Конечно, если оно действительно цивилизованное. Ведь отношение к инвалидам – это мерило нравственности, гуманизма, доброты.
И последнее. Сейчас, кажется, стала модной благотворительность по отношению к инвалидам. Очень хочется надеяться на то, что эта мода не заменит в конечном счете настоящую, идущую от сердца доброту к этим людям.
