Государственно-конфессиональные отношения в начале XXI века вступают в новую стадию. Создается впечатление, что власть, как и десять лет назад, стала терять контроль над процессами, происходящими в религиозной среде. Поэтому все настойчивее в общественное сознание внедряется мысль о необходимости создания мощного федерального органа, который ведал бы всеми конфессиональными проблемами. Но нужен ли он на самом деле? С этого вопроса началась наша беседа с председателем Совета по делам религий при Кабмине РТ Р.НАБИЕВЫМ.

– Вопрос очень серьезный, – говорит Ринат Ахметгалиевич. – Старый закон о вероисповедании запрещал создание какого-либо координирующего и регулирующего государственного органа. В результате в Россию хлынула волна так называемых нетрадиционных религий, и ситуация стала практически неуправляемой…

Выправить ее помогло принятие в 1997 году нового федерального закона о свободе совести, который проходил с большим трудом и до сих пор критикуется. Но главное было сделано: право на регистрацию теперь имеют лишь те религиозные организации, которые существуют не менее 15 лет. Очень важно, что новый закон снял также запрет на создание государственного органа, призванного как-то координировать религиозную деятельность. Такие органы сегодня существуют во всех субъектах Федерации.

Что касается федерального центра, то там конфессиональными проблемами занимаются две структуры. Это Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ, которую возглавляет вице-премьер Матвиенко. Но их деятельность носит эпизодический характер. Безусловно, федеральный орган, действующий на постоянной основе, должен быть создан – к этому нас подталкивает сама жизнь. Кстати, бывая на различных семинарах и совещаниях в Москве и общаясь с коллегами из других субъектов Федерации, я знаю, что эту идею поддерживают до 80 процентов регионов.

– Некоторые церковные иерархи, в частности митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, предлагают, чтобы часть подоходного налога каждого россиянина перечислялась религиозным организациям. Его поддержали мусульманские лидеры и часть депутатов Госдумы. А что вы думаете по этому поводу?

– Я считаю, что этот факт показывает, как государственно-конфессиональные отношения наполняются новым содержанием. Хотя мы и объявили, что у нас церковь отделена от государства, но в реальной жизни такого жесткого отделения нет, границы его размываются. Плохо это или хорошо – история, как говорится, покажет. Не совсем хорошо, на мой взгляд, то, что иногда предпочтение отдается одной конфессии, я имею в виду православие, в ущерб другим, например исламу…

– Но ведь предполагается, что церковный налог будет удерживаться не только для нужд православной церкви, а также мечети, синагоги, буддийского храма – все будут решать сами налогоплательщики. В мире, кстати, такая практика существует.

– Да, существует, но готовы ли мы к ней? Я думаю, предложение имеет смысл рассмотреть, если церковный налог не будет иметь обязательного характера. Необходимо учитывать волеизъявление самих налогоплательщиков – может, быть, они вообще никому ничего не захотят платить.

– Недавно мусульманское движение “Рефах” вышло из “Единства” и создало свою Евразийскую партию “Благоденствие”, одной из программных задач которой является восстановление Советского Союза на конфедеративной основе. Эту идею якобы поддержал президент Казахстана Назарбаев. Председатель новой партии Абдул-Вахид Ниязов заявил: “Не может идти и речи о создании сильной Евразийской партии без поддержки руководства Татарстана”. Ведутся ли какие-либо переговоры с лидерами этого движения?

– Да, они приезжали в Казань, встречались с нашими ведущими политиками, я тоже был на этих встречах. Что хотят “евразийцы”? Они пытаются сблизить позиции двух основных конфессий России – ислама и православия, учитывая интересы и тех и других. И тут, конечно, без Татарстана, где исторически сосуществуют эти две цивилизации, две культуры, две конфессии, не обойтись. А насчет восстановления Союза – я сильно сомневаюсь…

– Даже на конфедеративной основе?

– Этот процесс идет и так. Мне кажется, большего успеха Евразийская партия может достичь на территории России, если, конечно, учтет интересы всех сил, а не станет моноконфессиональной или мононациональной.

– Тем более что проект закона о партиях, который скоро должен быть принят, запрещает их создание по чисто национальному или религиозному признаку.

– Да, это очень важный момент.

– На нижегородском семинаре по религии у московских журналистов возник довольно странный вопрос: якобы Шаймиев с помощью Чубайса собирается создать в Татарстане исламскую политическую партию. Заместитель полпреда Президента РФ в Приволжском федеральном округе Зорин сказал, что такой информацией не владеет. Может быть, вы владеете?

– Нет, я тоже ничего об этом не слышал. Но я знаю, какую политику проводит Президент Татарстана, он всегда старается сохранить баланс при взаимодействии с двумя основными конфессиями – с православием и исламом. Эти приоритеты сохраняются во всем – в оказании помощи строительству культовых сооружений, реставрации религиозных памятников, организации учебных заведений и т.п. В январе текущего года Президент встречался с православными верующими, в марте – с мусульманами. Межконфессиональный мир и согласие – основа государственной политики Татарстана.

– “НГ-религии” провела опрос своих читателей в Интернете и получила неожиданный результат: более 20 процентов отнесли себя к язычникам… А как в Татарстане, есть ли у вас свежие данные?

– Недавно у нас проходила международная научно-практическая конференция “Ислам и христианство – взаимодействие культур на рубеже тысячелетий”, где были озвучены новые данные, подготовленные Институтом истории АНТ. На 1 января 2001 года в Татарстане в государственный реестр внесено 966 религиозных организаций. Из них мусульманских – 804, православных (различных направлений) – 144, протестантов – 39, ахмадийя – 1, виссарионовцев – 1, бахаи – 1, вайшнавы (кришнаиты) – 2.

– В соседней Марий Эл Госкомитет по делам молодежи вместе с Марийской епархией организовал целый ряд мероприятий с целью освободить молодежь от влияния тоталитарных сект. Видимо, там эта проблема стоит достаточно остро. А у нас?

– Это общероссийская проблема, а не только Марий Эл.

– Да, конечно. Например, в Екатеринбурге объединяются родители, чтобы оградить своих детей-студентов от тлетворного, как они считают, воздействия мунитов и сайентологов. Я привел в пример марийцев только потому, что они – наши соседи.

– Сайентологи у нас тоже есть, с ними ведется работа. Должен сказать, что отношение к ним неоднозначное. Но запрещенных сект сегодня на территории республики нет (кстати, слово “секта” не является юридическим термином, на что обратила внимание Палата по информационным спорам при Президенте РФ). Деятельность таких организаций, как “Белое братство” или “Дух жизни”, у нас уже давно запрещена в судебном порядке после известных судебных процессов. А сейчас вызывает определенное беспокойство оживление некоторых не совсем четко выраженных религиозных групп, деятельность которых требует серьезного изучения.

– Например?

– Например, махараши. Техника воздействия на человеческую психику у них, скажем так, не совсем корректна. Но выносить какое-то заключение можно только в судебном порядке.

– Как сообщала наша газета, из Казани поступило две жалобы в аппарат Уполномоченного по правам человека в РФ: от Свидетелей Иеговы и от представителей Истинной православной церкви. Вы принимали участие в разрешении этих конфликтов?

– Разумеется. Свидетели Иеговы не смогли в прошлом году пройти перерегистрацию, поскольку в суде рассматривалось дело о смерти девочки…

– Отчего она умерла?

– Отказ от переливания крови. Суд вынес решение: религиозная организация в этой смерти не виновата.

– Теперь организация зарегистрирована?

– Пока еще нет, заявление рассматривается в регистрационной палате. Что касается ИПЦ, – ее возглавляет отец Александр, – то она имеет церковь в деревне Смолдеярово Лаишевского района. Но отец Александр стал претендовать на здание, расположенное в Казани по Университетской,2.

– На каком основании?

– Он считает, что здание когда-то принадлежало ИПЦ, что исторически не доказано. К тому же владеющая зданием коммерческая фирма произвела там ремонт, вложив немалую сумму. Коммерсанты, естественно, потребовали компенсации. Тогда ИПЦ стала требовать другое здание по улице Япеева, где раньше при приюте (то есть это не чисто культовое здание) располагалась домовая церковь во имя Сергия Радонежского, а сегодня – республиканский Госкомстат. Последний может освободить здание не ранее 2004 года, когда будут подведены итоги переписи, и то при условии, что ему предоставят другое помещение. Поэтому вопрос заморожен.

Но я хочу заметить, что острые конфликты, как в начале и середине 90-х годов, сегодня уже не возникают, в республике в этом отношении стабильная обстановка. Главный вопрос для религиозных организаций – финансовый. Ведь мало построить мечети и церкви, их нужно еще как-то содержать. Мы стараемся помочь им как за счет государственных средств, так и их внутренних ресурсов, содействуя в открытии доходных домов, организации производств с использованием культовых элементов, создании вакуфного имущества и т.д.

Интервью взял