Учительнице начальных классов Людмиле Федоровне Минеевой, педагогу с шестидесятичетырехлетним стажем, недавно исполнилось 82 года. Но она по-прежнему регулярно приходит в свою родную 67-ю казанскую школу, где проработала больше полувека. Правда, сегодня она уже не ведет уроки. Но созданный ею 35 лет назад школьный музей великого советского педагога Василия Александровича Сухомлинского – это, по сути, самый главный ее урок. Урок любви к детям.
– Вот сядьте на этот стул, сядьте, – четвероклассники Никита и Магсум, молодое поколение музейных экскурсоводов, настойчиво ведут меня в угол небольшой светлой комнаты. Стул – самый обычный. На спинке висит рушник, на нем вышита надпись “Я жду тебя давно. Садись, передохни и подумай”. Но долго думать мне не дают.
– Ну что, поняли? – десятилетней Вике не терпится поделиться со мной секретом загадочного стула. Но я пока ничего не понимаю.
– Ну, что вы видите, когда сидите здесь?
– Я вижу портрет Сухомлинского.
Про этот экспонат школьного музея юные экскурсоводы мне уже рассказали. Он исполнен казанским художником Владимиром Петровым и тоже имеет свой секрет: в какой бы точке комнаты ты ни находился, великий педагог смотрит прямо на тебя. Но, как выясняется, совсем не за этим меня посадили на стул. А чтобы я могла прочитать “Десять нельзя”, расположенных на противоположной стене. Это то, чему учил на уроках и в своих книгах Сухомлинский: нельзя бездельничать, когда другие трудятся; нельзя смеяться над старостью; нельзя сидеть в присутствии старших; нельзя, чтобы мать давала ребенку то, что не дает себе…
Подумать есть о чем. Слишком уж расходятся многие из этих заповедей с той жизнью, что сегодня нас окружает. Как и законы дружбы, сформулированные Василием Александровичем и крупно выведенные на другом музейном стенде: не оставляй друга в беде; дружба несовместима с эгоизмом… В общем-то, ничего нового. Так знакомо всем, что давно навязло в зубах. У молодежи эпохи постмодернизма в массе своей вызывает скептическую улыбку… Или нет? Вот прозвенел звонок на перемену, и школьники, один за другим, забегают в музей. Садятся на стул. Стоят перед стендами. Читают…
– А недавно мальчишки из девятого класса так спорили про эти законы дружбы, – рассказывает мне Магсум.
– Из-за чего спорили?
– Ну, не знаю…
Ему, ученику начальной школы, пока еще не задетому подростковым скепсисом, не понять – о чем же тут спорить, когда все так очевидно. Но вот то, что старшеклассники по собственной воле приходят в музей и спорят перед этими стендами, – по нынешним временам дорогого стоит. В чем же секрет этой комнаты, одного из многих кабинетов 67-й казанской школы, где расположился музей Василия Александровича Сухомлинского?
– Нам все тут нравится, а особенно – Людмила Федоровна, – сама того не понимая, выдает этот секрет улыбчивая Вика.
Да, последователей у великих педагогов обычно много. Перенимают методики, старательно штудируют труды. А результатов добиваются не все. Хотя ведь все правильно, все по написанному. Потому что есть еще неуловимый, невидимый вооруженным глазом феномен личности. Вот и о Сухомлинском доводилось читать в воспоминаниях общавшихся с ним людей: вроде в книжках его ничего кардинально нового не сказано, и до него такое писали, да и слог несколько старомоден. А когда читаешь про то, как он вел уроки, как общался с детьми и родителями, тут и понимаешь, что перед тобой – Учитель.
Минеева – бесспорно, Учитель. Создал бы кто другой такой музей – для галочки, чтобы был, – ни в жизнь не бежали бы дети сюда каждую перемену, не переписывали бы (от руки, в специально заведенные для этого тетрадки!) сказки и рассказы Сухомлинского, не искали бы вместе с родителями во всех газетах и журналах любые упоминания о Василии Александровиче. Но Людмила Федоровна каждый экспонат своего музея пропускает через себя, через свое искреннее преклонение перед великим современником. Может быть, поэтому дети верят. Верят тому, что написано на этих стендах, потому что верят ей.
О Сухомлинском она впервые услышала 60 лет назад, прочитав в “Красной Татарии” перепечатанный из “Учительской газеты” его “Разговор с директором”. Было ей тогда 22 года, а за плечами – четырехлетний учительский стаж. При этом не сказать, чтобы она с детства мечтала именно о такой стезе. Просто не хватало в суровом военном 44-м году учителей в ее родном Лаишевском районе. И ее, выпускницу школы, в спешном порядке отправили на трехмесячные курсы. Для начальных классов этого было достаточно. Уже позже заочно окончила Казанский учительский институт. А после той статьи загорелась идеями великого педагога. Которого, кстати, посчастливилось ей однажды и увидеть – в 1965 году, на педагогических чтениях в Московском университете.
– Василий Александрович говорил: если ты идешь работать в школу, надо любить детей. Я их люблю, – она говорит это просто, без пафоса. – Я ни разу за шестьдесят четыре года не поставила никому двойки. Прежде чем ставить плохую отметку, надо выяснить, почему ребенку не дается предмет, поработать с ним дополнительно, после уроков.
Сегодня многие учителя готовы поработать с детьми после уроков. Но – за отдельную плату. Людмила Федоровна признается: в жизни ни с кого из родителей ни копейки не взяла. И когда под этот музей, существующий с 1972 года, наконец-то выделили отдельный класс (долгое время экспонаты хранились в актовом зале), тоже не знала сначала, где взять денег на ремонт. Потом вместе с директором школы они составили и разослали письма бывшим ученикам.
– И пришел мальчик, Руслан Султанов, – оказалось, что он стал бизнесменом. Он нам очень быстро сделал хороший ремонт, – в голосе – гордость за одного из ее “мальчиков”. А ремонт действительно хороший – музей отделан по-европейски, обставлен современной мебелью, жалюзи подобраны в цвет стен и даже специальные лампочки над витринами вмонтированы.
Что же до денег…
– Она у нас даже подарки брала только те, что сделаны своими руками, – вспоминает выпускница 1970 года Людмила Кораблева. Это был первый выпуск 67-й школы. И все десять лет бессменным классным руководителем у них была Людмила Федоровна. Редчайший случай: родители упросили дирекцию, чтобы учительнице начальных классов разрешили вести у детей классное руководство до самого выпуска.
Сухомлинский, кстати, работе с родителями уделял очень серьезное внимание, считал, что семья и школа должны работать в теснейшем контакте.
Вот и к Минеевой на собрания родители, говорят, не шли – на крыльях летели. Знали, что ни одного дурного слова про их ребенка там они не услышат. А те дети (нынче уже дедушки и бабушки), которых выпускала она в далеком 70-м году, до сих пор регулярно ходят к ней в гости – на день рождения и День учителя. И опять же – не может объяснить бывшая ученица этот феномен:
– Не сказать, чтобы уж очень ласковая она была – достаточно жесткая, требовательная… Но мы всегда чувствовали, что фраза “наша вторая мама” в отношении Людмилы Федоровны – не просто слова, а самая что ни на есть правда…
Кстати, музей Сухомлинского, действующий в казанской школе, в России… единственный. “В том, что сегодня он так содержательно и плодотворно работает, – большая заслуга Людмилы Федоровны Минеевой” – это строки из благодарственного письма, присланного в Казань из государственного мемориально-педагогического музея Сухомлинского в украинском селе Павлыш, где работал он директором средней школы. С Павлышской школой казанский музей ведет активную переписку, обменивается детскими поделками и творческими работами. Поддерживают в 67-й школе, о чем с гордостью рассказали мне начинающие экскурсоводы, отношения и с дочерью Сухомлинского Ольгой Васильевной, ныне действительным членом Украинской академии педагогических наук.
А недавно Людмиле Федоровне пришло письмо… из Китая. Там тоже открывали музей Сухомлинского, и Минееву приглашали в качестве почетного гостя. Но она не поехала – все-таки возраст уже не тот. Да и в родном городе дел у нее много. Детишек ведь не бросишь, вон они – прибегают каждую перемену, что-то спрашивают, о чем-то рассказывают, водят экскурсии для однокашников, учителей и гостей школы. Конечно, не все посетители после такого визита смогут подробно рассказать о педагогической деятельности Василия Александровича. Но наверняка у всех в памяти останется его фраза, которую с выражением цитирует четвероклассница Вика Ширманова: “Что самое главное было в моей жизни? Без раздумий отвечаю: любовь к детям”. Любовь – это то, чего многим сегодняшним школьникам очень недостает. А здесь, в небольшой комнате обычной казан-ской школы, ее так много, что хватает на каждого.
