В этом году школьники Татарстана впервые будут сдавать единый государственный экзамен по истории. В конце января в ряде школ республики прошло пробное интернет-тестирование по этому предмету среди учеников 9-11-х классов. Результаты не радуют: больше половины протестированных детей выдали результат на уровне “двойки” и “тройки”. Что дает повод задуматься: а как в наших школах вообще обстоят сегодня дела с историческим образованием?

Встречаются как-то Петр I и Наполеон…

“Петр I разбил Наполеона в середине XIX века”. “Домострой” – это домостроительный комбинат”. “Политика Горбачева, Яковлева и Шеварднадзе носила анархический, насильственный, террористический характер”. Такими вот перлами, как рассказала доцент кафедры современной отечественной истории Казанского государственного университета Людмила Тимофеева, “порадовали” в прошлом году сотрудников приемных комиссий абитуриенты КГУ. Эти факты Л. Тимофеева приводила на прошедшей в Госсовете республики в начале нынешнего учебного года научно-практической конференции, посвященной проблемам школьного преподавания отечественной истории.

– В последние годы состояние исторического образования вызывает все большую озабоченность общественности, – отметил на той же конференции председатель парламентского Комитета по культуре, науке, образованию и национальным вопросам Разиль Валеев.

Причин тому можно назвать немало. Начнем, пожалуй, с тех, с которыми каждый день сталкивается рядовой учитель в рядовой школе.

– Большинство учителей сегодня работают без каких-либо дополнительных ресурсов. Собственно, уже то, что они вообще ходят на работу, до последнего времени можно было расценивать как подвиг, – говорит учитель истории казанского лицея-интерната № 2 Юрий Лазарев, который с 2002 года готовит школьников республики к всероссийским олимпиадам по этому предмету. – Понятно, что трудно было при этом ожидать от педагогов каких-то изысков, аналитики и глубины…

Да уж, какая там глубина, когда не хватает времени даже на то, чтобы просто изложить детям факты.

– В советские годы на историю в школах отводилось шесть часов в неделю, – вспоминает декан истфака Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета Олег Синицын. – Сейчас – не более четырех. А ведь изучается и всемирная, и российская история, а в нашем случае – еще и история Татарстана.

– На историю Татарстана в шестых-восьмых классах вообще отводится десять уроков… в год! – говорит кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Центра истории и теории национального образования Института истории имени Ш.Марджани республиканской Академии наук Марат Гибатдинов. – Однажды я присутствовал на открытом уроке по этому предмету, который учитель начинал примерно так: “Давайте вспомним, что мы узнали на последнем уроке месяц назад”… Много ли найдется детей, которые вспомнят пройденное через месяц?

Помножьте все вышесказанное на то, что дети нынче не слишком любят читать (в том числе и исторические романы, которые, конечно, не слишком правдивы в деталях, но, по крайней мере, позволяют понять, кто кому приходился современником). Исторические фильмы у нынешних школьников тоже не в чести. А мультимедийные средства (компьютерные программы, DVD-фильмы, интерактивные доски), которые есть сегодня в большинстве школ, многие учителя не используют просто потому, что не умеют с ними обращаться.

Если об истории XX века дети еще имеют какое-то представление – хотя бы по рассказам родителей, – то предыдущие века представляют себе весьма приблизительно. По словам доцента истфака КГУ, руководителя университетского учебно-методического центра тестирования и подготовки к ЕГЭ Сергея Ионенко, уже упоминавшееся школьное интернет-тестирование выявило слабое знание российской истории XVII-XIX веков. Судя по гипотетической встрече Петра и Наполеона в абитуриентских ответах, эти века слились в сознании некоторых учащихся в единый миг. История культуры для сегодняшних школьников – вообще темный лес. Впрочем, это как раз, по словам Олега Синицына, вполне закономерно: еще в советских школах войнам и проблемам борьбы за власть уделялось внимания не в пример больше, чем культурному наследию.

История и… начала анализа

И все же, считает Синицын, не стоит так уж громко кричать о полной исторической безграмотности сегодняшних школьников. Кстати, все то же интернет-тестирование показало: ученики 11-х классов гораздо лучше младших сотоварищей отвечали на вопросы школьного курса. Потому что более ответственны, потому что готовятся к поступлению в вуз… А безграмотные дети были и раньше, просто как-то не принято было в советской школе проводить масштабные тестирования, да и стремление к высшему образованию было не столь массовым, так что выявить вопиющие факты незнания элементарных вещей было труднее. Тем не менее нельзя не признать, что для сегодняшних школьников характерно несколько пренебрежительное отношение к урокам истории. Возможно, оно объясняется тем, что это, на первый взгляд, не слишком функциональная наука. Всем понятно, где можно применить знания по русскому, английскому языкам, математике или информатике. А история?

– Между тем, возможно, только на этих уроках ребенок может научиться анализировать социально-экономическую, политическую, культурную ситуацию, видеть причины и следствия, – говорит Юрий Лазарев. – Здесь воспитывается гражданин – если, конечно, повезет с учителем…

Не случайно на уже упоминавшейся конференции в Госсовете декан истфака КГУ Евгений Чиглинцев упомянул, что именно история должна стать основой всего гуманитарного образования. И поставил вопрос: чему мы хотим научить наших детей?

– Фактов с каждым годом становится все больше, – пояснил он свою позицию. – Хотим ли мы “напичкать” ими молодежь или все же нужно научить ее мыслить?

При этом давайте вспомним, что в прежние времена такой задачи – учить мыслить – перед учителями-историками вообще не стояло. Была раз и навсегда изложенная концепция, четко прописанная в одобренных где надо учебниках. Позже, вспоминает Олег Синицын, контроль над учебниками ослабился, да и концепция историческая поменялась на прямо противоположную. Что раньше было хорошо – теперь оказалось плохо. К этому не были готовы ни учителя, большинство из которых – люди старой формации, ни дети, которые просто терялись: так где же правда – в учебнике, в телевизоре или в воспоминаниях дедушки? Теоретическое осмысление исторического процесса и практика школьного преподавания пришли в противоречие.

– В последнее время ситуация несколько исправляется, – говорит декан истфака ТГГПУ. – Стало больше контроля за учебниками, там уже не встретишь откровенно одиозных вещей, но проблема учебников остается. Помимо всего прочего, проблема и в том, что они часто не интересны детям, потому что не ориентированы на их уровень. Мало иллюстративного материала. Раньше книги ученые писали в соавторстве с методистами. Сейчас порой – только ученые, не учитывающие возрастную психологию.

Есть и другие претензии. С 2000 года историю в российских школах изучают по так называемой концентрической системе. Первый концентр охватывает 5-9-е классы – это, так сказать, фактологическая основа предмета: что, где, когда. Уроки второго концентра в старших классах предполагают повторение пройденного на более высоком уровне – анализ, осмысление фактов, обобщение, изучение исторических концепций… Только вот аналитики-то, констатируют специалисты, учебникам второго концентра как раз и недостает, и зачастую все выливается в механическое повторение пройденного.

– К сожалению, наша система исторического образования пока остается постсоветской, – констатирует Марат Гибатдинов. – Идеологические установки сменились, а методы работы остались прежними: прочитайте текст, ответьте на вопросы… Хотя в информатизированном обществе нет смысла заставлять ученика зазубривать факты, которые легко можно найти в Интернете. Надо научить его учиться – пользоваться источниками, письменными документами, даже иллюстрациями, ведь это тоже своего рода текст, который нужно уметь читать…

Но в современных учебниках немного приводится исторических документов, а дополнительная литература хоть и предусмотрена учебным планом старших классов, но мало кто реально привлекает первоисточники к работе на уроке – разве что в профильных гуманитарных классах. “Технарям” же и вовсе урезают и так донельзя сокращенную программу. К тому же работа с источниками предполагает столкновение с различными точками зрения, а к этому опять же не всегда готовы сами учителя, привыкшие, как уже говорилось, к единой концепции.

– Между тем история вообще наука субъективная, – говорит Олег Синицын. – И школьники должны уметь ориентироваться в различных точках зрения. Да, сегодняшние дети более критичны, они могут спорить с учителем… Мы своим студентам говорим: это и хорошо. Это значит, человек способен самостоятельно мыслить.

– Система исторического образования должна подготовить ребенка к жизни в новом обществе, где ему придется постоянно делать какой-то выбор, причем делать осознанно, – вторит коллеге Марат Гибатдинов. – Надо научить его разбираться в разноречивом потоке информации, не принимать на веру все, что ему говорят.

К сожалению, пока реальная ситуация в наших школах от этого далека. Но, считает Марат Мингалиевич, не все потеряно. Существует международная ассоциация преподавателей истории “Евроклио”, цель которой – развивать современные методы преподавания. Под патронажем “Евроклио” в России действует межрегиональная общественная организация “Объединение преподавателей истории” (МООПИ), в содружестве с которой работает аналогичная татарстанская ассоциация, организатором которой является старший преподаватель Института развития образования Ильсия Фокеева, а научным руководителем – Марат Гибатдинов. Заручившись поддержкой республиканского Министерства образования и науки, здесь пытаются объединить учителей, которым интересны новые, современные методы работы. И надеются, что это в недалеком будущем принесет свои плоды.

С верой в общее будущее

В Татарстане есть и еще одна проблема с историческим образованием.

– В российских учебниках отражена, в сущности, история только одной нации, – поясняет позицию татарстанских ученых Марат Гибатдинов. – Складывается, например, ощущение, что за Уралом история вообще началась только с приходом туда русских. А ведь там существовали древние государства – Тюркский каганат, к примеру. Множество народов веками живет на территории нынешней России бок о бок, но у ребенка нетитульной национальности на уроке может возникнуть справедливый вопрос: а какое я имею отношение к истории Киевской Руси?

Почему для нас очень важен этот аспект? Мы считаем себя гражданами России и хотим, чтобы и наше прошлое было достойно – не одними только завоеваниями – представлено в общей ее истории. Нужен поликультурный подход, который покажет школьнику, что в историческом процессе участвует множество субъектов и у них может быть свой взгляд на этот процесс. Современные западные историки, такие как Бенедикт Андерсон, Чарльз Тили, Ернст Геллер, выделяют “пророческую функцию” национальной истории: “История помогает создавать общее будущее, основанное на общем прошлом”. Ведь почему сегодня в России такой всплеск ксенофобии? Одна из причин – историческое образование не дает поликультурной картины.

Правда, в последнее время и здесь пошли определенные подвижки. Наиболее одиозные вещи из учебников – не без участия татарских историков – стали исчезать. Да и учебники по истории Татарстана, хоть и критикуются по ряду позиций федеральными специалистами, все же признаны достоверными в фактологической части. Правда, у республиканских специалистов возникает другая проблема: в то количество часов, которое отводится на изучение национальной истории, не получается включить жизнеописание иных народов, проживающих на территории сегодняшнего Татарстана. Сейчас разработан экспериментальный учебный план, в котором информацию по истории и культуре марийцев, чувашей, удмуртов и других народов планируется за счет регионального компонента образования интегрировать в уроки чтения в начальной школе и в новый учебный курс “История и культура народов Татарстана”. Кроме того, в республике появился – правда, пока очень маленьким тиражом – совершенно новый учебник, написанный с участием европейских консультантов, – “Мозаика культур”. Он нетрадиционен, построен по проблемному принципу (например, один из разделов посвящен всемирной истории миграции), там мало авторского текста, зато широко представлены карты, иллюстрации, различные, зачастую противоречащие друг другу письменные источники. Правда, на нем нет грифа Министерства образования, но, поясняет Марат Гибатдинов, закон позволяет учителю с ведома родителей использовать подобные учебники для различных элективных курсов или как дополнение к традиционным учебным пособиям. И некоторые им уже пользуются.

Противоречия однозначности

В общем, как видим, проблем разного уровня в историческом образовании и так более чем достаточно. А сегодня к ним дополняется еще и единый госэкзамен. И первая сложность, которую отмечают специалисты: история в школе всегда считалась устным предметом, и экзамен по ней сдавали устно. ЕГЭ, сиречь тест – испытание письменное. Чисто технологически готовить к нему детей надо по-другому. Но когда? Отдать все время подготовке к ЕГЭ учитель не может – не все дети будут сдавать единый экзамен по истории. А делить и без того ограниченное время между этим тренингом и обычным курсом…

К тому же много вопросов возникает и по разрабатываемым федеральным центром КИМам (контрольно-измерительным материалам). На конференции в Госсовете, например, приводили примеры заданий типа А из прошлогодних тестов (ведь во многих регионах России ЕГЭ по истории начали проводить раньше, чем у нас). Попробуйте, скажем, выбрать нужный ответ в следующем случае: “В начале 90-х годов богатые люди в России:

А. Вывозили капиталы за границу.

В. Занимались благотворительностью.

С. Вкладывали деньги в производство”.

Вообще, имело место и первое, и второе, и третье. Но по мнению составителей, правильный ответ – первый. А на вопрос “Какова главная причина победы советских войск под Москвой в 1941 году?” правильным считался ответ – “суровый мороз”…

– В итоге учителя оказываются перед двойным стандартом, – говорит Юрий Лазарев. – С одной стороны, надо учить детей мыслить, анализировать факты, с другой – “натаскивать” их на “правильные” ответы, хотя всем понятно, что не может быть столь однозначных трактовок в подобных вопросах. На российских олимпиадах, скажем, есть понятия “правильный ответ” и “приемлемый ответ”. В ЕГЭ этого нет. А ведь в истории далеко не вся информация кодируется в тестовые задания…

Да и с заданиями типа С, где ученик должен давать развернутые ответы, аргументировать свою точку зрения, не все ладно, считает Юрий Лазарев. Скажем, в профильных классах дети подчас мыслят шире, чем предполагает тест, рассчитанный на среднего школьника. И примитивно сформулированный вопрос может сбить такого ребенка с толку, он просто не найдет в нем ключей для ответа.

– Поэтому олимпиадники у меня “егэшные” задания пишут хуже, – комментирует Лазарев.

А ведь речь идет именно о тех школьниках, которые являются потенциальными абитуриентами исторических факультетов, а значит, будут вынуждены писать ЕГЭ по истории. Тем, кто “попадет под раздачу” в этом году, можно только посочувствовать.

– Без тренинга с первого захода сдать ЕГЭ невозможно, – считает Марат Гибатдинов. – Возможно, через несколько лет удастся интегрировать подготовку к единому экзамену в образовательный процесс. Пока же могу посоветовать только одно: найти демонстрационный вариант тестовых вопросов за прошлые годы и решать, решать, решать…

Но и самостоятельный тренинг, по мнению Юрия Лазарева, увы, не панацея:

– Здесь нужна системная подготовка, а ребенок сам не способен к последовательной систематической работе. Ему должен помогать профессионал. Между тем не в каждой школе есть специалисты, способные хорошо подготовить к ЕГЭ. Выход мне видится в создании учебных центров на базе каких-либо учебных заведений с привлечением лучших учителей. И чтобы любой ребенок мог при необходимости их посещать. Финансирование таких центров могло бы быть совместным – частично платит муниципалитет, какие-то деньги могут доплачивать и родители – ведь сейчас они все равно вынуждены тратиться на репетиторов.

Но пока системной работы нет. И хорошие учителя достались не всем. Между тем итогов единого госэкзамена по истории со страхом ждут не только в школах, но и в вузах. По словам декана истфака ТГППУ, слабые результаты могут привести к тому, что снизится качество абитуриентов. В общей не слишком веселой картине сегодняшнего состояния исторического образования это было бы еще одной грустной краской.