До завершения Года литературы и искусства нас ожидают как минимум два крупных события – Первый Международный конкурс пианистов имени Софии Губайдулиной, приуроченный к 75-летию композитора, и торжества (вернее – их кульминация) по случаю 100-летия татарского театра. Кроме того, уже сегодня с большой долей вероятности можно предположить, какой культурный проект станет знаковым для следующего, 2007 года.

Согласно программе, разработанной Министерством культуры и одобренной Правительством республики, скоро в Казани появится первый Арт-парк, или центр творческих идей, по типу технопарков, действующих в Татарстане. Цель данного проекта – собрать под одной крышей тех, кто хочет реализовать себя не только в творчестве, но и в бизнесе. В республике немало талантливых художников, дизайнеров, модельеров, но у них зачастую нет ни помещений, ни стартового капитала для того, чтобы открыть свое дело. И теперь Правительство твердо намерено помогать таким людям. За небольшую арендную плату им будут предоставляться студии и офисы, где они смогут реализовывать свои творческие проекты и первые бизнес-планы. Таким образом, пугающие многих разговоры о том, что “культура должна зарабатывать”, постепенно начинают приобретать реальные очертания долгосрочной культурной стратегии, и не только в Татарстане.

Откуда ветер дует?

Недавно в Казани прошел первый образовательно-тренинговый семинар “Новые стратегии в сфере культуры”, организаторами которого выступили наше Министерство культуры и московский Институт культурной политики, целенаправленно формирующий взгляд на культуру как ресурс общественного развития, в том числе и в сфере предпринимательства, и занимающийся поиском путей сотрудничества культуры, бизнеса и власти. Одним из таких инновационных направлений, имеющих отношение как к культуре, так и к экономике, является концепция творческих индустрий, на которых особо остановился в своей лекции перед участниками казанского семинара директор Института культурной политики кандидат исторических наук Михаил Гнедовский. И это неудивительно, поскольку в “зародыше” большинства успешно развивающихся творческих индустрий (особенно их много в Великобритании, куда в последнее время зачастили татарстанцы) лежала идея “гуманитарного технопарка”, или Арт-парка.

Скажем, в таких городах, как Ливерпуль, Манчестер или Шеффилд, бывшие промышленные кварталы превращены сегодня в настоящие “колонии художников”, одновременно являющихся и предпринимателями. Такие кварталы еще называют “творческими кластерами”. В одних случаях они бывают однородными, то есть объединяют специалистов одного профиля (скажем, мультимедиа или дизайн), в других – принципиально многопрофильными. Иногда в кластерах преобладает производственная составляющая, обычно скрытая от глаз прохожего, но чаще к ней добавляется презентационная функция – в виде магазинов дизайнерской одежды или мебели, выставочных залов, концертных и театральных площадок.

Британское правительство всех уровней поддерживает политику развития творческих индустрий, потому что видит в ней эффективный способ экономического развития, преображения городского пространства, а также решения социальных проблем. Ведь творческие предприниматели обычно приходят в бедные, проблемные районы города, потому что цены на недвижимость там существенно ниже. Своим присутствием они довольно быстро облагораживают район: здесь открываются новые кафе и магазины, приводятся в порядок здания и городская инфраструктура, ключом бьет культурная жизнь. Постепенно такие места становятся известны и популярны не только среди самих художников, но и широкой публики. В результате цены на недвижимость здесь начинают расти, и в перспективе такой район полностью оккупирует истеблишмент, а художники и творческие предприниматели идут дальше, осваивают новые территории…

Официальное определение творческих индустрий, принятое департаментом культуры, СМИ и спорта правительства Великобритании, звучит так: это “деятельность, в основе которой лежит индивидуальное творческое начало, навык или талант, … направленная на создание добавленной стоимости и рабочих мест путем производства и эксплуатации интеллектуальной собственности”. В перечень конкретных видов деятельности, из которых складывается творческий сектор британской экономики, входят реклама, архитектура, художественный и антикварный рынок, ремесла, дизайн, мода, производство кино- и видеопродукции, музыка, исполнительские искусства, издательское дело и многое другое.

Три “Т”: талант, технологии, толерантность

Творческие индустрии есть и в России, просто у нас пока редко их так называют. Яркий пример тому – книгоиздание, ставшее сегодня супериндустрией. Или современная туристическая индустрия, в которую вовлечено огромное количество исторических и культурных ценностей, природные достопримечательности, сувенирное производство, деятельность концертных и выставочных центров. Кроме того, московские художники, дизайнеры и галеристы раньше своих российских коллег начали обживать бывшие промзоны и создавать на их месте современные арт-центры. Так, в 2005 году в зданиях бывшей ткацкой фабрики “Красная Роза” появился первый настоящий творческий кластер – центр дизайна ArtPlay. Сейчас здесь действует уже несколько десятков творческих компаний (в основном дизайнеры и архитекторы), а также кафе, ресторан, выставочный зал. Еще один культурный центр разместился в бывших гаражах кондитерской фабрики “Красный Октябрь”, третий – в перестроенном здании завода электроосветительного оборудования, четвертый – на территории бывшего пивоваренного завода “Московская Бавария”.

Конечно, британский опыт – не панацея. К созданию российской модели творческих индустрий и подходить надо творчески, с учетом национальных особенностей. Замечено: если о творческих индустриях рассуждает англичанин, он первым делом назовет мультимедийные технологии, звукозапись, дизайн или моду. А для россиян культура это, прежде всего, наследие и традиция, поэтому российскую модель творческого кластера невозможно представить без такой составляющей, как народные промыслы и ремесла. Актуально это и для Татарстана, который, по мнению специалистов, располагает огромным потенциалом для того, чтобы стать мировым центром культурологического туризма, основанного на глубоком погружении в определенную этническую среду. Наряду с архитектурой такое “погружение” обеспечивают непосредственное общение с носителями живых народных традиций, знакомство с музыкальным фольклором, национальной кухней, интерьером и многое другое. Таким своеобразным творческим кластером с необходимой туристической инфраструктурой в виде сети небольших частных отелей, кафе и сувенирных лавок, расположенных в отреставрированных памятниках деревянного зодчества, в Казани могла бы стать Старо-Татарская слобода, где на протяжении XVII – XVIII веков был центр развития народных художественных ремесел (более подробно об этом шла речь в нашей публикации “Старо-Татарская слобода в ожидании хеппи-энда” от 12.11.2005 г.).

Ну а первый казанский Арт-парк, скорее всего, разместится в одной из промышленных зон города и станет стартовой площадкой для молодых креативных художников, на которых и ориентирована в первую очередь концепция творческих индустрий, базирующихся на новаторском потенциале культуры. Что же касается народных промыслов, то таковыми, по мнению специалистов Института культурной политики, “в наше время является не только плетение лаптей или шитье ичигов, но и… веб-дизайн, которым занимается каждый второй школьник”.

Поскольку идея создания Арт-парка зародилась в Министерстве культуры РТ и специалистам этого же ведомства предстоит курировать проект, мы не могли не обратиться за комментарием к министру культуры Зиле Валеевой.

– Мы надеемся, – сказала она, – что эта площадка позволит заявить о себе творческим, современно мыслящим людям, чьи идеи, возможно, не укладываются сегодня в рамки привычного, традиционного, но несут в себе тот потенциал, который будет определять наши приоритеты, в том числе и культурные, в скором будущем. Американский экономист, профессор Ричард Флорида вывел емкую формулу трех “Т”, играющих большую роль в экономике и культуре современных городов: талант, технологии, толерантность. И Татарстан, на наш взгляд, является именно тем местом, где наличествуют все эти составляющие. Мы живем в зоне толерантности, и у нас нет недостатка в творческих людях, причем во всех сферах деятельности. Творчество давно перестало быть прерогативой художников. В свою очередь, говоря о высоких технологиях, мы подразумеваем не только интеллектуалов-прагматиков. Все больше людей, занимающихся художественным творчеством, отдают себе отчет в том, что, не владея современными информационными технологиями, они не могут быть полноправными участниками культурного процесса. Это подтвердил и прошедший семинар “Новые технологии в сфере культуры”, в ходе которого состоялась защита более десятка творческих проектов. Их авторы – библиотекари, работники театров, руководители муниципальных и районных отделов культуры и т.д. Овладевая технологиями современного менеджмента, они успешно моделируют ситуации, в которых практически любой культурный “продукт”, будь то книга, театральная постановка или парк аттракционов, способен участвовать в создании культурного бренда. Это и вселяет надежду, что будущий Арт-парк не будет пустовать. Возможно, с его появлением нам удастся наконец преодолеть глубоко укорененное в российском сознании представление о невозможности соединить творческий успех с коммерческим.

Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать…

И все же, признаемся, словосочетания “коммерческое искусство”, “творческая индустрия”, может, и не режут наш слух так, как прежде, но и не ласкают его. Слишком долго у нас доминировала совершенно другая концепция, согласно которой культура с экономической точки зрения считалась затратной и даже убыточной сферой. Иными словами, учреждения и деятели культуры имели дело с “высоким” и “вечным”, творили “для грядущих поколений”, будучи при этом абсолютно уверенными, что государство обеспечит им безбедное существование. Сегодня такая уверенность есть далеко не у всех, и, тем не менее, многие руководители учреждений культуры и искусства по-прежнему уповают только на государственную поддержку. Живописуя “ужасы” коммерциализации, нынешние и грядущие, некоторые из них призывают объявить сферу культуры и искусства некоей заповедной зоной, на которую не должны распространяться жесткие законы рынка. При этом они зачастую ссылаются на опыт “цивилизованных стран”.

Действительно, в большинстве развитых европейских государств бюджетное финансирование остается одной из главных форм поддержки сферы культуры и искусства. Однако затраты на эти нужды в общих расходах бюджетов стран составляют сравнительно небольшую часть – от 0,2 до 2,5 процента. К тому же, от традиционной формы господдержки культуры – полного прямого финансирования – в большинстве стран уже отказались, заменив ее системой грантов. Кроме того, все финансовые доноры, будь то государство, благотворительные фонды или меценаты, все чаще предпочитают действовать выборочно, оказывая поддержку в первую очередь тем организациям культуры, которые уже доказали эффективность своей работы. Еще одно новое явление – фандрайзинг, то есть поиск ресурсов (людей, оборудования, денег и проч.) под конкретные идеи и проекты. Так, за последние 15 лет специалистам британского агентства Arts and Business, признанного лидера в области сотрудничества культуры и бизнеса в Европе, удалось совершить в Англии настоящую революцию, которая привела к резкому увеличению притока спонсорских средств в культуру.

Словом, в большинстве европейских стран в последние годы происходит постепенный переход от государственного к смешанному, многоканальному финансированию культуры, которое предполагает сочетание государственных (или муниципальных) субсидий, средств от частных спонсоров и собственных доходов организаций культуры. Судя по всему, именно эта модель станет в ближайшие годы определяющей и в России. Конечно, традиционные культурные институты – музеи, театры, библиотеки – никогда не останутся без государственной поддержки. Однако и здесь в большинстве случаев пытаются строить свою деятельность с учетом новой реальности.

В конце концов, во все времена артисты, художники, апеллируя к “вечности” и “суду потомков”, стремились, тем не менее, сделать свое творчество доходным. Даже мастера итальянского Возрождения в определенном смысле были предпринимателями. Они заключали контракты и, не задумываясь, отказывались от работы, если их не устраивал размер вознаграждения. Бетховен писал: “Я вовсе не намерен, как вы полагаете, быть музыкальным ростовщиком, который пишет лишь с целью обогащения – никоим образом! Однако я предпочитаю быть независимым, что невозможно без небольшого дохода”. А Чарли Чаплин, получая в 1972 году очередного “Оскара”, заметил: “Я пришел в кино ради денег, и потом из этого выросло искусство. Если кто-то разочарован этим признанием, я тут ни при чем. Ведь это правда”.