Четырехлетний Амир не может ни ходить, ни говорить. У мальчика – спастический тетрапарез (разновидность ДЦП), осложненный эпилепсией. Каждый день ребенка мучают судороги. При этом у малыша очень осмысленный взгляд, он вполне осознанно реагирует на окружающий мир, охотно слушает сказки и музыку, смотрит мультфильмы…
Мама Амира Лилия уверена, что ее ребенка нужно лечить и хоть
ВИНА БЕЗ ПРАВА ОСПАРИВАНИЯ
Беременность у Лили протекала совершенно нормально – никаких отклонений, все анализы и исследования в норме. О том, что к ней как к позднородящей (Лиле было уже за 30) маме с потенциально крупным плодом внимание должно было быть особенное, она узнала много позже.
Этот роддом и врача Людмилу Рябец в качестве ведущего роды ей посоветовала подруга – мол, очень опытный специалист. Когда Лилю положили в стационар, чувствовала она себя вначале прекрасно. И о том, что ей должны были по назначению врача сделать, но почему-то так и не сделали доплер-УЗИ (исследование, позволяющее оценить плацентарное кровообращение), она тогда тоже не знала.
Через некоторое время у Лили начались очень сильные боли по всему телу. Правда, после того как сделали эпидуральную анестезию, боль прошла. И она целый час просто лежала на столе в родильном зале. За это время к ней никто не подошел. В какой-то момент она все же позвала акушерку, и тут выяснилось, что ребенок уже, что называется, пошел. Лиля помнит, как к ней подбежала врач, буквально легла ей на живот, после чего ребенок появился на свет, но был весь синий и издал только один слабый писк. Еще помнит, как все вокруг вдруг нервно забегали и прозвучало слово «реанимация». Потом она снова просто лежала на столе два часа без внимания, пока опять же дежурная акушерка не вспомнила про нее, и Лилю перевезли в палату.
Никто не подошел к ней ни в этот день, ни на следующее утро. Другим женщинам уже приносили кормить детей, Лиля же ничего не знала о судьбе своего сына. Гораздо позже ей объяснили, что он в реанимации и его нужно срочно перевозить в 1-ю детскую больницу. При этом ответа на вопрос «что случилось?» она получить ни от кого не могла. И лишь через некоторое время ей сказали, что у нее была внутриутробная инфекция – это, мол, и сказалось на ребенке.
Чего-чего, а уж этого Лиля никак не ожидала. Сама врач-инфекционист, она хорошо знала, что во время беременности все ее анализы на все виды инфекций, в том числе на токсоплазмоз (в семье жила собака), были отрицательными. Выписавшись из роддома, она первым делом вместе с мужем поехала еще раз сдавать анализы. Они вновь оказались отрицательными. Но все врачи, которые в первое время занимались ее ребенком, были единодушны: инфекция была, и Лиля сама виновата в том, что случилось с ее сыном.
– Умом я понимала, что это не так, но когда на тебя так давят, поверишь во что угодно, – вспоминает Лиля. – А потом еще сказали, что, возможно, инфекция была у моей мамы, так что, может, еще и она виновата… Это было особенно обидно: моя мама – сама врач и очень многим людям в этой жизни помогла…
И все же одно обстоятельство не давало ей полностью поверить в собственную виновность: врача Людмилу Рябец она после родов не увидела ни разу. Та не только не подошла к ней, но даже не позвонила. Но в первое время Лиле некогда было особо раздумывать над странным поведением медика.
ЭКСПЕРТНЫЙ ПРИГОВОР
С тех пор как родился Амир, ее жизнь протекала в постоянных больницах и обследованиях. Но за два первых года жизни сына она так и не услышала ни одного вразумительного объяснения – что же произошло с ребенком, который до родов по всем показателям числился здоровым? Вскоре после рождения Амира их бросил его отец – не смог принять новую реальность… Но Лиле очень помогали родители. С их помощью ей удалось накопить деньги, чтобы поехать с ребенком на обследование в Германию. Там, услышав про внутриутробную инфекцию, только посмеялись. И тогда Лиля впервые услышала слова «ошибка в родах» и «асфиксия». Немецкие специалисты были уверены: у ребенка при рождении было обвитие пуповины, которое можно выявить заранее, проведя то самое доплер-УЗИ. Но, поскольку не выявили, произошло кратковременное удушение, в итоге мозг серьезно пострадал.
Вернувшись домой, она обдумала ту информацию, которую получила от немецких медиков, и решила подать в суд на роддом, чтобы ей возместили и причиненный здоровью ее сына вред, и моральный ущерб.
– За то время, что мы провели в больницах, я насмотрелась на больных детишек, – говорит Лиля. – Кто ответит, какой процент из них стали инвалидами «благодаря» врачебным ошибкам? Поэтому, идя в суд, я думала не только о том, чтобы получить денежную компенсацию, но и о том, что, если выиграю, это хоть
Адвокат Этери Ильина, к которой за помощью обратилась Лиля, выслушав ее историю, взялась вести дело бесплатно – очень уж хотелось хоть
– Я увидела: ни в одном из них не было подтверждения того, что у Лили до родов была какая-либо внутриутробная инфекция. Все записи врачей свидетельствовали: она была здорова, – вспоминает Этери Хайдаровна.
Этот факт давал надежду на благоприятный исход дела. Однако городской суд Московского района Казани в иске Лилии отказал. При этом экспертиза, проведенная республиканскими специалистами, была довольно расплывчатой, указывая на «возможно перенесенную внутриутробную инфекцию неясной этиологии» при полном отсутствии признаков такой инфекции во всех анализах. И хотя адвокат указывала в суде на это противоречие и просила о повторной экспертизе, судья уверенно вынес решение: инфекция все же была, и именно она повлияла на здоровье ребенка. Не поддержала иск Лили и прокуратура Московского района, представитель которой участвовал в суде в интересах несовершеннолетнего Амира.
Однако в Верховном суде Татарстана, куда Лиля подала апелляционную жалобу, не согласившись с решением суда первой инстанции, к делу подошли куда тщательнее – не оставили без внимания ни один аргумент истицы, досконально проанализировали все материалы и назначили повторную экспертизу, причем в Москве, в Российском центре судебно-медицинской экспертизы, за счет средств федерального бюджета. Если бы не это, говорит Этери Ильина, еще неизвестно, чем бы закончилось дело, поскольку сама оплатить подобную экспертизу (а она стоит 80 тысяч рублей) Лиля бы просто не смогла.
Московские специалисты затребовали все документы – историю беременности, родов, обследования ребенка. Экспертиза шла долго, итоговое заключение заняло 29 листов. Эксперты (в состав комиссии вошли профессора и ведущие медики с огромным стажем работы) учли все: и «поздний возраст» первых родов Лили, и крупный плод, и не проведенное вовремя доплер-УЗИ-исследование, которое, оказывается, при таких вводных было просто необходимо и выявило бы признаки гипоксии у плода еще до того, как начались роды. Выводы были однозначны: «При ведении родов были допущены дефекты оказания медицинской помощи: диагностический – отсутствие диагностики острой гипоксии в родах; тактический – ведение родов естественным путем при имевшихся экстренных показаниях к смене тактики на оперативную и срочное проведение операции кесарева сечения.
Вышеуказанные дефекты оказания медицинской помощи явились причиной нарастания острой интранатальной гипоксии тяжелой степени, развития необратимых ишемических изменений в ЦНС и рождения ребенка в тяжелом, угрожающем жизни состоянии».
При этом столичные эксперты подтвердили, что каких-либо заболеваний во время беременности, которые могли бы повлечь за собой рождение ребенка в тяжелом состоянии, у Лилии не было.
– В подобных делах от экспертизы очень многое зависит, – говорит Этери Ильина. – И, конечно, если бы Верховный суд не согласился на проведение повторной экспертизы в Москве, с другим составом экспертов, трудно сказать, чем бы закончилась для Лили борьба за справедливость. Самостоятельно, без заключения специалистов, невозможно доказать, была ли медицинская помощь оказана надлежащим образом. Но, как выяснилось, весь процесс родов регламентирован нормативными актами, где узаконено, как медицинские работники должны контролировать беременную женщину и как принимать роды от их начала до завершения.
В общей сложности процесс тянулся два года. За это время умерла мама Лили, и наша героиня небезосновательно считает, что свою роль в этом сыграли серьезные переживания, которые выпали на долю семьи в последнее время. Что касается Амира, то сегодня мальчику предлагают интенсивное лечение в Европе, на курс необходимо 23 тысячи евро. Таких денег у одинокой неработающей женщины (работать Лиля не может, поскольку сыну требуется постоянный уход) с ребенком-инвалидом на руках, конечно, нет.
Процесс Лиля в итоге выиграла, в Верховном суде Татарстана отменили решение Московского районного суда. Ее иск удовлетворили частично, как это нередко бывает в российской практике, – Лиля просила назначить ей компенсацию в 96 тысяч евро на лечение плюс 2 миллиона рублей за моральный вред. Итоговая же сумма присужденной компенсации за моральный вред составила 350 тысяч рублей.
Лиля поясняет: высокая сумма компенсации, которую она хотела получить от медиков, – это не какая-то ее сверхалчность, а элементарное желание максимально улучшить состояние своего ребенка. Ведь если европейские медики помогут Амиру начать ходить, удерживать предметы – это уже будет огромный прогресс в его состоянии… Поэтому у нее двойственное чувство от выигранного процесса. Она рада тому, что справедливость восторжествовала и ей удалось доказать факт некачественной медицинской помощи при родах. Но, конечно, выигранная сумма – слезы в сравнении с тем, что необходимо для лечения мальчика. Но есть и еще один аспект.
– Возможно, этот прецедент заставит медиков тщательнее подходить к своим действиям, почувствовать меру своей ответственности, – говорит Лиля.
Очень уж тяжело ей вспоминать, как врачи объясняли, что она сама виновата в своей беде. И очень обидно осознавать, что врач, фактически разрушившая ее жизнь, так и не сказала ей простого слова «простите»…
Те, кто хочет помочь Лиле с лечением ее сына Амира, могут перечислить деньги по следующим реквизитам:
Банк получателя: ОАО «АК БАРС» Банк г.Казань,
БИК 049205805, Корр.счет 30101810000000000805,
Рассч.счет 47422810445150920001, ИНН 1653001805,
КПП 166032011.
Номер лицевого счета 42301810345158505013.
Назначение платежа: указать Ф.И.О. получателя, лицевой счет, цель перевода, ИНН либо адрес места жительства получателя.
Ф.И.О. Ибрагимова Лилия Илдаровна.
Номер карты 5209 3512 2440 1542.
Банк получателя: отделение № 8610 Сбербанка России.
Получатель Ибрагимова Лилия Илдаровна.
Номер счета получателя: 40817810562216260718/54, Корр.счет 30101810600000000603, БИК 049205603,
КПП 165902001, ИНН 7707083893.
Номер карты 63900262 9002317104.
