В Татарстане выстроена действенная система профилактики подростковой преступности

Подводя итоги работы ведомства за 2014 год, министр внутренних дел России Владимир Колокольцев одним из ключевых позитивных моментов назвал снижение уровня подростковой преступности. И если в целом по стране эта тенденция наблюдается только в последние два года, а в некоторых регионах (Тюменская область, Санкт-Петербург, Чувашия, Республика Коми и др.) прослеживаются рост и даже всплеск подростковой преступности, то в Татарстане стабилизация и снижение уровня преступности среди несовершеннолетних происходят уже последние шесть лет. Только по итогам 2014 года снижение составило 14 процентов, в том числе по тяжким преступлениям.

И это не кабинетная статистика – с улиц наших городов исчезли безнадзорные дети, что было обычным явлением в середине

90-х – начале 2000-х годов, кануло в криминальную историю такое понятие, как «казанский феномен» с его «героями» – членами молодежных преступных группировок. Исторического минимума достигло количество воспитанников Казанской воспитательной колонии – сейчас там отбывают наказание 53 подростка, само же учреждение рассчитано на 354 человека.

И хотя в связи с экономическим кризисом были прогнозы об определенном скачке как в целом преступности, так и подростковой (по аналогии с ситуацией в стране, возникшей в начале 90-х), ситуацию удается держать под контролем. Какие усилия при этом предпринимаются, что за структуры задействованы в этой работе, нам рассказала начальник подразделения по делам несовершеннолетних МВД по РТ полковник полиции Лариса Осипова.

КОНТРОЛЬ НАЧИНАЕТСЯ С ПАТРОНАЖНОЙ СЕСТРЫ

Большинство преступлений подростки совершают в ночное время, часто в составе группы, иногда под воздействием алкоголя или наркотиков. Это общеизвестный факт. Разумеется, возникает вопрос: «А где же в это время были родители?» Ответ зачастую очевиден: или безмятежно спали (таким глубоко безразлична жизнь их отпрыска), или сами употребляли спиртное, которое вымыло из головы заботу о сыне или дочери. А ребенок тем временем зарабатывал статью.

– Профилактика подростковой преступности – это целый комплекс мероприятий, программа мер, в реализации которых задействованы не только правоохранительные органы, подразделения по делам несовершеннолетних, но и органы здравоохранения, образования, социальной защиты, общественные организации, – делится накопленным опытом Лариса Юрьевна. И на конкретном примере раскрывает весь алгоритм действий.

Допустим, в городе ночью совершена серия краж из автомобилей, подозреваемого удалось задержать по горячим следам – это был подросток. Вскоре на комиссии по делам несовершеннолетних (будь то комиссия муниципальная, городская или даже республиканская), где обязательно присутствуют представители заинтересованных ведомств, этот случай разбирается буквально «по косточкам»: что за семья у подростка, посещает ли он школу, что побудило его пойти на кражу? И выясняется, что семья – самая обычная, раньше приводов в полицию не было. Вышел на улицу пообщаться с друзьями, а они взяли «на слабо»: слабо машину вскрыть, вон та без сигнализации стоит?

Ситуаций полковник Осипова описывает множество. Главное, считает она, установить причину преступления и принять меры:

– Мы не ставим перед собой задачу упечь ребенка в колонию, работаем с ним до последнего. Чаще удается обойтись без кардинальных мер. Но самое первое – идем в семью.

Главным достижением в профилактике подростковой преступности Лариса Осипова считает создание Республиканской межведомственной базы данных несовершеннолетних и семей, находящихся в социально опасном положении. Ее координирующим звеном является Министерство труда, занятости и социальной защиты.

– Допустим, мы выявили неблагополучную семью – это бывает во время обходов жилсектора участковыми уполномоченными полиции, инспекторами ПДН и по жалобам соседей на детский плач и пьяные разборки за стеной,
после задержания подростка на улице в ночное время, – рассказывает Лариса Осипова. – Мы сформировали карточку, имея доступ в эту базу, ввели в нее все данные. Доступ к базе также имеют представители других субъектов профилактики. Коллеги увидели новую карточку, решили, кто подключается к решению проблемы – органы социальной защиты, образования или здравоохранения. Может, ребенка нужно в школу устроить или полечить – у него хроническое заболевание, или заняться лечением родителей. А может, в семье очень сложное материальное положение.

Эта межведомственная база полноценно начала действовать около года назад, результат уже налицо, а в перспективе положительного эффекта будет еще больше, уверена Лариса Осипова.

Иногда семья ставится на учет как неблагополучная по информации патронажной сестры – то есть буквально с первых дней появления ребенка на свет. Опытный сотрудник сразу определит «климат» в квартире, где появился младенец, – кто и как за ним ухаживает, не злоупотребляют ли здесь алкоголем.

Конечно, руководствуясь только мнением участкового, инспектора ПДН или работника здравоохранения, семью или того же подростка на учет не поставят – существует целая процедура, это решает комиссия. Иногда ограничиваются предупреждением – для некоторых семей и такого публичного разбирательства бывает достаточно, чтобы родители взялись за ум. Но иногда дело доходит до лишения родительских прав.

– С некоторыми родителями приходится работать долго и методично. Вплоть до уголовной ответственности за жестокое обращение с ребенком. И все же стараемся максимально профилактировать семью, – продолжает полковник Осипова. – Для нас это крайне редкий случай, когда мы выходим с ходатайством о лишении родительских прав. Все-таки в обществе складывается понимание того, что родная семья для ребенка лучше казенного дома. И до последнего стараемся семью сохранить. К сожалению, бывает, это не удается – в случае если жизни ребенка угрожает опасность.

КОЛОНИЯ – САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ ПУНКТ

Понятно, что из неблагополучной семьи подростка нужно изымать – родители сами толкают его на преступления. Но иногда мамы сами в слезах приходят к инспекторам по делам несовершеннолетних и просят помощи – ребенок совершенно не считается с родителями, конфликтует, все время пропадает на улице. И никакие уговоры, душеспасительные беседы, постановка на учет в комиссию ПДН и даже угрозы отправить в колонию не действуют.

В республике существует выстроенная и действенная система закрытых учреждений для таких подростков. И первое из них – это Центр временного пребывания несовершеннолетних правонарушителей.

– Предположим, ребенок отобрал у одноклассника телефон, поведение – оторви да выбрось, родители от него плачут. Будь он старше, мог бы понести уголовную ответственность, была бы судимость, испорченная биография, – рисует ситуацию собеседница. – Причем, он считает, что ничего страшного не совершил. Ну, отобрал у пацана мобилу, ну, ударил по голове. По решению суда мы можем поместить такого подростка в этот центр на срок до тридцати суток. Как правило, эффект есть для половины детей. Трудный ребенок почти месяц находится в идеальных условиях – чисто, уютно, сыт, одет, там постоянно проводятся культурно-развлекательные мероприятия. Но он находится в замкнутом пространстве, ограничен в передвижении, постоянно под надзором воспитателей, психологов, сотрудников центра. Он – «в режиме». Попадая в такие условия, подросток задумывается, а где ему лучше, способен ли он и дальше быть лишенным домашнего тепла, родительского внимания и заботы…

Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей рассчитан на 50 подростков, заполнен, как правило, наполовину, хотя таких детей для профилактики везут сюда со всей республики и даже из соседних регионов. Лариса Осипова вспомнила историю, когда на концерте в честь 8 Марта девочка из Перми просто разрыдалась от того, что ее мама не смогла приехать навестить ее. Хотя мама не раз поднимала на дочь руку. Ситуация неоднозначная, но помогает «вылечить» и маму, и дочку.

Следующий этап «безуголовной» профилактики подростковой преступности – специальные школы и училища. В поселке Левченко расположено учебно-воспитательное учреждение для детей и подростков с девиантным поведением закрытого типа «Республиканская специальная общеобразовательная школа имени Н.А.Галлямова». Здесь по решению суда сроком до трех лет находятся подростки от 11 до 17 лет с устойчивым асоциальным поведением, совершившие противоправные деяния, нуждающиеся в особых условиях воспитания и требующие специального педагогического подхода.

– Я поборник того, что если подросток не исправляется, то по возможности надо направлять его в такие учреждения. Он изымается из криминальной или негативной обстановки на довольно длительный срок, имеет возможность получать образование. Иногда, правда, суд, жалея ребенка, назначает изоляцию всего на шесть месяцев, – сетует Лариса Осипова. – Но он попадает в школу, которая находится в ведении Министерства образования и науки, ему нужно учиться. И поэтому, считаю, срок должен быть более длительным – хотя бы год, а лучше два. За этот период «друзья» растворятся, обрываются опасные связи и контакты. В школе ребята приучаются к определенному порядку, дисциплине. Здесь уже не погуляешь с утра до ночи, не развлечешься мелким хулиганством или кражей. Здесь есть определенный уклад, который приучает их к нормальной человеческой жизни.

То же самое в спецучилище закрытого типа в поселке Раифа Зеленодольского района. Там находятся подростки постарше – до 18 лет. Как считает Лариса Осипова, там им дают неплохие специальности, сделан упор на патриотическое воспитание, есть большая спортивная составляющая. Если у подростка есть желание, а у большинства оно появляется, отсюда он выходит нормальным человеком. Недавно на юбилей училища в Раифу приезжали его выпуск-ники разных лет – все уверены, что именно здесь они получили путевку в настоящую жизнь.

Но такое случается не со всеми. Рано или поздно ребята возвращаются домой, но уже повзрослевшими. И если психика у подростка неустойчивая, а дома семья неблагополучная, случаются рецидивы, особенно если перед глазами пример в виде старшего брата или отца. В итоге – преступление, суд, колония как последняя возможность подростка к исправлению. Увы, в нее попадают уже по уголовным статьям. И, как сообщили в Управлении федеральной службы исполнения наказания по РТ, самые распространенные – за разбои, грабежи и кражи. Шестеро из 53 находящихся сегодня в КВК отбывают срок за изнасилования, пятеро – за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

КАКИЕ МУЛЬТИКИ, ТАКАЯ И ЖИЗНЬ

Лариса Осипова не устает повторять: профилактика подростковой преступности – это не только полицейская работа, здесь должны быть задействованы все государственные и общественные структуры, чтобы как можно раньше выявить неблагополучие, не дать ребенку возможности совершить первое правонарушение, преступление. Система профилактики, выстроенная в Татарстане, действует. Она находится под особым контролем Правительства, вице-премьер Василь Шайхразиев возглавляет Республиканскую межведомственную комиссию ПДН. Регулярно на ее заседаниях отчитываются главы муниципальных образований, разбираются конкретные случаи – будь то гибель детей при пожаре или случай суицида. Выявляются причины, кто и когда недоглядел, принимаются действенные меры реагирования.

Огорчает другое. Кто заполонил детские развлекательные каналы странными мультфильмами, где папа выступает в роли идиота? В возрасте 4–5 лет идет формирование понятия семьи, а тут тупость плюс жестокость. А возьмите молодежные сериалы, где разговоры главных героев только вокруг секса и непонимающих и ограниченных родителей.

Конечно, ребенка не посадишь у телевизора и не заставишь насильно смотреть фильм, который, на наш взгляд, принесет ему пользу или хотя бы не нанесет вреда его неустойчивой психике. Но вот от Интернета или жестоких компьютерных игр оградить можно, было бы желание. А иначе ребенок вырастет с уверенностью, что у него в запасе несколько жизней. Виртуальные убийства легко перейдут в реальную жизнь. Пока есть время и пока ребенок ходит ногами под столом, научите его видеть настоящие ценности, настоящую жизнь. Иначе ее для него слепят те, кому деньги дороже чужих жизней.