«Непохожие на других» – публикацией под таким заголовком ( «РТ» от 24 июля
«Люди, которых понимаешь сразу, люди без остатка неинтересны. Человек должен вмещать в себя, по возможности все, плюс – еще нечто», – говорил Максим Горький. И эти его слова вполне можно отнести к герою нашего рассказа Сергею Боченкову из Казани. Я был поражен, узнав, что в его домашнем архиве хранится необычный поэтический сборник. Уникальность его в том, что каждое стихотворение в нем – зарифмованная фабула уголовного или гражданского дела.
В течение 25 лет офицер милиции шершавым языком официальной прозы составлял начальству отчеты о происшествиях, а после, дождавшись момента вдохновения, ту же историю, но «не для протокола», излагал в стихотворной форме. Эти поэтические «дубликаты» он заносил в особую тетрадь для личного пользования. За четверть века таких тетрадей накопилось немало. Руководство Боченкова его «непрофильному» хобби никогда не препятствовало: лишь бы работе не мешало, а, судя по результатам, оно даже способствовало повышению раскрываемости преступлений.
«Поэтические гены» он унаследовал от отца – тот тоже увлекался стихосложением. Любимым поэтом Сергея с детства был Пушкин. И это не случайно: его родственники – выходцы из того самого Болдина! Правда, поэзия его всегда носила прикладной характер. Когда он, выпускник Казанского индустриального техникума, преподавал в Раифском спецучилище, то для лучшего усвоения контингентом математических, физических, химических законов и правил русского языка излагал их в… стихотворной форме. Позднее этот педагогический прием был использован Боченковым в Центре по корректировке поведения несовершеннолетних.
Вообще-то он намеревался всерьез заняться психологией трудновоспитуемых подростков, даже написал несколько статей на эту тему, но дальнейшая профессиональная карьера перечеркнула его научные перспективы – в Приволжском РУВД ему предложили вполне привлекательную, но «кабинетную» должность. Боченков отказался, предпочтя рутине живую работу с людьми. Впрочем, прошлый «психологический практикум» пригодился ему и в роли инспектора по делам несовершеннолетних.
– Помню, прибежали ко мне перепуганные мать с отцом: их 14-летний сын исчез из дома, оставив записку, в которой сообщал, что покончит жизнь самоубийством. Я с ними «отработал» все места, где он мог быть – все впустую! Долгое общение с воспитанниками детской колонии привело меня к выводу, что в большинстве случаев мальчишки унаследуют характер матери. И я задал женщине неожиданный и, наверное, некорректный вопрос: если бы у нее самой (не дай бог, конечно) возникла мысль покончить с собой, в каком месте она бы это сделала? Та сначала опешила, но, подумав, ответила, что, скорее всего, поехала бы в старый мамин дом в Песчаных Ковалях.
Мы – в дежурную машину и туда. Дело было в феврале – мороз, пурга. Дом заперт, но на крыльце и в огороде увидели следы ботинок. Они привели меня к деревянной будке туалета на задворках. Открыл дверь и чуть не наступил на лежащее тело. Посветил фонариком – мальчишка! Взял его на руки – дышит, хотя совсем закоченел. Занесли его в ближайший дом, растерли, привели в чувство, потом повезли в больницу. Медики сказали, что опоздай мы на полчаса, парнишка точно бы замерз. Видимо, в последний момент у него не хватило духу использовать приготовленную веревку. Как выяснилось, до петли его довели «неуставные отношения» в школе.
В послужном списке Боченкова немало и других ЧП, воспетых им в заветном «дневнике». К примеру, случай с задержанием рецидивиста, отсиживавшегося после очередного разбоя у матери в поселке Мирном. Переодевшись в штатское, участковый поехал на задержание. Оставив напарника на улице, направился в дом – «клиент» в это время жарил на кухне рыбу. «Здорово, братан!» – поприветствовал он хозяина, едва не заключив его в объятия. Тот принял неожиданного гостя за недавно «откинувшегося» с зоны урку. Его заблуждение можно объяснить: в ту пору Боченков только что вернулся из полугодовой командировки в Чечню, где сильно похудел и обрил голову. «Братан» усадил его за стол, налил стакан водки, придвинул сковородку. Во время душевной беседы гость достал из кармана наручники: вот, мол, купил по случаю на рынке. У того глаза загорелись: «Продай!» – «Не вопрос. Только „браслеты“ с секретом – давай покажу, как ими пользоваться». Дальше – стихи:
Он руки засунул в капкан
из колец –
Я застегнул их моментом:
«Подходят, не жмут?
Ну, носи, молодец!
Теперь перейдем
к документам».
Увидев в руке бритоголового визави милицейское удостоверение, «окольцованный» аж застонал с досады: он, ушлый уголовник, не смог раскусить переодетого мента!
О другом происшествии участковый не мог вспоминать без смеха. Приезжает
Смех и грех: богатырского сложения участковый не смог в одиночку справиться с разбушевавшейся дамочкой – пришлось звать на помощь соседей. Когда хулиганку доставили в отдел, она и там стала раздавать оплеухи сотрудникам, пытавшимся водворить ее в камеру. Утром протрезвевшая «амазонка» призналась, что является… мастером спорта по самбо.
Но критических ситуаций в буднях участкового было гораздо больше, чем курьезов. Он часто не брал с собой оружия, полагаясь исключительно на свои физические данные, житейскую сметку и профессиональный опыт. Получив сигнал об изнасиловании и ограблении женщины в общежитии на улице Гарифьянова, он отправился туда, условившись с коллегой, что в случае чего вызовет помощь по рации. Однако воспользоваться ею не смог. В коридоре на шестом этаже он столкнулся с пьяным амбалом на голову выше себя и с заточенным прутом арматуры в руке. Узнал в нем того, чью фотографию только что передали по факсу. «Мартьянов?» – окликнул он. Амбал бросился на него, размахивая заточкой. Прижатому к пожарному ящику офицеру отступать было некуда. Сработал инстинкт самосохранения: когда нападавший занес для удара свою заточку, Боченков бросил ему под ноги служебную папку. Неожиданный маневр на доли секунды отвлек внимание амбала, но этого хватило, чтобы участковый заблокировал его руку, выбил оружие и болевым приемом уложил на пол. «Браслетов» на этот раз у него не оказалось – обошелся поясным ремнем.
Впрочем, если и приходилось выезжать на вызов в полном боевом снаряжении, то и тогда Боченков старался не стрелять. Даже в Чечне, где он провел в общей сложности два года и с оружием практически не расставался.
– Сергей Николаевич, а приобретенные в горячих точках навыки вам здесь пригодились?
– Скорее, наоборот: опыт участкового там пригодился мне куда больше. В 2002-м я был начальником блокпоста у станицы Гребенской Шелковского района. Как-то к нам пришла женщина с просьбой утихомирить мужа: бегает по дому с ружьем, стреляет, угрожает ей и детям. Обычно чеченки на своих благоверных не жалуются, но тут, видно, он всех допек. Командир посылает меня с тремя омоновцами: «У тебя, Николаич, большая практика в таких делах, съезди разберись».
Приезжаем. К нам выходит нетрезвый мужчина лет 45 с двустволкой, ругается, прогоняет нас: «Уходите, нечего вам здесь делать!» Я с ходу быка за рога: «Я твой гость, пришел с миром, давай сядем поговорим». В общем, давлю на непреложный кавказский обычай гостеприимства и достаю из вещмешка банку говяжьей тушенки: мол, все, чем богат солдат. Жена засуетилась, накрывает на стол, дети ей помогают – их семеро, если не больше. Хозяин принес вино, мы с ним выпили, завели разговор. Пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы убедить мужика не делать глупостей: ненароком убьет или изувечит кого-нибудь из детей – вон их у него сколько! Он согласно кивал, чувствовалось, сам не рад, что затеял эту глупую пальбу. Я, как полагается, составил протокол, который подписали жена и соседи, реквизировал ружье и доставил дебошира в отдел местной милиции.
- В послужном списке бывшего участкового Сергея Боченкова немало ЧП, воспетых им в стихотворной форме в заветном «дневнике»
Дня через два он является на блокпост, вызывает меня, жмет руку: «Спасибо тебе за то, что я никого не убил – век бы себе этого не простил!» Оказывается, жена под нажимом родственников написала встречное заявление в райотдел, поплакалась перед начальством – мужа и отпустили. Хотя по закону должны были возбудить уголовное дело по статье «угроза убийством». Но Кавказ – дело тонкое…
В 2007 году особым приказом главы МВД Татарстана майору Боченкову было досрочно присвоено звание подполковника милиции. Конечно, для подобного внеочередного повышения потребовались 10-летний стаж безупречной службы, положительные характеристики и отзывы населения, но у Сергея Николаевича всего этого с лихвой – около 40 личных задержаний за год. Ну а по числу служебно-стихотворных виршей ему, наверное, не было равных!
Приведу выдержку из его посвященной коллегам оды:
В зной и мороз,
дождь и пургу
Я по участку на вызов иду.
Рано проснулся,
хоть поздно и лег,
Даже с детьми
пообщаться не смог.
Привычно подъезды
и двор осмотрел…
Слышу, как голубь
с ограды взлетел.
Я улыбнулся сизому вслед –
Мы оба по-птичьи
встречаем рассвет.
Возможно, обожаемый им Александр Сергеевич выразился бы изящнее. Да только мог ли он знать про участковую службу, которая и опасна, и трудна? А Боченков в своем деле – дока. Он всякое лыко вплетает в строку, хоть строки порой и корявы. За искренность их поручиться могу – слагались они точно не ради забавы.
Но если Боченков уже давно на пенсии и работает по гражданскому ведомству, то майор отдела полиции «Япеево» Сергей Сергеев продолжает на службе глаголом жечь сердца своих подопечных: «Люди разные бывают – кто летает, кто хромает…» Именно тех, кто «хромает», он и вразумляет посредством своих стихотворных нотаций.
У него в рамке на стене кабинета – карандашный портрет Есенина, выполненный отцом, тот и сына назвал в честь любимого поэта. Стихи Сергей начал писать на бесконечных совещаниях – от скуки. Теперь их уже более 200 – полное собрание служебных сочинений, в числе которых поэма «16-й отдел». Это своеобразное поэтическое эссе, адресованное коллегам, «которые верят не в деньги звенящие, а ценят лишь личности качества и не судят меня за чудачества».
Некоторое время назад в Приволжском РУВД произвела сенсацию ориентировка на разыскиваемую девушку. В нарушение казенной, служебной формы написана она была… в стиле рэп! Ее автор, оперуполномоченный Сергей Ляпин, замеченный в пристрастии к стихосложению, решил, что именно такое неформальное обращение произведет нужное впечатление на окружение пропавшей девицы. В ориентировке, в частности, были такие строчки: «Без вести пропала девчонка одна,/ не слушалась маму и деда она./ Ханка, тусовки, иная ботва,/ короче, братва, „неформалка“ она…»
За отход от шаблона оперу влетело от начальства, однако рэповская ориентировка сыграла свою положительную роль: через несколько дней в милицию стали поступать сообщения о сбежавшей из дома девице.
Впрочем, это лишь мелкий лирический штрих в насыщенной и опасной работе оперативника – на серьезные поэтические произведения у него не оставалось времени.
Сегодня Ляпин уже ушел из полиции по возрасту. Но, похоже, и теперь иногда позволяет себе рифмовать, хотя бы для развлечения близких.
«Достоин всеобщего уважения тот, кто соединил приятное с полезным», – изрек
