Публикуя статью «Когда душа уходит в пятки» ( «РТ», 5 сентября с.г.), редакция призвала читателей поделиться случаями из собственной жизни, когда у них от страха душа, что называется, уходила в пятки. Судя по откликам, такие моменты пережили многие. Причем не только в экстремальных обстоятельствах, но и в обычных, бытовых.

«Ежики в тумане»

Расскажу, какого страху я натерпелась в 2007 году  в нижнекамском ночном клубе «Титаник». Пошла расслабиться на крутой вечеринке, а оказалась в больнице.

Сначала все было здорово и даже оригинально. Дискотека проходила в модной тогда «пенной» атмосфере – мы танцевали в искусственном тумане, приятно охлаждавшем разгоряченные тела. Воздух был наполнен пузырьками, типа «крошек Сорти», какие образуются при стирке порошком, – некоторые девушки в этой «газировке» танцевали даже в купальниках!

И вдруг я почувствовала резь в глазах: стала их протирать, но жжение только усилилось, слезы потекли ручьем, а самое страшное – я перестала видеть! Меня охватил ужас. Оказалось, что не я одна испытываю шок – многие, прикрыв ладонями глаза, с криками и воплями стали выбегать на улицу, куда уже начали подъезжать кареты «скорой помощи».

Потом стало известно, что мы оказались жертвами пенного препарата, с помощью которого устроители бала достигали эффекта воздушных пузырьков. Препарат оказался активным стиральным веществом с сильным раздражающим воздействием на слизистую. К счастью, никто не ослеп. После этого ЧП посетителей «Титаника» прозвали «ежиками в тумане».

Дарья БАКЛУШИНА

Наследство с погоста

Недавно по ТВ услышал сообщение, что престарелая жительница Набережных Челнов, вместо того чтобы похоронить умершего супруга, держала его тело в квартире, пока труп не превратился в мумию. И я вспомнил про случай из собственной жизни. Как всегда, с содроганием.

Умерший дядя оставил мне в наследство дом в деревне. Старый, запущенный, мне он был не особенно и нужен. Все же решил его осмотреть. Поднялся на чердак, а в углу… гроб стоит! Я поначалу не очень удивился: некоторые старики заранее готовят себе домовину по своему вкусу. Поднял крышку – и волосы встали дыбом: внутри лежало высохшее человеческое тело в женской одежде!

Я, конечно, в милицию. Началось следствие. Дядя, как оказалось, жил замкнуто, ни с кем не общался, к себе никого не приглашал. Лет пять назад похоронил старуху-мать. А после сорокового дня разрыл могилу и перетащил гроб домой. Когда его спросили, зачем он это сделал, признался, что «страшно боится одиночества».

Судмедэкспертиза признала его невменяемым. Правда, из психушки его выписали досрочно. И зря. Освободившись, он снова выкопал гроб матери. На этот раз проделал все так аккуратно, что кладбищенский сторож ничего не заметил. После его смерти я и обнаружил на подволоке этот жуткий саркофаг. Избави бог от такого наследства…

Г.СИДЕЛЬНИКОВ

Смертельный юз

Самое страшное происшествие в моей жизни случилось на 228-м километре трассы Лениногорск – Казань. Я ехала в отпуск в комфортабельной «Каросе» и дремала под шум дождя за окнами. Проехали мы не больше часа – и вдруг скрип тормозов, удар, толчки, и вот я уже вверх ногами оказалась на потолке! В один миг салон превратился в кашу: все смешалось – люди, сумки, кресла, стекла. Крики, стоны…

Плохо помню, как я выбралась наружу. Перевернутый автобус, кругом помятые, окровавленные люди. Позже узнала, что мы попали в страшную аварию. Наш водитель стал обгонять
«КамАЗ», но за пеленой дождя не разглядел летящие навстречу «Жигули», а когда заметил, было уже поздно.

Он резко свернул влево, ударил по тормозам – автобус пошел юзом, заскользил по глинистой обочине и перевернулся. Два десятка пассажиров получили травмы и ушибы, а трех женщин, сидевших на задних местах, раздавил сорвавшийся с крепления мотор. Одну из них, Нину Захаровну Кирилову, знал весь Лениногорск – многодетная мать, воспитывавшая четырнадцать детей! В то злосчастное утро она со старшей дочерью поехала в Казань за обновками для малышей к началу учебного года. Наташа никак не могла понять: почему же она уцелела, а мама погибла – ведь сидели рядом?

С той поры я не могу смотреть по телевидению программы, посвященные ситуации на дорогах. При виде искореженных машин перед глазами вновь встают опрокинутый автобус и ползающие по мокрой траве покалеченные люди…

Мадина САГДЕЕВА

В постели-то, братцы, лежала она!

Я не про себя, а про брата расскажу. Вот уж кто натерпелся страху! А вместе с ним и вся его родня.

Он пошел в гости на день рождения, там, видать, перебрал и остался ночевать. Проснулся поутру в чужой постели, рядом лежит молодая женщина. Дотронулся до нее, а она мертвая! Хозяйка квартиры объяснила потрясенному гостю, что, напившись, он кухонным ножом зарезал ее лучшую подругу. Прибывший по вызову милицейский наряд доставил ничего не соображавшего брата в отделение.

Мы все были в шоке: ну не мог Сашка сотворить такое! Следствие продолжалось долго. И все это время брат провел в изоляторе. Укатали бы его, бедолагу, за решетку, если бы не обнаружились улики, которые отвели от него все подозрения.

А дело было так. В разгар пирушки 24-летняя «новорожденная» застукала в 
укромном уголке своего кавалера с молоденькой гостьей. Ревнивица заманила соперницу в кладовку и там зверски с ней расправилась. Опамятовавшись, стала соображать: что делать? И придумала! Когда все разошлись, она подложила мертвое тело в постель, где спал в стельку пьяный гость.

Михаил ЖУРАВЛЕВ

Посадка с приключениями

Я не очень люблю самолеты, а после того случая вообще перестал летать – езжу только на автобусе.

Я летел на Ан-2 в Казань. Когда была проделана половина пути, самолет вдруг вздрогнул и резко устремился вниз. Мотор замолк! Пассажиры в панике приникли к иллюминаторам – машина беззвучно планировала над вспаханным полем и крышами деревенских домов. Все мы приготовились к худшему, но посадка прошла довольно мягко. Возбужденные и испуганные, мы попрыгали на землю.

Оказалось, что заклинило винт, и летчики решили спланировать на площадку для авиахимработ, но до нее не дотянули и сели на пашню около села Среднее Девятово. Им, конечно, спасибо, они молодцы, никто из нас не получил даже ушиба. Но после пережитого я больше никогда в самолет не садился.

Ш.ХАЙРУТДИНОВ

А на кладбище спокойно…

Прочитала в газете, как житель Бугульмы обнаружил на кладбище торчащую из снега человеческую ногу. Подумаешь, нога! У меня пострашней был случай.

В 1997 году в исправительно-трудовой колонии за месяц до истечения срока заключения умер мой зять. Близкие родственники хоронить его отказались, и я поехала сама. В ИТК мне сказали, что заключенного уже похоронили, и назвали номер могилы. Отправилась на кладбище, исходила его вдоль и поперек – не нашла. Совсем было отчаялась и вдруг наткнулась на занесенный снегом гроб! От страха аж коленки подкосились. Я – к кладбищенским работникам. Те пришли, вскрыли крышку, и я сразу узнала в лежащем в гробу мужчине зятя: фланелевая рубаха, хлопчатобумажные брюки и домашние тапочки – все это я привезла ему в последнее свидание!

Гроб еще несколько дней оставался незакопанным – кому охота долбить ломами мерзлый грунт? В конце концов, могильщики за приличное денежное вознаграждение и пару бутылок водки его закопали. А когда пришла в колонию за справкой для получения похоронного пособия в десять российских «минималок», мне ответили, что деньги учреждением уже 
оприходованы: зэка, как бомжа, хоронила тюремная команда – вот отчет бригадира о проделанной работе. А где, гражданка, ваша справка о погребении?

А что я могла им ответить? С могильщиков ведь расписку не возьмешь и пустые бутылки в качестве доказательства не представишь…

Л.К.

Прости, отец

Иногда мне снится один и тот же сон. Будто возле меня садится на кровать отец и печально, с укором спрашивает: «Что же ты, сынок, меня не удержал?» И я просыпаюсь в холодном поту!

Разве забудешь ту роковую рыбалку на озере Яльчик! Зимой, как обычно, мы пошли с ним посидеть над лунками. Промерзнув, я после полудня направился домой. На полпути подо мной внезапно разошелся лед, и я оказался в воде. Хорошо, что шедший за мной рыбак протянул мне свой ледобур.

Не успел разжечь на берегу костер, чтобы согреться и хоть немного просушить одежду, как вижу: по моим следам идет отец. Я хотел его предостеречь, но не успел – он ухнул под воду на том же злополучном месте! Схватив лежащую на снегу жердину, кинулся к нему и, распластавшись на льду, сунул ему ее конец. Отец
ухватился за него, но я, как ни старался, не смог втащить его на кромку…

Никогда не забыть мне его полные ужаса глаза! На беду, оба мы однорукие: у отца рука отнялась после тяжелой болезни, а я потерял правую кисть на производстве.

В.БОКАРЕВ