Попробуй выполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, что в тебе есть.
Иоганн Вольфганг Гёте
Не исключено, что скоро в столице Татарстана появится сквер Екатерины Великой. С ходатайством об увековечении имени российской императрицы в мэрию Казани обратилось руководство региональной общественной организации «Меджлис татарских мурз РТ», или Татарское дворянское собрание.
Инициатива нашла поддержку в комиссии по топонимике муниципального образования; в настоящее время совместно с исполкомом города ведется работа по определению парка или сквера, который мог бы быть назван в честь Екатерины II. Скорее всего, место ему – на улице Петербургской. Почему именно Татарское дворянское собрание, насчитывающее 319 человек из 41 рода мурз, проживающих в России и за рубежом, печется об этом? Здесь не обойтись без обращения к истории.
Вторая половина ХVII века отмечена «приведением в известность» не только русских дворянских родов, но и инородческих княжеских фамилий, несших наравне с русским дворянством государственную службу, получавших придворные чины и попавших в московские списки дворян. Инородческие князья, мурзы и служилые люди положили начало обрусевшим дворянским родам, среди которых насчитывалось до 500 фамилий булгаро-татарского происхождения.
Одним из условий вхождения в российское дворянство был отказ от прежнего вероисповедания. Однако не все захотели его менять. По указу Петра I от 13 ноября 1713 года не принявшие крещение мурзы лишались своих поместий, званий и причислялись к казенным крестьянам. Запрещалось также строить новые мечети и медресе, существовавшие разрушались.
Это национальное и религиозное унижение продолжалось до 1784 года, пока не вышел «Большой наказ» Екатерины II «О дозволении князьям и мурзам татарским пользоваться всеми преимуществами российского дворянства». Их вероисповедание значения уже не имело. При Екатерине II создается мусульманское Духовное управление, издается Коран, разрешается строительство мечетей и медресе. Потому-то меджлис и почитает ее как императрицу-освободительницу, вернувшую духовность татарскому народу, восстановившую в дворянстве татарские роды.
Из знатных служилых дворянских фамилий, занесенных в екатерининский список, наиболее известны Азимовы, Апаковы, Бурнашевы, Кашаевы, Утямышевы, Еникеевы, Терегуловы.
Потомок Терегуловых Айрат Шарафутдинович – нынешний предводитель меджлиса татарских мурз. Будучи по профессии инженером, он до выхода на пенсию проектировал и строил промышленные и гражданские объекты. Его отец Шарафутдин Рахматулович, в свое время окончивший Красноуфимское промышленное училище, служил агрономом, мать Гульсум Латыповна – выпускница гимназии для благородных девиц – работала сельской учительницей.
Один из родственников нынешнего предводителя меджлиса – адвокат Нигматулла Мухаррямович Терегулов – известен тем, что спас первую «Моабитскую тетрадь» Мусы Джалиля. Во время Великой Отечественной войны боец Нигмат Терегулов попал в плен, после побега примкнул к партизанам французского Сопротивления, потом снова оказался в фашистском застенке. Именно в тюрьме судьба свела его с поэтом Джалилем, который незадолго до казни передал ему тетрадь со стихами, написанными в заточении. После войны Нигмат оказался уже в советском лагере, где несколько месяцев подвергался «фильтрации».
Освободившись из неволи, Нигматулла Мухаррямович в марте 1946 года принес тетрадь со стихами Джалиля в Союз писателей ТАССР. Его тут же арестовали. За связь с «предателем» и «врагом народа» трибунал Приволжского военного округа приговорил его к десяти годам лишения свободы. Умер он 8 августа 1947 года в исправительно-трудовом лагере НКВД в Свердловской области. Лишь в январе 1963-го определением Верховного суда СССР дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
Наверное, в последние минуты жизни Нигматулла Мухаррямович верил, что справедливость все-таки восторжествует. Но едва ли он мог представить, что обретет она форму казенной справки о посмертной реабилитации. И уж, конечно, никак не мог предположить, что через шестьдесят с лишним лет свидетельство о его дворянском достоинстве (мурзы из рода Терегуловых) будет передано в Национальный музей Татарстана.
…Штаб-квартира Татарского дворянского собрания с недавних пор размещается в казанском Доме ученых. Комнатка размерами с матросский кубрик: стол, шкаф, несколько стульев, два сейфа – вот и вся меблировка. Но и это скромное прибежище предводитель считает за благо. После того как дом по улице Карла Маркса, где раньше помещался офис, был продан, руководство меджлиса на одиннадцатом году существования этой общественной структуры предстало перед реальной угрозой оказаться на улице. Проблема решилась лишь после обращения за помощью к президенту Академии наук Татарстана Ахмеду Масгарову и директору Института океанологии им. П.П.Ширшова РАН академику Роберту Нигматуллину. Авторитетные ученые незамедлительно откликнулись на просьбу, помещение меджлису было выделено.
Главная его достопримечательность – стенды с фотографиями основателей и продолжателей знатных татарских династий, своего рода антология родословных. Сколько известных имен, старинных портретов, примечательных биографий! Тут и купцы, мануфактурщики, и дипломаты, ученые, и военные, и деятели искусств. В том числе наши современники – народная артистка России и Татарстана певица Зиля Сунгатуллина, философ, профессор, основатель СКБ «Прометей» Булат Галеев, участник боевых действий в Чечне подполковник Линар Сафин…
А сколько героических, стоических и трагических судеб в каждом из этих родов! Взять Апанаевский, фамилия которых в сознании многих казанцев ассоциируется в основном с названием старинной каменной мечети. Между тем известны семь поколений этих землевладельцев, промышленников, предпринимателей, которые занимались общественной, религиозной деятельностью, благотворительностью. Представители рода Апанаевых служили в Красной Армии во время Гражданской войны, воевали и гибли на фронтах Великой Отечественной, серьезно пострадали в годы сталинских репрессий.
Гайша Апанаева, первая женщина-врач с высшим образованием среди татар, арестована в 1937 году, осуждена на пять лет, провела за колючей проволокой восемь. Она еще «легко отделалась» – многих из ее родственников расстреляли. Сейчас в составе меджлиса – шесть выходцев из этого семейства: ветеран труда вертолетного завода, пенсионер МВД, режиссер ГТРК «Татарстан», врач-офтальмолог, офицер службы безопасности, глава строительной фирмы. Как видим, дворянское звание их социальному имиджу ничуть не противоречит.
Меджлис является добровольным общественным объединением потомков татарских князей (беков) и мурз. Основной его состав представляет бюджетную сферу, при этом 97 процентов от общего количества – работники умственного труда, 20 из них имеют ученые степени, восемь – звание профессора. Раз в год здесь проводится общее собрание, ежеквартально собирается совет старейшин родов.
Согласно уставу средства меджлиса формируются из целевых взносов и добровольных пожертвований его членов, граждан, спонсорских взносов организаций, предприятий и государственных органов. Однако, по признанию предводителя, финансы здесь самое «слабое звено»: ни пожертвований, ни спонсорских взносов в кассу пока не поступало.
– Айрат Шарафутдинович, что нужно для вступления в меджлис? – спрашиваю Терегулова.
– Членом меджлиса может стать гражданин, носящий, согласно паспорту, фамилию татарского дворянского рода, утвержденного Департаментом герольдии Правительствующего Сената Российской Империи на основании высочайших указов XVI–XIX веков, – чеканно формулирует мой собеседник и поясняет: – Основанием являются как документы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве, так и другие, подтверждающие происхождение от мурзинского рода. Лица, носящие фамилии татарских беков и мурз, могут представить в Геральдическую комиссию свидетельство о рождении и свою родословную со сведениями до седьмого колена. Право на звание «мурза», «бек» (князь), «княжна», «ханум мурза» имеют только прямые носители фамилий по мужской линии.
– А «самозванцы» среди кандидатов встречаются?
– Не без того. Помню, в отделении меджлиса совет рассматривал очередное заявление претендентов. В качестве доказательства они представили ведомость за 1884 год с фамилиями родоначальников, удостоенных звания мурз. Но наша «мандатная комиссия» навела справки и установила, что их предки были из крестьян. Случай не единичный: за десять лет мы дали пятьдесят отказов.
Впрочем, процедура идентификации с древним благородным родом всегда была хлопотной. В свое время, несмотря на то что в 1628 году родоначальник пожалован царем Михаилом Федоровичем соответствующей грамотой, не были утверждены ни в княжеском, ни в дворянском достоинстве князья и мурзы Яушевы. Причем исключительно из-за бюрократических проволочек со стороны государственных чиновников. В 1787 году Казанское дворянское собрание признало представленные потомками рода доказательства генеалогических связей с титулованным пращуром достаточными, но губернское собрание продвижение дела, что называется, «заволокитило». Не помогло ни обращение ходатая в Сенат, ни вмешательство в 1821 году Министерства юстиции – не справлялась Герольдия с бурным наплывом заявлений!
Ну, ладно прошлые века. А чем объяснить рьяное стремление заполучить дворянский титул в наши дни? Положим, раньше он уравнивал «инородцев» с прочими благородными, давал право пользоваться всеми вольностями, выгодами и преимуществами российского дворянства – жалованные грамоты на земли и поместья, гербы, продвижение по службе, переход в купеческое и помещичье сословия, освобождение от воинской повинности. Но теперь-то какая корысть? Никаких привилегий звание не предполагает, общественный статус не повышает. Тогда что – одно лишь честолюбие, желание возвыситься в глазах потомков?
Айрат Шарафутдинович объясняет этот феномен возросшим в среде татарской элиты (российской тоже) интересом к возрождению сословных традиций, повышением спроса на ретроспективную генеалогическую информацию. Отсюда и заинтересованность в официальном признании происхождения, документальном подтверждении самого этого факта. Можно сказать, что это некая реабилитация наследников татарских князей и мурз, в свое время в этом звании не признанных, восстановление репутации, доброго имени. Ведь чувство гордости для человека чрезвычайно ценно и дорого. И можно только порадоваться, что все больше молодых людей ощущают себя генетическими носителями достоинств праотцов, полны желания исполнить свой потомственный долг, ощутить, чего они сами в этой жизни стоят.
Мне вспомнился Булат Окуджава – я лишь чуть изменил его известную строку: «Дворянство, растворенное в крови, неистребимо, как сама природа».
Однако чувства чувствами, а дело делом. И в этом смысле работу меджлиса, несмотря на кажущуюся его элитарность и «закрытость», можно назвать внушительной и разносторонней. Перезахоронение останков усопших казанских ханов, возрождение имен ученых, участников Великой Отечественной войны, участие в рабочей группе Общественной палаты Татарстана – далеко не полный перечень его усилий.
Здесь до сих пор вспоминают прошедшее в национальной галерее «Хазинэ» собрание, посвященное 200-летию Бородинского сражения 1812 года. Члены меджлиса готовились к этому мероприятию особо, ведь в войне с Наполеоном участвовали и их предки. В Академии наук при содействии Министерства культуры республики и участии воспитанников музыкального и театрального училищ Казани проведена конференция «Татарские мурзы и современность». Издана книга «Татарские мурзы на службе Отечеству». По инициативе меджлиса одна из новых улиц Казани названа именем доктора медицинских наук, профессора Абубекира Батыр-Гиреевича Терегулова. Меджлисом подписан меморандум с Союзом дворян – татарских мурз Великого Княжества Литовского в Польше о развитии сотрудничества в сфере просвещения, образования и культуры ради сохранения и приумножения исторических традиций, духовных национальных ценностей татарского народа.
– Что в ближайших планах, Айрат-мурза?
– Готовимся отмечать 100-летие начала Первой мировой войны. В этой несправедливо «забытой» войне сражались и погибали многие представители мурзинских и княжеских родов, мы предоставим их внукам и правнукам возможность почтить память дедов и прадедов. Планируется и торжественное открытие Екатерининского сада, установка в нем информационной памятной доски… Словом, дел хватает!
