Идея хорошая. Какие шаги на этом пути делает государство?
Несмотря на усилия по развитию института приемной семьи в России, по данным Комитета Совета Федераций по социальной политике за 2012 год, из 6,5 тысячи усыновленных детей 4,5 тысячи были возвращены в детские дома. При этом процесс закрытия таких домов с разной интенсивностью идет во многих регионах. Татарстан не исключение.
На недавнем расширенном заседании Комитета по социальной политике Госсовета прозвучало: в действующих республиканских нормативах расходы на обеспечение мебелью, оборудованием и проведение капитального ремонта детских социальных учреждений «не предусмотрены». Тогда как более чем половине их необходим капитальный и текущий ремонт, многие нуждаются в автобусах, бытовой технике, компьютерах, мебели… Поневоле вспомнилось восклицание одного из директоров спецшкол: «Государственное обеспечение? Если бы не спонсоры, наши дети-инвалиды на полу бы сидели!»
«Создание попечительских советов способствует привлечению в эту сферу дополнительных средств, но такая поддержка не решает полностью проблем детских домов, социальных приютов, реабилитационных центров», – подчеркнул заместитель министра труда, занятости и социальной защиты Азат Габдулхаков. Все же закрывать статьи расхода на содержание учреждений, пока там еще живут дети, некрасиво. Или республика, способная весь мир поразить широтой своих замыслов и свершений, «экономит на спичках»?
А без детских социальных учреждений страна не останется ни при каком светлом будущем. Детей с ВИЧ-инфекцией, диабетом, умственно отсталых россияне, по всему видать, разбирать по семьям не в состоянии.
Двигатель внутреннего страдания
Такой «механизм» запускается в душе любого нормального человека при посещении Дербышкинского детского дома-интерната для умственно отсталых детей. Из 211 пациентов в возрасте от 4 до 18 лет 96 самых «тяжелых» находятся в нейродистрофическом отделении. Детишек, сгруппированных по возрастному признаку, принесли и привезли в игровые комнаты… Мебель и игрушки там, собственно, почти не нужны: большая часть ребятишек самостоятельно может только лежать, причем в позах, которые не сочтешь естественными.
Посетителям не избежать стресса, несмотря на то, что малыши хорошо одеты, вокруг светло и чисто, медперсонал рядом… Так было не всегда. Интернат существует с 1976 года. Очевидцы говорят, что в 90-х картина была иная: проваленные полы, кричащая бедность во всем, начиная с одежки… Вот впечатление Елены Теребилкиной, в те годы сотрудницы налоговой полиции: «Знакома с этими детками уже более пятнадцати лет. В первые годы после каждого визита не могла ни с кем общаться. Где-то глубоко в голове бились две мысли: спасибо, что чаша сия миновала моих детей, и – что делать? В те годы там было по-настоящему страшно… Но через смерти и пожар, которые вызвали наконец-то внимание сильных мира сего, интернат изменился до неузнаваемости».
Сегодня здесь интересная, насколько это возможно, жизнь для тех, кто не болен физически. Несмотря на умственную отсталость, воспитанники занимают призовые места на всероссийских фестивалях детского творчества, поют, танцуют. Старший воспитатель Светлана Загидуллина отмечает, что от детей идет большая душевная отдача, а новый директор Ильдус Шакиров уже привык, что его называют «папой». Но посетительница вздрогнет, когда в ее руке внезапно окажется маленькая ручка и в самую душу глянут детские глаза: «Мама?» Самое грустное, что некоторые дети могли быть нормальными, если бы родились в хорошей семье. Были случаи, когда диагноз недееспособности здесь снимался. «С такой девочкой общаюсь уже много лет. Сейчас добились – она получила квартиру как сирота, – говорит Елена Теребилкина. – Недееспособных в восемнадцать лет переводят в дома инвалидов и престарелых. Как они хотят вырваться оттуда! Что касается лежачих деток, они тоже разные. Помню, была девочка, больная гидроцефалией. Как она любила стихи! Или мальчик с ДЦП… Он так рисовал – здоровым до него далеко. Я водила туда своих детей и видела, как потом менялось их отношение к миру».
Вот и директор Ильдус Шакиров говорит на прощание: «Почаще надо бывать в таких учреждениях – взгляд на жизнь, на счастье у людей меняется».
Уходя, хотелось поклониться всем – от директора до медсестры Гузель Габдулгаровой, которая призналась, что за семь лет работы в интернате не привыкла к несчастью детей, душа постоянно болит. Теперь поступает больше детей с множественными нарушениями, нуждающихся в постоянном уходе. Четыре года назад таких было 27, сегодня – почти сто.
Остается добавить: за последние два года «мощность» двух детских домов для умственно отсталых детей увеличилась на 25 койко-мест, и есть очередность нуждающихся в них.
Детский дом ХХI века
Председатель Комитета Госсовета по социальной политике Светлана Захарова на упомянутом выше заседании призывала выступающих говорить больше о проблемах государственных детских учреждений для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. «Чтобы детально изучить организацию их деятельности, депутаты посещали приюты, детские дома. Это заседание – итог двухмесячной работы всего депутатского корпуса… При встрече с нами с глазу на глаз проблемы раскрывались больше, чем здесь. О них надо говорить, их необходимо решать», – отметила Светлана Захарова.
В Татарстане 12020 сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 10997 из них взяты гражданами в семьи. 834 ребенка находятся в 25 учреждениях, подведомственных Министерству труда, занятости и социальной защиты, 507 – в 14 учреждениях под крылом Министерства образования и науки и 305 – в Республиканском доме ребенка Министерства здравоохранения
Действительно, детский дом ХХI века отличается от предыдущего в лучшую сторону. Это нормально, и иначе быть не должно. У нас в республике есть положительный опыт, в том числе и по устройству детей в приемные семьи. Но отметим и другое: уровень реабилитации детей повысился за счет беззаветного служения своему делу подавляющей части сотрудников детских учреждений.
Риторические вопросы
Согласно Указу Президента РФ «О мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот» зарплата педагогов в социальных организациях должна быть доведена до уровня средней в экономике лишь к 2018 году. В связи с этим есть тенденция ухода педагогов, психологов в образовательные учреждения. В подведомственных министерству стационарных детских учреждениях кадровая наполняемость – 77 процентов. Страдает ли от этого реабилитация детей – вопрос риторический.
Директор СРЦ «Асылташ» (Набережные Челны) Дамир Ханзаров сетует на утечку кадров после того, как возникла разница в заработной плате воспитателей дошкольных учреждений и воспитателей центра на 7 тысяч рублей. А ведь здесь 90 процентов педагогически запущенных детей и 10 – склонных к девиантному поведению. Еще была установлена надбавка 50 процентов воспитателям социальных приютов для детей и подростков – за специфику. А воспитателям центра прибавили только 25. Хотя разница лишь в том, что социальный приют рассчитан на 30 детей, а центр – на 80 детей (сейчас их там 96). Казалось бы, к чему приведут такие расклады, «сверху» должно быть видно? Центр работает эффективно, 96 процентов детей возвращают в семьи. При этом на ремонт деньги не выделялись уже шесть лет. Интенсивно проверяемое сорванцами на прочность оборудование куплено за счет привлеченных средств (почти 3,5 млн рублей).
Лучше меньше, да лучше?
«В целях обеспечения качественного предоставления услуг наше министерство ставит задачу оптимизации и реструктуризации сети специализированных учреждений с сокращением их коечной мощности. Это прежде всего учреждения, не отвечающие санитарным требованиям и требованиям противопожарной безопасности», – сказал Азат Габдулхаков.
Понятно, что «реструктуризация и оптимизация» всегда означает сокращение и закрытие. Рассматривается вопрос о закрытии аж пяти социальных приютов в Аксубаевском, Муслюмовском, Мензелинском, Спасском, Чистопольском районах. Куда денут детишек? Наверное, уплотнят воспитанников приютов других городов. Кстати, а есть им куда уплотняться?
«Социальные приюты, которые открывались в республике в 90-е годы, в основном располагаются в неприспособленных зданиях детских садов и различных контор. Они, как правило, имеют недостаток площадей и помещений. Общая площадь социальных приютов в полтора раза ниже норматива», – проинформировал Азат Габдулхаков.
Снова вопрос: как можно закрывать приюты, если и так в них не хватает площадей? Не разумней ли отремонтировать пожароопасные объекты, а приюты, где есть незаполняемость, действительно оптимизировать, сделать меньше?
И еще. Приютские ребятишки из районов, увезенные с родины в другие города, наверняка потеряют шанс на воссоединение с семьей. На местах у специалистов есть возможность работать на ее восстановление – дело во многих случаях небезнадежное, как показывает практика. А увезут в Казань или Челны – и что тогда?
