В нынешнем августе Президент Татарстана Рустам Минниханов встретился с представителями южнокорейской компании Hyundai engineering, которые презентовали свои разработки по нефтепереработке, отходам производства и потребления и пригласили татарстанцев воочию увидеть их в действии.

На днях из южнокорейской столицы Сеула вернулся министр экологии и природных ресурсов РТ Артем Сидоров. Это была рабочая поездка, в которой также приняли участие руководитель Управления Росприроднадзора по РТ Фарит Хайрутдинов, первый заместитель руководителя исполкома Казани Рустем Нигматуллин и советник руководителя Федеральной службы Росприроднадзора О Хандо, кореец по национальности.

Мы встретились с министром Артемом Сидоровым, попросили его рассказать о целях и задачах поездки, поделиться впечатлениями о стране.

– Но самое главное, на чем хотелось бы сосредоточить внимание, Артем Георгиевич, – это на возможность использования опыта Южной Кореи в управлении отходами в Татарстане. Ведь именно этот момент стал стержнем вашей поездки?

– Да, для нас важно было прежде всего изучить опыт Южной Кореи в управлении отходами – это глобальная проблема всех развитых промышленных стран, в том числе России. Во время трехдневного визита мы встретились с руководством департамента внешних связей министерства природопользования Южной Кореи и побывали на одном из пяти расположенных в окрестностях Сеула мусоросжигательных заводов, на полигоне в городе Инчхон. Он открыт в 1989 году, принимает отходы столицы Южной Кореи, в которой проживают 20 миллионов человек (больше половины населения всей страны), и прилегающих провинций. Полигон считается одним из самых крупных в мире, его площадь 20,7 квадратных километра, ежедневно он принимает до 20 тысяч тонн отходов.

– Очевидно, для того, чтобы успешно действовать такой махине, как этот южнокорейский полигон, необходима хорошо проработанная законодательная база. То, чего, к сожалению, часто нам не хватает. Как с этим вопросом в Корее?

– Это как раз самый важный позитивный момент, которым Страна утренней свежести может гордиться. Природоохранное законодательство здесь четкое, действует как часовой механизм. Так, можно смело говорить о внедрении южнокорейцами системы раздельного сбора мусора, которая в действии уже десять лет. И хотя она пока не раскручена на все сто процентов (не так-то это просто), но в крупных городах мусор в обязательном порядке населением сортируется. Ну а отходы, которые не подлежат извлечению в качестве вторсырья, сжигаются на заводах или утилизируются на полигоне.

Признаюсь, я ехал в Сеул с некоторой долей скептицизма. Не предполагал, что корейцы настолько серьезно занимаются природоохранными мероприятиями. И был приятно удивлен увиденным. Взять тот же полигон, на котором действует полный цикл переработки отходов. Тут много интересного. Например, часть очищенных стоков доводят до состояния питьевой воды. Хотя это экономически слишком дорого, но ведь возможно! Оставшийся концентрат повторно применяют для пропитки отходов. Место их складирования имеет высоту восьмиэтажного дома, и вся эта гора пронизана сетью труб для извлечения свалочного газа.

Второе направление при утилизации отходов – их сжигание. Мы посетили один из мусоросжигательных заводов Hyundai ingineering. Компания гордится этим объектом. Температура в печах здесь превышает 900 градусов, есть дополнительный дожиг. Так что в процессе сжигания не образуется диоксинов, фуранов и прочих вредных выбросов, которых мы, экологи, всегда опасаемся, поэтому и не делали ставку на мусоросжигательные заводы. Ведь некоторые выбросы при сжигании наносят больше вреда, чем сами отходы. Но современное мусоросжигание – совсем другое дело, мы в этом убедились.

Корейцы поставили задачу: к 2020 году до захоронения отходы не доводить. (Ну разве совсем немножко останется того, что нельзя сжигать.) Сеульская технология мусоросжигания явно заслуживает внимания, потому мы попросили корейских коллег представить нам расчеты, технико-экономические обоснования и перспективы такого завода, чтобы обосновать его стоимость на случай, если возьмемся за строительство подобного объекта для Казани и пригородов. Направили официальный запрос, ждем ответа в виде коммерческого предложения.

Сегодня в мире, кстати, многие страны имеют мусоросжигательные заводы. Например, Германия. Кстати, немцы тоже преуспели в этом деле, но сложность работы с ними заключается в том, что все расходные материалы и запасные части строго лицензированы и дорого стоят. У Южной Кореи, наоборот, сервис доступный и хорошо раскрученный. И это очень важно, ведь мало купить вещь, надо думать и о том, как ее эксплуатировать. Мы изучили мировой опыт и пришли к выводу, что мусоросжигательный завод по корейской технологии интересен для Татарстана, и не надо бояться таких предприятий.

– Но мы все же боимся… Значит, надо менять менталитет, убеждать людей, что это современно и безопасно? Кстати, если такой завод решат строить в Татарстане, то в каком месте?

– У нас разработан проект программы по обращению с отходами. И если говорить в целом о концепции по республике, то пять-семь крупных межмуниципальных комплексов смогут аккумулировать в себе все возможные виды утилизации отходов, в том числе сжигание. По логике, они должны быть расположены там, где образуется наибольшее количество отходов, то есть вокруг крупных агломераций – Казани, Набережных Челнов, Альметьевска, Нижнекамска, Чистополя. Но пока этот вопрос в работе. С учетом того, что в этом году в Министерство экологии и природных ресурсов перешли полномочия от Министерства строительства, архитектуры и ЖКХ по вопросам управления отходами, с 1 января 2014 года планируем сформировать новый отдел, занимающийся ими. Нет сомнений, что данный вопрос станет в будущем году для министерства одним из приоритетных. Уже наметили планы, которые включают, помимо формирования и совершенствования законодательной базы, создание единой системы управления отходами. Здесь обязательно должна быть генеральная схема, определены точки, где будут аккумулироваться отходы. Нужна также единая информационная система экологического надзора, пока же за некоторыми объектами его осуществляем мы, за другими – федералы.

В республике построено большое количество полигонов – 54 лицензированных объекта. Проблема их в том, что основную часть отходов мы здесь захораниваем, полезного вторичного сырья извлекается лишь 10 процентов. Это проблема всей России. А цивилизованный мир стремится к обратному. Извлекать при сортировке нужно максимально больше фракций, а не пять-шесть стандартных, как сейчас. Отходы должны приносить прибыль.

Вторичное сырье сегодня действительно востребовано, и надо развивать сеть его сбора, переработки. Тем более что прослеживается явный рост образования отходов: увеличивается количество упаковок в пищевой промышленности, растет производство электроники, техники и так далее. Очень важно добиться при этом раздельного сбора отходов.

– А как этот процесс осуществляется в Сеуле?

– Во дворах стоят контейнеры для раздельного сбора и еще один, очень большой, – для несортируемого мусора. Действует простая и одновременно оригинальная система – в любом магазине продаются специальные пакеты, которые стоят дороже обычных. Деньги за их покупку идут в фонд управляющей компании, единой для всей страны. Покупая этот пакет, вы освобождаетесь от необходимости сортировать отходы, можете положить в него что угодно и бросить в большой контейнер. Плата за сортировку уже внесена. В Южной Корее весьма развит общественный контроль. Просто так в общий контейнер лишнего ничего не бросишь. Законодательство в этой стране выстроено так, что люди получают денежный процент от сообщения за выявленное нарушение, затраты возмещает нарушитель. Система четко выстроена и воспринимается как само собой разумеющееся.

– Вы полагаете, этот опыт и для нас приемлем? Что нужно реально сделать, чтобы раздельный сбор мусора прижился в Татарстане?

– Надо четко осознать, что система предполагает комплекс воспитательных, законодательных и других мер. В Казани раздельный сбор мусора пока что только на уровне инициативы, надо добиваться, чтобы на федеральном уровне он был одобрен и приняты соответствующие нормативные документы. Время пришло.

Для Казани в этом году за счет природоохранной программы приобретены дополнительные контейнеры для раздельного сбора отходов, которые будут распределены по школам и детским садам столицы. Их ведь можно в любом месте установить, но надо, чтобы система работала, чтобы дети это видели. То есть возить такой мусор надо раздельно, а не общим самосвалом, иначе получим отрицательный эффект.

– Полигон, мусоросжигательные заводы, другие предприятия, многочисленный автотранспорт – как же Сеул справляется с загазованностью на улицах, насколько остро там стоит проблема загрязнения атмосферного воздуха?

– Не поверите, но поразила чистота воздуха в Сеуле. Здесь очень важен вопрос загазованности на улицах, поэтому корейцы отдают предпочтение электротранспорту. Почти весь автотранспорт, в том числе общественный, работает на электроприводе. Это, конечно, накладнее бензинового аналога, но здоровье, как говорится, дороже.

Вопрос пробок для Сеула актуален – они огромные, особенно в послеобеденное время, а загазованнности не чувствуется, воздух чист в любое время суток. Мы ходили по городу и утром, и вечером. Хорошо развит общественный транспорт. Делается все, чтобы уменьшить количество поездок на личных авто. Если в машине три и более человек – проезд по скоростной и комфортной дороге бесплатный. Как-то мы подъехали к пункту, где надо платить, открываем окно… Нас посчитали и пропустили.

Так что не надо ездить в одиночестве на ту же работу, с соседями кооперируйтесь. Вот и будет меньше машин на дорогах. Такой метод, я знаю, применяется и в Германии. Велотранспорт в Сеуле не так сильно распространен, как, например, в Амстердаме. Но на автомагистралях по центру выделена велосипедная полоса, которая ограждена, и от нее через определенное количество километров есть подземные спуски за пределы дороги.

– А у нас?

– Те инициативы, которые сегодня продвигаются Министерством экологии и природных ресурсов, постепенно получают понимание. Прежде всего тут надо сказать о системе мониторинга за качеством атмосферного воздуха. Основные нарушители здесь – предприятия. И суть системы в том, что информация о качестве воздуха, которую предприятия у себя получают, автоматически поступает и в министерство. На нашей итоговой коллегии в феврале 2013 года мы говорили о том, что на каждом объекте основные источники загрязнений (трубы) должны быть оборудованы датчиками, сигнал от них (фактически это информация в режиме онлайн) поступает к нам, мы смотрим и делаем выводы. Так вот, подобная система у корейцев уже действует, никто не приходит на заводы с проверками. Экологи сидят в едином диспетчерском центре и за каждым предприятием смотрят. Есть превышение – автоматически идет штраф, и довольно большой. Нам тоже надо перестраивать менталитет общества в этом направлении.

для справки

Структура и технология полигона полного цикла переработки отходов Sudokwon одобрены и рекомендованы ООН к широкому применению. Он является государственно-социальным проектом, дотируется всеми уровнями бюджета в целях полного контроля над тарифной политикой в области утилизации отходов производства и потребления, строгого соблюдения экологических норм. Здесь действуют экономически выверенные и доступные для населения тарифы. Все доходы от переработки ТБО направляются на компенсацию дотаций государства.

Отходы проходят здесь полный цикл переработки, начиная с анализа их опасности для окружающей среды, сортировки и переработки и заканчивая захоронением тех фракций, которые непригодны для дальнейшего использования. На полигоне применяются технологии, которые позволяют производить удобрения, увеличивают выход свалочного газа (биогаза) для получения тепловой и электрической энергии.

Во время очистки сточных вод здесь проводятся мероприятия по деодорации, дезинфекции, предотвращению распространения инфекционных заболеваний и образования пылевых облаков.

Мероприятия по рекультивации земель направлены на их возврат в хозяйственный оборот. На таких участках создаются объекты социальной инфраструктуры – теннисные корты, ипподромы, поля для гольфа, бассейны, парки отдыха. На возвращенных землях проводятся испытания по ускоренному выращиванию биокультур, применяемых для рекультивации. На полигоне также применяются технологии получения ветровой и солнечной энергии.