Что нужно сделать, чтобы обуздать статистику смертности и тяжелого травматизма на производстве

Сводка несчастных случаев, которые происходят с людьми на работе и приводят к инвалидности или смерти, – чтение нелегкое. С начала года в ней уже более полусотни пунктов о летальных исходах, вдвое больше – о тяжелых травмах. О чем это говорит? О том, что нынешние показатели смертности на производстве мало отличаются от прошлогодних. А те – от позапрошлогодних…

Новые несчастные случаи происходят с дурной регулярностью, несмотря на озабоченность вопросами охраны труда руководства Татарстана и резкую критику, в том числе на ежеквартальных заседаниях Республиканской межведомственной комиссии по охране труда (РМВК) министерства, ответственного за организацию охраны труда, и ведомств, осуществляющих контроль и надзор в этой сфере. Их, кстати, у нас около десятка.

К сожалению, в ПФО по смертельному травматизму Татарстан – лидер. А по России занимает, увы, непочетное третье место после Москвы и Московской области.

Живут один раз: не потом, а сейчас

Число случаев тяжелого травматизма, судя по статистике, у нас неуклонно сокращается. С 1414 в 2006 году – до 865 в 
2012-м. Будет кстати вспомнить фразу руководителя аппарата Кабинета Министров Шамиля Гафарова на апрельской РМВК: «Не могу сказать, что не верю этим цифрам, но когда у нас высокие показатели смертельного исхода, то трудно иметь травматизм в целом низким».

Чего греха таить, есть и статистика сокрытых несчастных случаев – разумеется, тех, которые удалось обнаружить. В этом году, например, Государственная инспекция труда в РТ выявила и расследовала два десятка таких попыток. Хотя что могут успеть 28 инспекторов по охране труда? (При образовании инспекции их было 76.) «Для того чтобы обойти все татарстанские предприятия и посмотреть, что там творится, нам с таким штатом требуется более тридцати лет», – говорит заместитель руководителя Госинспекции труда в РТ Ирек Мухаметшин.

Он сообщил, что в Казани за пять лет доля погибших в строительной отрасли от общего числа случаев травматизма на производстве увеличилась с 35 до 53 процентов: «Этому можно найти объяснение. В столице много строят, привлечены люди со стороны. Но не надо забывать – при этом работодатели ориентированы прежде всего на прибыль: взять заказ, построить, получить деньги… Ни у заказчиков, ни у подрядчиков нет заинтересованности обеспечить безопасность труда. У нас мало строительных организаций, которые социально ориентированы».

Ирек Мухаметшин привел пример крайнего цинизма в отношении к человеческой жизни: при строительстве одного из объектов, где работали десятки организаций, неделю не могли определить личность упавшего с лесов человека. Погибший есть, а организации, в которой он работал, нет. «Оказалось, что она из Самары. Трудового договора у погибшего не было. Его привезли, он тут работал, а упал – не хотят признавать за своего. Вот отношение работодателей к жизни работников. Надо законодательно ужесточать наказание за такое отношение», – уверен Ирек Мухаметшин.

А сейчас руководителя можно оштрафовать на 5 тысяч рублей – цена хорошего обеда в ресторане. В прошлом году погибли на производстве 111 человек. По уголовному судопроизводству наказаны 13 руководителей, и все – лишь условно.

Стимул под названием «давай-давай»

Охрана труда – это не только соблюдение правил техники безопасности. Она многогранна, как сама жизнь. Борьба за правильно оформленные трудовые отношения – тоже охрана труда. Почему жена погибшего в 2010 году работника ООО «Северный ветер» только в 2013 году смогла доказать, что муж состоял в трудовых отношениях с этим обществом с ограниченной ответственностью? А он работал не по трудовому, а по гражданскому договору. То есть обязался сделать работу и получить за это деньги. И все. Дешево обходится такой работник: не надо за него перечислять взносы ни в ПФР, ни в ФСС…

Раньше Госинспекция труда в РТ имела право подать в суд за погибшего-пострадавшего, чтобы доказать, что он состоял в трудовых отношениях с организацией. Теперь ее этой функции лишили. И работодателям мало что мешает нанимать работников, которые по известным причинам не требуют соблюдения закона при приеме на работу. Самые неприхотливые в этом отношении – гастарбайтеры… И коль скоро у работодателей есть попытки открещиваться от рабочих в случае их травматизма, надо полагать, не все случаи удается пресечь.

Госинспекция труда в РТ могла бы работать плодотворней в этом плане, но… «Я не могу укомплектовать кадрами направление „строительство“ – никто не хочет его курировать. За год проводили три конкурса и не приняли на работу никого. Где это видано, чтобы люди не шли на государственную службу?» – восклицает Ирек Мухаметшин. А причина проста. Нужны люди с высшим образованием, желательно мужчины, на заработную плату 10–12 тысяч рублей. Кто с таким заработком может быть главой семьи?

«При этом инспектор должен проверять людей, которые в месяц получают по сто тысяч рублей и ездят на крутых иномарках. А он за такую зарплату к ним на трамвае приехал и говорит: вы не хулиганьте… В советское время я был главным инженером, получал двести рублей, стал инспектором – зарплата увеличилась. Когда приходил к главному инженеру, он с уважением принимал, потому что меня государство дороже его оценивало. А сейчас у инспектора со стороны руководства один стимул: «Давай-давай!» – делится горькими мыслями Ирек Мухаметшин.

Вот такая охрана труда получается… А если учесть, что ФЗ-294 «О защите прав юридических лиц» ограждает работодателей от визитов инспекторов по охране труда: не чаще, чем раз в три года, если штрафы за нарушения незначительны, административных рычагов нет, то малопривлекательность «государевой службы» понятна.

Была бы охота – наладится любая работа

Как уже упоминалось, охрана труда – понятие многогранное. Огромную роль тут играет законодательная база. На муниципальном уровне как работают? Госинспекция труда в РТ отправляет в район материалы, чтобы приняли меры, а руководитель исполкома отвечает: «В соответствии с ФЗ-131 «Об общих принципах организации местного самоуправления РФ» органы местного самоуправления не уполномочены осуществлять надзор за соблюдением трудового законодательства».

Татьяна Манжосова, начальник отдела охраны труда Министерства труда, занятости и социальной защиты, прокомментировала ситуацию так: «Упомянутый выше закон регулирует нормы передачи полномочий органам муниципального самоуправления. Но законодательство в этой части неполноценно – четко не оговорены нормы передачи полномочий в области охраны труда органам муниципального самоуправления». Однако есть еще Трудовой кодекс с его 210-й статьей «Основные направления политики в области охраны труда», и сотрудник министерства считает, что в случае необходимости следует руководствоваться ею…

В некоторых российских регионах приняты законы о наделении органов МСУ отдельными государственными полномочиями в сфере охраны труда. Наше Минтруда тоже занималось этим. Но дело застопорилось на процедуре согласования проекта: Министерство финансов против – в связи с дополнительными расходами бюджета. Потому что полномочия могут быть переданы только со штатными единицами. «Вот и получается, что у нас в органах МСУ есть бухгалтер, финансист, плановик, а специалиста по охране труда нет», – говорит Татьяна Манжосова.

А пока…

Статистика свидетельствует: в 40 процентах случаев работники на производстве гибнут по своей вине, но в остальных случаях – по причине неудовлетворительной организации работ, то есть по вине работодателей.

На Буинском сахарном заводе по приказу начальства, в нарушение инструкций по производству работ, двое рабочих начали ремонт аппарата для смешивания дефеката без противогазов и страховочных канатов. В емкость попал сатурационный газ. Люди потеряли сознание. Фильтровальщик, и.о. начальника смены, машинист насосных установок бросились спасать их и сами отравились. Врачи боролись за жизнь пятерых – выжил лишь один…

В подобных случаях действительно нужны карательные законы в отношении работодателей. Чтобы не 5 тысяч рублей выкладывали они из своего кармана или 50 тысяч – из фонда предприятия за погубленную жизнь. К ответственности должны привлекаться и учредители предприятий, финансирующие покупку средств индивидуальной защиты по остаточному принципу.

Оба упомянутых выше специалиста уповают на проект ФЗ «О специальной оценке условий труда». Он находится на стадии согласования трехсторонней комиссии – работодатель, правительство, профсоюзы. Когда будет принят, сказать трудно, но в Министерстве труда и соцзащиты РФ говорят, что в декабре. В его рамках предусматривается серьезное увеличение штрафных санкций в отношении работодателей за любое нарушение техники безопасности и ужесточение уголовной ответственности.

Татьяна Манжосова считает, что Правительство направляет достаточные средства на обучение по охране труда малому и среднему бизнесу. «Мы ездим и в Дюссельдорф, и в Москву за опытом, бесплатно для работодателей проводим семинары по охране труда…»

Это хорошо. Но зачем ездить в Дюссельдорф, если у нас на ОАО «Казаньоргсинтез» и ряде других крупных предприятий уже в течение ряда лет нет серьезного травматизма? Может быть, дешевле изучать местный опыт? Может быть, уделить больше внимания деятельности профсоюзов на предприятиях, о чем говорит председатель Федерации профсоюзов РТ Татьяна Водопьянова? «Там, где есть профсоюзы, травматизм в два-три раза меньше, потому что в коллективных договорах есть отдельные разделы по охране труда, есть уполномоченные, и это дает результат, – уверена она. – Мы работали и над передачей полномочий по охране труда в МСУ, но это пока не удалось. Тогда создали координационные советы в большинстве районов, но без наличия служб по охране труда их работа не дала впечатляющих результатов. Хотя ситуация уже кричит о том, что пора найти в бюджете деньги на организацию служб и восстановить системную работу по охране труда, которая существовала в советское время».