На днях из очередной рабочей поездки по республике вернулась Уполномоченный по правам человека в РТ Сария Сабурская. В Новошешминском и Аксубаевском районах она посетила ряд учреждений, встречалась с главами районов Вячеславом Козловым и Камилем Гилмановым, но основной целью был выездной прием граждан.

С какими проблемами жители районов идут к Уполномоченному по правам человека? Как известно, отбора заявлений не происходит, встретиться с омбудсменом в присутствии представителей местной администрации могут все желающие. В данном случае к Сарие Сабурской обратились два десятка человек с вопросами, касающимися жилья, оплаты жилищно-коммунальных услуг, несоблюдения трудового законодательства, устройства в детские сады и рядом других.

Оно и понятно: наиболее очевидные и тяжело переживаемые большинством невзгоды обусловлены нарушениями социально-экономических прав, призванных гарантировать человеку достойный уровень жизни. Права эти порой нарушаются не злокозненно, а ввиду череды компромиссов с обстоятельствами жизни. Люди до последнего не обращаются в соответствующие инстанции, но когда терпеть уже нет сил, делают попытки поправить все и сразу, а это, как правило, трудновыполнимо. К тому же, такие граждане плохо осведомлены, какие именно инстанции обязаны заниматься их вопросом. В этом плане сам статус Уполномоченного по правам человека ориентирует людей на обращение к нему с любыми проблемами, которые по сути обязаны решать в рабочем порядке органы социальной защиты, здравоохранения…

Откройте им веки

Один молодой человек приехал на прием из Черемшанского района. У него есть брат и сестра – совершеннолетние, неработающие, не признанные недееспособными, хотя являются таковыми по факту. Все трое ютятся в непригодном для проживания доме, источник существования – единственная зарплата.

Человек этот уже был на приеме у омбудсмена в своем районе – в результате семью включили в очередь для получения жилья по социальному найму, оказали ей разовую материальную помощь. Своевременное обращение в жилотдел и учреждение здравоохранения, возможно, не привело бы семью к нынешнему положению. Но некоторые люди живут, словно с закрытыми глазами, терпят, пока обстоятельства не прижмут всерьез.

В данном случае положение обездоленной семьи из Черемшанского района осталось прежним. Сария Сабурская озадачивает этим главного врача ЦРБ, составляет обращение к главе Черемшанского района с просьбой изыскать возможность хотя бы временного улучшения жилищных условий семьи, положение которой целиком подпадает под определение «трудная жизненная ситуация».

Почему разрешать ее должен Уполномоченный по правам человека? Ведь это конкретная работа органов социальной защиты и здравоохранения, а также районного исполкома. Элементарно поставить людей в очередь на жилье, направить в медучреждение для оформления инвалидности – разве это какая-то непосильная задача, которую может решить только человек с полномочиями омбудсмена?

Зададимся этим вопросом, пока Сария Сабурская рассказывает следующую историю.

Женщина с двумя детьми прописана в Нижнекамске, а живет в Новошешминске. Уже год не получает пособие на детей – оно, твердят ей в местном отделе соцзащиты, оформляется только по месту регистрации. Поехать в Нижнекамск, чтобы ходить «по конторам» с двумя детьми, один из которых грудной, женщина так и не решилась.

«Какие проблемы? – рассуждает Сабурская. – Напиши заявление, зарегистрируй его нотариально, отправь в Нижнекамск по почте. Сегодня нет необходимости ходить за деньгами – сами придут на карту. Но гражданке этого, видимо, не объяснили, или она просто не хотела слышать… Работать индивидуально с каждым мы пока не умеем».

• Люди до последнего не обращаются в соответствующие инстанции, но когда терпеть уже нет сил, делают попытки поправить все и сразу, а это, как правило, трудновыполнимо

Конечно, вопрос должен решаться без сложностей, говорит омбудсмен. Это работа отдела соцзащиты, здравоохранения – уже в роддоме юрист должен был объяснить женщине, как она может получать пособие в ее ситуации. Проблема и в юридической неграмотности населения. Таким людям просто необходима школа правовых знаний.

Когда местный «закон» главнее

К слову сказать, в данной ситуации налицо пример нарушения личных прав человека, закрепленных в Конституции РФ. Право человека на свободное передвижение, выбор места жительства и пребывания никем не оспаривается. Тем не менее у части россиян именно с этим возникают серьезные проблемы. Прежде всего они связаны с институтом прописки – формально отмененным, но фактически продолжающим ограничивать свободу граждан.

Вот и реализация многих социальных прав производится только по месту регистрации. Так выплачиваются пенсии и всевозможные социальные пособия. Но если пенсию еще можно оформить и получать по временной регистрации, то пособие уже нет. На местном уровне действует подзаконный акт, требующий для получения, например, ЕДВ или транспортной карты, положенной в Татарстане пенсионерам, не временной, а постоянной регистрации.

Неформальное требование о наличии регистрации осложняет и трудоустройство. Но работодателей, идущих на это нарушение, тоже можно понять: они должны предоставлять сведения о работниках в налоговую инспекцию по месту их жительства. Соответственно, если гражданин по той или иной причине не имеет регистрации, он автоматически сталкивается с серьезными проблемами в жизненно важных сферах.

Ситуации, в которых местный «закон» оказывается главнее права, закрепленного Конституцией, годами привлекают внимание омбудсменов в регионах России, но соответствующими государственными органами даже не формулируются как проблема. Кардинально заняться ею в масштабах страны, похоже, нет возможности: заедает текучка, дела так просто не отодвинуть, ведь за ними – живые люди.

Как отказать человеку в приеме, если он уже отчаялся получить помощь в разных инстанциях? В случае отказа принять заявление он усвоит только одно – его опять «отфутболили». «За заявлением надо видеть человека с его нерешенной проблемой», – говорит омбудсмен.

Надо отметить, такое зрение у Сарии Харисовны еще со времен ее работы в системе социальной защиты.

Барин нас рассудит?

Еще история. Рядом с домом пожилых людей открыли промышленное предприятие. Огород пенсионеров отделен от него только забором. Во время таяния снега или дождей идет подтопление с территории предприятия, причем столь интенсивное, что в огород смывает даже щебенку «соседей».

В течение года куда только ни обращались пожилые люди, вплоть до прокуратуры, а результата нет. Пока к делу не подключилась Уполномоченный по правам человека и не убедила руководителя предприятия своими глазами посмотреть, как размывает огород пожилых соседей. Посмотрели вместе. «Да, действительно… – озаботился руководитель. – Может, насыпь тут сделать?» – «Так делайте, – поощрила идею Сабурская, – но, может, есть иные инженерные решения, например, сделать водоотвод в сторону от жилых домов?» – «Но на это нужно разрешение главы администрации». – «А за чем дело стало? Разве глава недоступен, на небесах сидит?»

Будем надеяться, что проблема разрешится. Но, если для этого нужно вмешательство омбудсмена, которая «взяла за руку» руководителя предприятия и привела его в размываемый стоками огород, зачем тогда существуют остальные структуры? «Нужны просто внимание к людям на местах и нормальная работа исполнительной власти, надзорных органов», – говорит Сабурская.

У разбитого корыта

Рассказать о содержании всех «челобитных» от новошешминцев и аксубаевцев невозможно, хотя каждая история интересна и поучительна. Упомяну еще о двух.

Преподаватель английского языка в местной школе (стаж семь лет, зарплата 18 тысяч рублей) пришла на прием к Уполномоченному с жилищной проблемой: нужна квартира. На совет вступить в социальную ипотеку ответила, что нет денег на первоначальный взнос. А жаль, ведь Министерство образования и науки вкладывает 10 процентов от стоимости жилья для учителей. Ну нет так нет. Значит, нужно заработать. Репетиторством, например. «Здесь это невозможно, никто не хочет нанимать репетитора», – ответила учительница, встала и ушла.

«В данной ситуации нельзя сказать, что права женщины нарушаются. Она даже в очереди на улучшение жилищных условий не состоит», – говорит Сабурская. То есть заведомо рассчитывала на получение квартиры каким-то привилегированным образом? Но, если подумать, 18 тысяч рублей на двоих с ребенком – это уже нищета, учитывая, что надо снимать угол. А с них же накопить на ипотечный взнос – как говорится, не смешите мои тапочки. И что делать таким людям, как не рассчитывать на помощь государства? А в каком состоянии у нас строительство жилья для социального найма? То-то и оно.

Между тем случай с нашей учительницей отнюдь не единичный. Создается впечатление, что чем больше делается для республики в целом (спортивные дворцы, восстановление исторических зданий и пр.), тем меньше – для конкретных людей, если только они не особенно заслуженные или, наоборот, не малоимущие, либо обремененные детьми в большом количестве (лучше, если приемными)… Как государство относится к их конституционному праву на жилье?

Другая гражданка, тоже учительница, только уже на пенсии, вырастила урожай свеклы и моркови. Покупатель из Казани взял у нее машину овощей, дав расписку, что рассчитается за урожай в течение двух недель. Это было в 2009 году. Товарная накладная и расписка – все, что осталось у пенсионерки. Ни копейки от покупателя, а должен он ей более 50 тысяч рублей. Женщина подала в суд, который вынес решение в ее пользу. Но… Дело закрыли с мотивировкой: местонахождение должника неизвестно. А тот проживает в Казани.

На сегодня составлено новое исковое заявление. Может быть, теперь, когда к этой
проблеме подключились Уполномоченный по правам человека в РТ и глава района, в отношении пенсионерки восторжествует справедливость?