Заслуженный учитель РСФСР, выпускник Бугульминского педучилища 1948 года, Шакирзян Хисаметдинович Заляев почти полвека проработал в системе татарстанского образования. Был и учителем, и заведующим роно, долгие годы руководил школой-интернатом для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Является лауреатом премии имени Н.К. Крупской Министерства просвещения СССР. А постигать свои “учительские университеты” он начинал в военные и первые послевоенные годы. В Год учителя и год 65-летия Победы он делится своими воспоминаниями о том нелегком времени и о своих педагогах.

Когда сразу же после Октябрьской революции в Бугульме открылась первая девятилетняя средняя школа, остро стояла проблема кадров: учителей практически не было. Эта картина была типичной. Поэтому выпускников любых учебных заведений, даже медресе, – всех желающих грамотных людей – принимали на трех- и шестимесячные курсы подготовки учителей и затем направляли работать в открывшиеся школы.

В 1929 году в Бугульме открылось педагогическое училище, которое на многие годы стало кузницей учительских кадров не только для Татарстана. Я заканчивал это училище в 1948 году. Сейчас, по прошествии десятилетий, понимаю, что наши наставники были педагогами от Бога. Как не вспомнить об этом нынче, в Год учителя!

Главным качеством наших педагогов была доброжелательность, основанная на уважении к личности. И мы в ответ тоже любили своих учителей, называли их по-татарски уважительно – апа, абый…

Историк Галиев-абый был нашим классным руководителем – очень ровный в общении, всегда доброжелательный. Шагиев-абый вел педагогику, у него мы учились не только предмету, но и умению относиться ко многому с юмором. Строгая, казавшаяся непроницаемой Валиева-апа вела географию и помогла нам существенно расширить познания о мире. Галиева-апа – самая добрая женщина на свете – настойчиво и терпеливо учила нас пользоваться всем богатством языка, писать без ошибок…

Как я оказался в училище? В 1944 году с отличием окончил в родном селе Азнакаевского района семилетку и на семейном совете было решено, что поеду в Бугульму “учиться на учителя”. Вообще-то в ту пору отличники поступали в средние специальные учебные заведения без экзаменов. Но в тот год на 120 мест в педучилище претендовали свыше 200 отличников! Поэтому приемная комиссия решила проэкзаменовать абитуриентов, провести диктант по татарскому языку.

Нас по одному рассадили в большом зале, раздали по листу бумаги, и Галиева-апа стала диктовать. Делала она это не по правилам. Инструкция велит экзаменатору диктовать, стоя на одном месте. Она же ходила по рядам, заглядывая в диктанты. Проходя мимо меня, ткнула пальцем в листок, что-то подсказывая. Но я, перечитав свой диктант несколько раз, не нашел ошибки. Так и сдал работу.

Результаты должны были объявить на следующее утро. Все разошлись. Я остался в коридоре. Мне некуда было идти – родных и знакомых в Бугульме нет, город не интересовал, денег не было. В заплечном мешке – десять вареных картофелин. Спустя пару часов из дверей кабинета вышла Галиева, увидела меня и спросила:

– Ты почему здесь?

– Жду результата.

– До утра?

– До утра.

– А вчера где ночевал?

– В соломенной скирде. (Недалеко от старого кладбища было ровное поле, там я и ночевал накануне, придя в Бугульму.)

Она ушла, но через некоторое время появилась вновь:

– Так вот, парень, ты принят, поздравляю. Приезжай учиться к 1 сентября. Когда будешь дома?

– Завтра вечером.

– А сегодня где будешь ночевать?

– В селе Сумароковка у тети Даши. (В войну, когда мы, подростки, возили зерно из села на бугульминский элеватор, всегда ночевали у этой доброй женщины.)

– Ну, в добрый путь!

И я, окрыленный, помчался домой. Чтобы в конце августа снова уйти с мешком за плечами (ведро картофеля и килограмма два муки), имея в кармане несколько рублей – все мамины сбережения. Так начинался мой путь в учительскую профессию.

…Помню, осенью 1945 года нас послали на две недели на уборку в село Микулино Бугульминского района (ныне Азнакаевский). Поместили в домах по пять человек. Питание было от колхоза (картофель) и от хозяйки (кувшин молока). Хлеб нам выдали в училище вперед на все время командировки. Утром первого дня хозяйка сварила свою картошку в мундире и попросила принести к обеду ведро колхозного картофеля, чтоб было чем кормить нас. На поле мы первым делом выкопали три ведра клубней и отправили с посыльным к хозяйке. А о чем еще могли думать в те голодные годы молодые парни, как не о еде?

Пошли на обед – нам разрешили отдохнуть два часа, чтобы потом уже до темноты трудиться на уборке картошки. Пришли в избу, уселись обедать. И тут произошел курьез. Хозяйка подала нам большой глиняный кувшин с молоком. Не успели его открыть, как из горшка выпрыгнула зеленая лягушка. Мы в ужасе отпрянули. Хозяйка, не успевшая уйти, что-то про себя бормотала. Девушка-одногруппница спокойно пояснила, что женщина, видимо, поместила лягушку в горшок, чтобы молоко не скисло, а потом забыла выпустить ее. Тем не менее мы отказались пить “лягушачье” молоко…

Ночью мне не спалось. Разные мысли лезли в голову. Пошла вторая неделя учебного года, а к занятиям еще не приступали. В первую неделю решались организационные вопросы по переезду училища – фактически на руках учащиеся перетаскали весь инвентарь и учебные пособия. 9 сентября состоялось построение по случаю разгрома милитаристской Японии, а 10 сентября выехали в колхоз. Погода пасмурная, приходим с поля грязные, мокрые, голодные, усталые. А тут еще это молоко…

Вспомнилась мама. Когда она провожала меня, по ее щекам текли слезы. Заснул с твердым намерением уйти домой. Когда открыл глаза, едва светало. Я оделся, разбудил соседа, сказал, что ухожу. Попросил передать Галиевой-апе: если меня исключат из педучилища, пусть сообщит. А я поступлю на бухгалтерские курсы, как мне председатель колхоза предлагал.

Дома моему приходу безмерно обрадовались. Мама даже заплакала, когда я вынул из мешка хлеб и торжественно вручил сестренке как гостинец. Нам, студентам, когда отправляли в колхоз, по карточкам продали по 500 граммов черного хлеба из расчета на день. Так что я привез целое богатство – почти пять килограммов хлеба.

А вскоре я получил письмо. Галиева-апа писала коротко: “Шакир, приезжай учиться. С директором говорила, никого не исключат. После тебя ребята все уехали. Приезжай, не задерживайся”.

Так я вернулся в Бугульму. Никто из педагогов и словом не обмолвился о произошедшем.

Директор училища Салих Абдуллин был человек мягкий, спокойный, разговаривал со всеми уважительно. Как-то после зимних каникул, в 1946 году, он зашел к нам в класс, поманил меня пальцем. Пришли в его кабинет. Салих-абый говорит:

– Шакир, дрова кончаются, надо ехать в лес. Завтра утром придет машина – подбери ребят покрепче, оденьтесь потеплее. Завхоз приготовит пилы, топор, рукавицы. За день нужно успеть привезти две машины.

В те годы училище обогревалось дровами, которые завозили с железнодорожного склада. Их почему-то на всю зиму не хватало, и студентам старших курсов приходилось самим отправляться в лес на заготовки.

Все было сделано, как сказал директор. Нашу бригаду встретил лесник, указал 36 деревьев, которые мы распилили и в два рейса перевезли в училище. Не буду рассказывать, как это было тяжко, но задание выполнили. Мы еще несколько раз ездили на заготовку дров, а в 1948-м, выпускном году, аж восемь машин дров доставили! Нелегкое дело – зимой рубить деревья и распиливать их на дрова, но у меня в душе не осталось никакой обиды ни на училище, ни на директора. Понимаю, что не от сладкой жизни отправлял он ребят в лес в мороз и метель…

Вот так непросто постигали мы педагогические премудрости. После училища я больше полувека посвятил школьному делу, от рядового учителя прошел путь до заведующего отделом образования Азнакаевского района. Много воспоминаний храню и из собственной педагогической биографии. Вот одно из самых ярких: 12 апреля 1961 года я, директор сельской школы, провожу торжественную линейку с учащимися. Мы говорим об удивительном прорыве советской науки, о космосе, о том, к каким неведомым высям ведет дорога знаний, как важно учиться…

Тогда уже вовсю бил фонтан нефти на Ромашкинском месторождении, в родном крае возникали новые поселки и предприятия. Всюду требовались умелые, грамотные специалисты, и мы, выпускники Бугульминского педагогического училища, выполняли свою миссию – готовили людей нового поколения, которые будут трудиться на этой земле.