Те, кто внимательно следил за  декабрьским общением Владимира Путина с россиянами в прямом телеэфире, наверное, помнят: отвечая работнику авиационного завода в Комсомольске-на-Амуре, поднявшему вопрос о дефиците в отрасли квалифицированных инженеров и техников, Председатель Правительства сообщил, что в сентябре (2009 года) проведен конкурс на категорию “национальный исследовательский университет”. Три авиационных вуза-победителя, в том числе Казанский государственный технический университет, представили на него вполне конкурентоспособные, интересные программы подготовки кадров для высокотехнологичных отраслей машиностроения. Они получат дополнительные ресурсы в объеме 1,8 миллиарда рублей на обновление материально-технической базы и создание условий для лучшей подготовки специалистов.

Упоминание казанского вуза в столь благоприятном контексте не только порадовало, но и побудило узнать подробности. Сегодня наш собеседник – президент КГТУ им. А.Н.Туполева, доктор технических наук, профессор Геннадий Дегтярев. В 2009 году он стал лауреатом премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники за разработку и реализацию комплексных региональных программ энергосбережения и энергоресурсоэффективности Республики Татарстан и города Москвы.

– Геннадий Лукич, чем вы объясните, что КГТУ вошел в число двенадцати победителей конкурсного отбора – ведь в нем участвовало более ста лучших вузов России?

– В первую очередь правильным выбором стратегии. Делать ставку на общенаучную направленность не было смысла – у нас не классический университет. Поэтому свою программу мы “заточили” на отраслевое направление. Конечно, можно было оформить заявку на исследовательский университет авиационного машиностроения, но мы предпочли наукоемкое машиностроение, а в скобках – авиа- и автостроение. Обе эти области исключительно важны как в народнохозяйственном плане, так и оборонном. Тем более что в Приволжском федеральном округе и та, и другая развиты, как нигде: авиационные заводы в Казани, Ульяновске, Саратове, Самаре. Ну и, конечно же, ГАЗ, ВАЗ, ИЖ, УАЗ, КамАЗ. Несмотря на трудности, которые эти предприятия сейчас испытывают, страна, безусловно, будет оставаться авиационной и автомобильной. А когда выяснилось, что в числе финалистов конкурса не оказалось ни одного чисто автомобильного вуза, наши шансы, естественно, увеличились. Причем проавтомобильная ориентация не была для нас случайной: еще в начале 90-х, когда отечественное авиастроение свалилось в опасное пике, мы, уловив падение интереса к ракетным и самолетным двигателям, тут же ввели, казалось бы, непрофильные для вуза специальности: “Двигатели внутреннего сгорания”, “Электрооборудование автомобилей и тракторов”. Они сразу же стали престижными, востребованными.

Во-вторых, в 2007-2008 годах мы успешно реализовали инновационную образовательную программу “Система подготовки специалистов мирового уровня в области создания и использования инфокоммуникационных технологий как определяющий фактор обеспечения конкурентоспособности машиностроительных производств”. В результате вуз буквально преобразился. Мы модернизировали материально-техническую базу, методическое обеспечение учебного процесса (наработано около 200 учебно-методических комплексов, более 1500 сотрудников повысили квалификацию), привели систему управления университетом в соответствие с принципами менеджмента качества.

Помимо этого, наш вуз имеет прочные многосторонние связи с предприятиями авиа- и автомобилестроения, у нас созданы научно-образовательные центры, в рамках которых реализуется целевая подготовка специалистов, формируются и реализуются крупные совместные научно-технические проекты.

Наконец, есть устойчивый имидж вуза, его научных школ в областях механики и процессов управления, аэродинамики и прочности, технологий машиностроения, в том числе инфокоммуникационных. Эти несомненные плюсы и предопределили наше лидерство в ряду других претендентов.

– В 1992 году КАИ получил статус технического университета. А как теперь его будут называть?

– Национальный исследовательский университет наукоемкого машиностроения “КГТУ им. А.Н.Туполева”. Хотя, конечно, в душе мы так и останемся “каистами”.

– Повлечет ли переход в новую “весовую категорию” структурную ломку вуза, изменение самого стандарта образования?

– Отнюдь. Все, что нам предстоит осваивать внове, базируется на прежних наработках – мы лишь слегка изменим косинус. Если, скажем, ракетчики или авиаторы займутся автомобильными двигателями, они все равно останутся мотористами – им эти проблемы знакомы и близки. Технологи есть технологи – они могут и самолеты строить, и автомобили, приборные комплексы которых, в основном, создаются на одних и тех же принципах. У нас есть, например, кафедра, специализирующаяся на подготовке специалистов по электрооборудованию летательных аппаратов, автомобилей и тракторов. Мы с максимальной пользой стремимся использовать накопленный в течение 75 лет интеллектуальный потенциал – все новое должно базироваться на прочном фундаменте предшествующих научных результатов. Поэтому в перечень приоритетных направлений развития университета уже в новой ипостаси включены аэромеханика, проектирование и прочность изделий наукоемкого машиностроения; физико-технические проблемы создания двигателей и энергоэффективных установок; новые технологии и материалы; проблемы управления и информационные технологии; радиоэлектронные, инфокоммуникационные приборные системы и комплексы. Именно в них ученые университета добились значительных научных достижений.

Вместе с тем вузу предстоит и основательная модернизация. Недавно в Москве ректор КГТУ Юрий Гортышов принял участие в совещании, на котором обсуждались итоги проекта по созданию в стране сети национальных исследовательских университетов. Там прямо было сказано, что сам по себе статус НИУ не означает, будто эти вузы уже являются такими, какими они должны быть. И что им надо еще много работать, чтобы модернизировать российское образование, вывести его на международный уровень.

– Раньше приоритет КАИ легко обозначался словами известной песни: “Первым делом, первым делом – самолеты!”. Не означает ли машиностроительная переориентация вуза, что пошатнулась надежда вновь поднять “на крыло” “приземлившуюся” (и, кажется, надолго) отечественную авиацию?

– Мы не переориентируемся, а расширяем поле деятельности, оставаясь при этом по-прежнему авиационным вузом. Что же касается будущего отрасли, то в “Стратегии развития авиационной промышленности России до 2015 года” задача сформулирована четко: сохранить за страной статус мировой авиационной державы; не допустить критической зависимости авиационной деятельности от иностранных государств; поддерживать потенциал военной авиации. Не случайно в числе победителей конкурса оказались сразу три вуза авиационной направленности. И они сделают все от них зависящее, чтобы авиационная отрасль вновь заработала на полную мощь. Будем готовить специалистов, которые смогут вывести авиационные предприятия, в том числе и казанские, из затянувшегося кризиса, сделать их продукцию конкурентоспособной.

– Как скажется изменение статуса вашего вуза на учебном процессе?

– Намного улучшится его материально-техническое и методическое обеспечение. Надеюсь, в лучшую сторону изменится и текущее финансовое обеспечение университета. У нас будет больше самостоятельности в разработке учебных программ. Количественного роста студентов не предвидится, а вот их качественный рост сомнений не вызывает. Теперь, когда КГТУ получил признание и на правительственном уровне, вошел в реестр элитных вузов, к нам приедут абитуриенты не только из Татарстана, но и со всего Поволжья, Урала, Сибири, у нас появится возможность отобрать из них наиболее подготовленных и сильных.

– Если ЕГЭ не помешает…

– Не так страшен он, как его малюют! Не сомневаюсь, что со временем придем к более приемлемой форме. Главное – усовершенствовать образовательную деятельность в самом вузе, выстроить эффективную систему двухуровневой подготовки специалистов.

– Болонскую систему образования иногда сравнивают с Большим театром, где магистратура – это балетные примы, а бакалавриат – танцоры кордебалета…

– Ну, я бы сказал иначе: бакалавры – это тактическое направление высшего профессионального образования, магистры – стратегическое. Чтобы наши выпускники в дальнейшем могли с отдачей работать в выбранной ими профессии, бакалавров надо “доводить до ума”, в том числе и в производственных условиях. Магистров же – высококлассных мастеров (инженерную элиту, творцов) будем готовить на уровне мировых стандартов путем объединения интеллектуальных и материальных ресурсов университета, НИИ, ОКБ и промышленных предприятий. Для этой цели у нас будет образовано более 20 профильных научно-образовательных центров.

В соответствии с приоритетными направлениями развития науки, техники и технологий будут формироваться учебные планы и программы подготовки специалистов, бакалавров, магистров, аспирантов, докторантов и соискателей. При этом 10 процентов учащихся составит специалитет, 50 процентов – бакалавры, 40 – студенты магистратуры. Магистратура будет трех типов: исследовательская – 20 процентов, столько же – управленческая, технологическая – 60. Планируем принимать в магистратуру и представителей других российских и зарубежных вузов. Долю магистровских программ, реализуемых на иностранных языках, рас-считываем довести до 40 процентов. Это даст возможность существенно увеличить число зарубежных магистров.

– А кто будет заниматься исследовательским направлением? Будете сами готовить научные кадры?

– Задача в том и состоит, чтобы теснее интегрировать образование с наукой и бизнесом. Если мы этого добьемся, то с поставленными задачами справимся вполне. Научными исследованиями смогут успешно заниматься наши выпускники и специалисты предприятий, работающие над проектами по модернизации своих производств – проводить исследования, защищать кандидатские и докторские диссертации. Ведь на любом производстве всегда хватает проблем по его усовершенствованию. Существенное развитие получат аспирантура и докторантура по приоритетным направлениям. За десять лет предстоит в четыре раза увеличить число магистров и аспирантов и многократно повысить годовой объем научных исследований (сегодня он исчисляется 200 миллионами рублей).

– Планов прямо-таки громадье! Но, как заметил сатирик, реформы вселяют надежду, да вот новоселье все откладывается. Подсев на нефтегазовую трубу, мы все меньше уделяем внимания промышленности, включая и то самое наукоемкое машиностроение, реанимацией которого вам предстоит заниматься.

– Увы. Всем ясно, что в технологиях мы неоправданно отстали. Чтобы догнать – надо перевооружаться технически, причем ускоренными темпами, осваивать и разрабатывать новейшие технологии. Почему-то считается, что крупные вложения стимулируют инфляцию. Но это же абсурд! Какую инфляцию могут спровоцировать вложения, к примеру, в оборудование? Ведь не о зарплате же речь! Создать людям необходимые условия для плодотворной, эффективной работы, научить их стабильно трудиться – вот главные условия роста ВВП, о котором так много говорят, но, к сожалению, мало в этом направлении делают.

– Тем не менее материальное положение вузовских преподавателей и ученых остается бедственным. Помогут ли обещанные 1,8 миллиарда рублей федеральных и 360 миллионов республиканских как-то изменить ситуацию?

– Положение действительно удручающее. У нас даже именитый профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ получает 24 тысячи рублей, доцент – 14 тысяч. Что уж говорить о рядовых, “неостепененных” преподавателях? При такой зарплате талантливую молодежь оставить в университете невозможно. Наши выпускники, которым на производстве предлагают оклад в 15 тысяч рублей, на такие условия не соглашаются – им подавай 20-30 тысяч. А что делать их вузовским учителям и наставникам?

К сожалению, даже бюджетный “золотой дождь”, который должен на нас пролиться, напрямую не изменит материального положения профессорско-преподавательского состава. Надежда лишь на то, что у студентов и преподавателей улучшатся условия для учебы и работы. Существенно, надеюсь, снизится нагрузка на преподавателей. Тогда они будут иметь возможность заработать на чисто научном фронте. Сейчас нагрузка у них чудовищная, а маленькая зарплата вынуждает подрабатывать на стороне. Почти у всех как минимум по полторы-две дополнительные нагрузки. Но, если ощутимого повышения стипендий и зарплат не произойдет, все усилия по решению поставленных перед вузом задач успеха не возымеют. Какой творческой отдачи можно ждать от подрабатывающего по ночам студента или “крутящегося” на нескольких ставках педагога?

– Геннадий Лукич, а каким вам видится КГТУ образца 2018 года?

– Несмотря на обозначенные выше проблемы, я остаюсь оптимистом и вижу его образовательным центром мирового уровня подготовки, переподготовки и повышения квалификации специалистов. Генератором новых знаний и проектов, обеспечивающих инновационное развитие наукоемкого машиностроения. Недалеко то время, когда в небо взмоет новый российский лайнер с крыльями не из привычного

дюралюминия, а нанопластика. Надеюсь, что наш вуз внесет свою лепту в осуществление этого суперпроекта.

Беседу вел Евгений УХОВ.