Как мы уже сообщали, в апреле этого года в Казанском научном центре Российской академии наук (КазНЦ РАН) был избран новый председатель. Им стал директор Института органической и физической химии имени Арбузова КазНЦ РАН, академик РАН Олег Синяшин. О проблемах, задачах и перспективах, которые стоят сегодня перед академической наукой республики, новый руководитель центра рассказал нашему корреспонденту.

– Олег Герольдович, выступая на общем собрании Казанского научного центра, вы говорили, что видите одну из главных своих задач в том, чтобы беречь традиции и сохранять те достижения, которыми всегда славилась казанская наука. Но, наверное, будут в работе центра и новшества?

– Хочу сказать, что лицо современной российской – в том числе и казанской – науки сегодня определяют ведущие научные школы, большинство из которых формировалось на той базе, что зародилась еще в прошлом и позапрошлом столетиях. И наша сила – в этих традициях, в преемственности поколений, которые, несмотря ни на что, удалось сохранить. Но, конечно, нужно двигаться дальше. Понятно, что наука не может существовать отдельно от тех инновационных задач в экономической и социальной сферах, которые стоят перед страной и республикой. Нужно четко определить наиболее важные, приоритетные направления ее развития с тем, чтобы на них сконцентрировать работу институтов центра.

Замечу, что сегодня наиболее важные результаты достигаются, когда работа ведется на стыке нескольких наук – физики, биологии, химии… Нам очень важно сформировать хотя бы два-три таких междисциплинарных направления с участием коллективов различного научного профиля, чтобы решать задачи, актуальные для республики и страны в целом.

 – Уже есть видение того, что это могут быть за направления?

– Без сомнения, один из приоритетов – это нефтегазохимический комплекс, который сегодня активно развивается в республике. И тут есть ряд задач, которые требуют участия ученых центра. В том числе это вопросы добычи и переработки битумов – в решении этой проблемы, без сомнения, могли бы принять участие не только химики, но и энергетики, и физики, потому что наряду с чисто химическими подходами необходимо создание универсальных методов воздействия на пласт.

Второе, как мне кажется, очень важное направление связано с получением альтернативных источников топлива на основе переработки растительного сырья – речь идет о создании биотоплива. Такие работы сегодня ведутся как в Институте органической и физической химии имени Арбузова, так и Казанском институте биохимии и биофизики.

– А нет желания поучаствовать в федеральной программе по нанотехнологиям?

– Что касается проектов Казанского научного центра в этом направлении, я могу сказать, что такая работа ведется, и очень активно. Например, в Казанском физико-техническом институте имени Завойского эти исследования связаны с получением наноструктур, являющихся новыми материалами для квантовой информатики, создания квантового компьютера. В Институте органической и физической химии имени Арбузова мы работаем над преобразованием солнечной энергии в другие виды энергии путем создания молекулярных солнечных батарей. Это так называемые фотовольтаические ячейки. Они, как правило, делаются из неорганических материалов – в первую очередь, из сверхчистого кремния, но это очень дорогое удовольствие. Мы же предлагаем более дешевые, более простые методы, которые базируются на органических наноматериалах, таких как фуллерены. Так что в области нанотехнологий у нас есть база, с которой мы готовы стартовать. И если нам на этом направлении удастся объединить силы, по крайней мере, двух институтов, то, мне кажется, можно достигнуть реальных результатов.

А в целом развитие нанотехнологий требует очень серьезной подготовки. Здесь большая наука должна сочетаться с созданием определенного парка приборов, уникального оборудования и технологических линий, которые, может быть, для обычной науки нетрадиционны. Все это требует очень планомерного подхода. На мой взгляд, сегодня в республике важно не просто собрать ряд проектов из разных институтов и вузов и объединить их. Если мы действительно хотим здесь чего-то достигнуть, нужна общая концепция, которая бы объединила академическую и образовательную науку с учетом подготовки кадров для этого направления. Это тоже очень важная задача, так как сегодня, к сожалению, у нас нет готовых специалистов, которые бы могли работать в этой новой области. Хотя новая ли она? Многие химики, например, полагают, что та же коллоидная химия всегда работала именно на наноуровне…

– А как бы вы вообще оценили сегодняшнее состояние академической науки в республике? Какие вам здесь видятся основные проблемы? Какие перспективы?

Казанская наука работает на мировом уровне- Основные сложности в академической науке пришлись на девяностые годы прошлого века, когда было очень слабое финансирование и в силу, в первую очередь, материальных причин многие люди из науки уходили, а притока молодежи не было. Но в последние три года, как вы знаете, реализуется пилотный проект по совершенствованию оплаты труда научных сотрудников РАН. Могу сказать, что сегодня зарплата по Казанскому научному центру по сравнению с 2003 годом выросла как минимум в четыре раза и в 2008 году должна достигнуть в среднем 30 тысяч рублей.

Еще одна актуальная проблема – оборудование. Современная наука не может развиваться на оборудовании, которое было установлено еще в прошлом веке. Могу сказать, что за последние пять лет во всех институтах нашего центра комплекс научных приборов значительно обновился, – на это было затрачено примерно пятьсот пятьдесят миллионов рублей. Это очень большая сумма, зато сегодня наши институты по многим позициям соответствуют уровню хорошего европейского центра. Сюда не стыдно приглашать ведущих ученых, специалистов международного уровня, готовить методические программы, вести подготовку и переподготовку кадров. Это, кстати, одно из новых направлений деятельности – создание международного научно-образовательного центра, где мы вели бы подготовку и переподготовку специалистов по тем или иным современным направлениям, готовили бы специальные методические рекомендации и материалы для различных научных и образовательных учреждений. У нас сегодня вектор движения на Запад хорошо прослеживается – наши специалисты туда едут, живут, учатся, работают. Но сегодня наука в России тоже выходит на высокий уровень, и нужна обратная связь, необходимы долгосрочные визиты западных специалистов к нам, в Казань, чтобы здесь мы могли обсудить с ними свои достижения, продемонстрировать свои подходы в решении тех или иных задач, привлечь к общению с ними научную молодежь. Это дало бы дополнительный толчок для развития науки в России.

– Но интересно ли это Западу? Сегодня много ведется разговоров, что мы от него отстали, что публикаций наших ученых в зарубежных журналах мало…

– Конечно, катастрофический кризис девяностых годов для науки бесследно не прошел, и чтобы снова завоевать прежние позиции, потребуется время. Но позитивные тенденции тоже присутствуют. И число публикаций стремительно растет, и молодежь стала возвращаться в науку, и оборудование обновляется. Вообще, я на сегодняшние процессы в науке смотрю с оптимизмом.

– Но если приглашать зарубежных специалистов, то им нужно создавать определенные условия не только для работы, но и для жизни…

– Конечно, надо бы построить в республике дом для иностранных специалистов, какую-то небольшую гостиницу, где они могли бы жить достаточно долго при невысокой плате за жилье. Кроме того, еще одной острой проблемой остается строительство академического общежития для научной молодежи. Сегодня есть три составляющие, которые позволяют молодому ученому остаться в науке. Первая – это, как ни странно, даже не зарплата, а возможность участвовать в решении научных задач высокого уровня на современном оборудовании. Эту позицию мы в Казанском научном центре реализуем. Вторая составляющая – зарплата, и ее увеличение в ходе пилотного проекта тоже стало привлекательным фактором для притока молодых кадров. Но вот жилье – это, конечно, самая серьезная проблема. Мы зачастую не можем оставить талантливых и ярких ребят из других городов республики или других регионов в аспирантуре – им приходится снимать жилье, но средств у институтов на эти цели нет. Это касается и семей молодых ученых, которые вынуждены тратить большие средства на жилье. Поэтому, на мой взгляд, здесь, в республике, нам совместно с Академией наук Татарстана, тоже имеющей много аспирантов, необходимо решать вопрос о строительстве общежития, где могли бы жить аспиранты и молодые ученые.

– Если говорить о молодежи – устраивает ли вас уровень подготовки молодых сотрудников? И нет ли планов интегрироваться с вузами, чтобы целевым образом отбирать там лучших студентов?

– Да, уровень образования сегодня снизился. Это связано не только с подготовкой в вузах. В первую очередь, мы многое потеряли в школе, особенно в области естественных наук. А при такой школьной подготовке вузы за пять лет просто не успевают массово подготовить хороших специалистов. И здесь важно, что в новом уставе за Российской академией наук закреплены образовательные функции. Например, возможность открытия новых специальностей и дисциплин, по которым академические институты могли бы готовить студентов, создание тех или иных образовательных структур. Это очень важное решение, так как попытки реализации образовательных функций уже были – мы создавали в наших институтах филиалы университетских кафедр, где сами вели подготовку специалистов. Несколько лет назад был подписан договор между нашим центром и Казанским государственным университетом. Сегодня необходимо в рамках этого документа усиливать интеграционную работу, чтобы как можно больше специалистов Российской академии наук было привлечено к образовательному процессу. Эта работа должна быть постоянной, а не от случая к случаю. Возможно, в этом вопросе нам с Советом ректоров республиканских вузов стоит выстроить некую концепцию подготовки специалистов, которая отличалась бы от всех общепринятых схем.

– А с Академией наук Татарстана планируются какие-то совместные проекты?

– Координация, интеграция по целому ряду позиций, без сомнения, полезна. Я уже упоминал, что мы могли бы принять участие в разработке проблемы добычи и переработки битумов. Кроме нефтегазохимического комплекса, готовы совместно реализовать целый ряд проектов в области энергетики, агропромышленного комплекса, фарминдустрии. Например, это создание новых лекарств и средств защиты растений, разработка технологий получения биотоплива. Вообще, взаимодействие с республиканской Академией наук для нас очень важно, поскольку именно эта организация определена как координатор проведения всех научных исследований в Татарстане. И академия, которая видит задачи науки в регионе более целостно, могла бы подсказать нам, на какие направления тех или иных отраслей экономики необходимо взглянуть более пристально, где есть проблемы, которые мы могли бы совместно решать.

– А как бы вы сами оценили – какие идеи, разрабатываемые в недрах вашего центра, наиболее перспективны?

– Создание того же квантового компьютера. Или преобразование солнечной энергии – пока мы только подходим к решению этой задачи, но если удастся довести дело до конца, это будет прорыв, потому что сегодня никто пока не сумел ее реализовать. Институты Казанского научного центра сегодня сосредотачивают свое внимание и потенциал на наиболее актуальных научных направлениях, ряд из которых можно отнести к мировому уровню. Их решение позволит обеспечить конкурентоспособность российской науки как в фундаментальном, так и в прикладном аспектах. Но нужна поддержка – и не только со стороны государства. Ведь создание тех же органических солнечных батарей сегодня на Западе финансирует не только государство, но и крупнейшие нефтяные компании – например, Shell и British Petroleum. Потому что они в этом заинтересованы.

– К сожалению, в России бизнес пока вкладывает средства только в те направления, что озвучены государством. Вот заявили на высшем уровне про нанотехнологии – и бизнес туда пошел. А если бы таких важных направлений определили несколько, предприниматели могли бы распределить свои средства и на другие области. А поддержка прорывных направлений очень важна.

И здесь есть еще одна актуальная проблема – и для республики, и для России. Нужен государственный заказ в сфере науки, который позволил бы научным учреждениям осознанно участвовать не только в получении новых знаний, но и в создании материальных объектов с конкретными показателями и сроками. Даже если взять программу по нанотехнологиям, то в ней не сформулировано, что же, в конце концов, должно быть получено – какой продукт, какая технология? В какие сроки это должно быть сделано? И в этом отношении положителен пример нашей республики, где Министерство экономики совместно с Академией наук будут ежегодно готовить так называемый инновационный меморандум, в котором будут определены приоритеты в развитии тех или иных отраслей, в том числе научной сферы. От того, насколько эффективно и гибко будет выстроена система взаимодействия в цепи: наука – бизнес – власть, зависит будущее не только самой науки, но и России в целом.