В дни ожесточенных сражений советских войск под Москвой в декабре 1941 года в Казанском химико-технологическом институте (ныне государственный технический университет) было запущено производство по выпуску специальных авиационных боеприпасов, вошедших в историю Великой Отечественной войны под условным названием “огневой мешок”.
Новый вид вооружения предназначался для особых авиагрупп, вылетающих на ночные бомбардировки в тыл врага на самолетах “У-2” и “По-2”. Это было простое и довольно эффективное зажигательное средство для борьбы с боевой техникой и живой силой противника, рожденное в первые дни Великой Отечественной войны, аналог легендарных “зажигательных бутылок”, только больше объемом.
Боеприпас представлял собой мешок из бензиностойкой клеенчатой ткани, заполненный зажигательной жидкостью и снабженный запальным устройством для распыления и воспламенения содержимого мешка на нужной высоте. В качестве зажигательной жидкости служил технический бензин, загущенный добавлением специального порошка. Запальное устройство находилось на деревянном блоке (пробке), вставляемом в горловину мешка, и состояло из терочного воспламенителя, пиротехнического замедлителя и разрывного заряда в картонной трубке.
Мешки заправляли бензином на аэродромах непосредственно перед вылетом самолетов. В горловину заполненного мешка вставляли запальный блок и завязывали бечевкой. В таком виде боеприпас был готов к применению. Основными его преимуществами были доступность исходных материалов и простота изготовления, что имело решающее значение на том этапе войны.
Для подготовки производства по поручению Наркомата боеприпасов СССР в ноябре 1941 года в КХТИ из Москвы прибывает инженер-химик С.Беленький. Уже 28 ноября появился согласованный с главком приказ №168 об организации в КХТИ спецпроизводства по выпуску новых боеприпасов, заключительным пунктом которого было записано: “Все подготовительные работы закончить к утру 1/XII, производственную работу начать 1/XII c.г.”.
Начальником производства был назначен молодой ассистент специального факультета КХТИ Газим Ногаев, накануне войны защитивший кандидатскую диссертацию. Ветераны института помнят его как хорошего химика-синтетика, разработчика известных термостойких взрывчатых веществ “В-5” и “АК” (на основе азида кадмия). Техноруком производства стал эвакуированный из Ленинграда преподаватель кафедры №43 В.Павлышин – будущий доктор технических наук, профессор, заведующий кафедрой ЛТИ им.Ленсовета.
Основной рабочей силой производства стали студенты. Как и вся страна, они трудились по 12 часов в сутки (6 часов учебы плюс 6 часов работы). Начальниками цехов были аспиранты, научные сотрудники и преподаватели факультета, бригадирами и мастерами – студенты старших курсов.
К производству были привлечены другие предприятия Казани и страны. Так, фабрика “Коммунар” поставляла деревянные блоки для запалов, артель “Промполиграф” – бумагу и картонные трубки, завод им.Ленина – порох для воспламенительного заряда, а льнокомбинат – деревянные блоки и бечевки. Основное производство – приготовление терочных составов, пиротехнических замедлителей и воспламенительно-разрывных зарядов, сборка запалов и комплектация мешков – было сосредоточено в пристрое
и прилегающих помещениях спецздания (ныне корпус “В” на ул.К.Маркса). Сейчас в них размещаются кафедры оборудования пищевых продуктов и информационно-измерительных систем университета.
В процессе освоения производства было немало трудностей. Две из первых трех партий мешков оказались некондиционными – подвели деревянные блоки, поставляемые фабрикой “Коммунар”. Они рассохлись после изготовления, и их пришлось подправлять. Потребовалось внести корректировки и в технологию сушки древесины.
Случались и чрезвычайные происшествия. В памятные январские морозы 1942 года были заморожены водопроводные трубы и отопительная система института. Прекратились учебные занятия, встало и спецпроизводство. Бригада механиков под руководством Г.Дьяконова и А.Николаева (в последующем – доктора наук, завкафедрами института) в сжатые сроки восстановила отопление и водопровод в здании. Чтобы наверстать упущенное, пришлось организовать трехсменную работу производства. Несмотря на большие трудности, срочные заказы фронта были выполнены в срок.
Выпускаемая продукция прямым ходом отправлялась на подмосковные аэродромы. Первые “огневые мешки” начали поступать на фронт уже к концу года и получили хороший отзыв у авиаторов.
Вот отрывок из воспоминаний бывшего начальника Главного управления Гражданского воздушного флота СССР, Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Василия Молокова: “…В первые месяцы войны с помощью химиков и инженеров были изобретены своеобразные “бомбы” – клеенчатые мешки, заполненные горючей смесью… Это было первое оружие, которое получила наша особая авиагруппа. Эскадрильи с наступлением темноты направлялись к заданным целям. Штурман, он же бомбардир, руками выбрасывал такие мешки за борт, когда самолет пролетал над вражескими позициями. Бомбы взрывались метрах в пятидесяти от земли, поливая огненными струями скопления техники и траншеи противника… Наши летчики успешно использовали “огневые мешки” для выкуривания врага с земли Подмосковья. Во время ночных налетов на Можайск, Кубинку, деревню Березовку немцам был нанесен значительный урон. Большой пожар возник на станции Дорохово, где с воздуха удалось поджечь скопления воинских эшелонов. “Огневые мешки” наши авиаторы применяли и в боях за Вязьму и Дорогобуж”.
В институте сохранился текст благодарственного письма от руководства 8-й воздушной армии от 12 сентября 1942 года: “8-я воздушная армия за досрочное выполнение заданий по изготовлению специальных боеприпасов выражает благодарность руководству и коллективу института”.
Алексей НИКИФОРОВ.
Доцент КГТУ.
