Известно: языки умирают. Человечество утратило десятки тысяч языков, наречий, говоров и диалектов, а пример возрождения единственный – древнееврейский воскрес в виде иврита. Это показывает, что при поддержке государства нация может спасти свой язык, а значит, свою культуру, самобытность.

Не будем обольщаться океанской мощью великого и могучего русского языка. Его благополучие, международный статус нынче под вопросом. Лучшие ученые умы страны утверждают: язык в опасности. Область нормированной речи сужается, как шагреневая кожа. Не станет ли в конце концов русский языком, обслуживающим масс-культуру, с убогой грамматикой, разрушенной фразеологией, бедным словарем, перенасыщенным иностранными словами и ненормативной лексикой? А что думают по этому поводу специалисты-словесники из Казани, Москвы, других российских городов?

Поэты и писатели по определению должны тонко и чутко воспринимать изменения, неблагополучие в языковой стихии. Что здесь сегодня происходит? Слово – казанскому писателю, лауреату литературной премии имени Г.Державина и национальной детской премии России “Заветная мечта”, исполнительному директору Татарского ПЕН-центра Ахату Мушинскому:

– Сейчас в ходу бракованная речь, она режет слух, как фальшивая нота. Посмотрите, сколько штампов с браком в самой структуре фраз: “по обе стороны баррикад”, “две большие разницы”, “как я сказал выше”… А слова-паразиты? “Как бы, так сказать, на самом деле…” Мы можем дойти до того, что фразу “Я пошел домой” произнесем так: “Вообще-то, знаете ли, короче, я, как бы, значит, это самое, пошел домой, на самом деле”.

Мне довелось общаться с Юрием Левитаном – как музыку слушал его правильную, красивую речь. Теперь на радио и телевидении много людей без специальной подготовки, без самообразования – ни слушать, ни смотреть…

И правда: помните телепередачу “Что хочет женщина”? А женщина, между тем, хочет не что или кто, а чего и кого. Включаешь телевизор и оказываешься в состоянии вербальной невесомости. То Александр Масляков скажет: “Дорогие друзья, через несколько времени мы узнаем, кто победил”, то другая телеведущая поведает, что на сцене МХАТа сегодня первая премьера пьесы Шекспира “Сон в летнюю ночь”. На каждом шагу с уст телеведущих слетают “страны мира”, “самый лучший”, “согласно данных статистики”, “на сегодняшний день”, “за этот период времени”, “до самого конца…” А недавно один депутат заявил: “Они думают, это ихняя прерогатива, а я сам кандидат наук и знаю, что это не так”.

Поневоле подумаешь, это действительно “ихняя прерогатива” – коверкать язык. Неуважение к нему насаждается сверху – депутатам Госдумы даже понадобился специальный словарь для правильного произношения – и ведь издали!..

Небезызвестный в этой сфере Виктор Степанович Черномырдин как-то обмолвился: “Надо ж думать, что понимать”. Кажется, для многих публичных деятелей понимать, что говоришь, не обязательно.

Когда язык становится обманом

Панталоны, фрак, жилет –

этих слов на русском нет!

Прав незабвенный Александр Сергеевич: взаимопроникновение языков не беда, а взаимообогащение. Раз нет аналога в отечественном – каждый язык обогащается иностранной лексикой. Это неминуемо. А вот что на эту тему говорит известный российский словесник, профессор кафедры литературы Костромского госуниверситета им. Некрасова Владимир Тихомиров:

– Английский язык в мире самый популярный – это смесь германского и латинского, половина слов в нем французские. Когда норманны завоевали Англию, несколько столетий французский был государственным языком, а английский до восемнадцатого века считался варварским. А то, что произошло потом, связано с политическими факторами. Когда Россия преодолеет политический и экономический кризис, станет цивилизованным государством, и русский язык займет в мире подобающее место.

Да, а когда преодолеет? Сидеть и ждать? Нет, редко что меняется к лучшему само собой. Засилье иностранных слов в русском небезобидно. Если бы вместо слова “дефолт” в свое время прозвучало “отказ от выполнения обязательств”, неизвестно, как бы все в стране обернулось. А так – сказал тогдашний Премьер-министр Сергей Кириенко иностранное слово, и поди пойми, что он имел в виду. Пока разобрались…

С точки зрения философии языка он призван управлять общественными событиями. Правильно управляет правильная речь. Или хотя бы правильно понятая. Что важно – своевременно. Если бы вместо “ваучер” в свое время прозвучало “письменная гарантия”, Анатолию Чубайсу после его аферы с приватизацией вряд ли поздоровилось бы. И, возможно, приватизация приняла бы другие, более щадящие и разумные формы.

А не сгущаю ли краски? Я обратилась к председателю Лиги деловой прессы в Москве Юрию Вороненкову, журналисту, экономисту, писателю, в недалеком прошлом – генеральному директору Балтийской медиа-группы в Санкт-Петербурге:

– В брошюре “Решения Римского клуба” (Римский клуб – международная общественная организация, объединяет около ста известных ученых, общественных деятелей, бизнесменов из многих стран, исследует современные проблемы развития человечества. – Ред.) говорится не о лишении России ядерного оружия, а об изменении ментального вектора нации – общего языка. Язык – это ведь оружие. Если взять подшивки газет с 90-х годов и сделать лингвистический анализ, вывод однозначен: произошло перепрограммирование нации. Нас приближают к некоему стандарту усреднения, к лишению нации возможности самобытно развиваться. Идет информационная война – с русским языком. Его подменяют обезьяньим сленгом в СМИ. Подумайте сами, кому это надо?..

Я подумала.

Те, кого у нас называют олигархами, – не олигархи. Но на русском “плутократы” звучит компрометирующе. Греческое слово oligarhia означает власть избранных, немногих. Вышеназванные субъекты не являются избранными, да и немногими тоже – в смысле их аристократизма. А являются плутократами – от греческого plutos – богатство и kratos – власть. В связь языка с разумным устроением общества можно углубляться и дальше… Но посетим кафедру современного русского языка в Казанском государственном университете. Здесь все языковые неблагополучия должны прокомментировать со знанием дела. Где берет начало уродование великого и могучего и как с этим бороться?

Чьи ж это проблемы?

Основные научные учебные направления доцента Алексея Бастрикова – экология русского языка, семантика, семиотика, языковая картина мира, преподавание русского языка в юридическом дискурсе и для журналистов.

– Язык – живая система, она сама может справиться со многими проблемами. Вопрос не столько в ужесточении правил, запретов, сколько в формировании личности, образовании и воспитании. Человек сам для себя устанавливает определенные рамки, в том числе и в использовании языка. Это дело его внутренней культуры.

– А как вы относитесь к перенасыщению русского англоязычными терминами?

– Когда названия объекта нет в родном языке, мы вынуждены пользоваться иностранным.

– Предположим, слову “проблема” есть синонимы, а употребляем его.

– Это удобно.

– Но слово-то без оттенков.

– Да, оно никакое.

– На русском человек волен сказать: забота, кручина, горе, неурядицы, беда, несчастье, закавыка, помеха, напряженность, нелады – эти слова обязывают к сочувствию и побуждают к действию. А “проблема” чаще всего все сводит к заключению: это не мои, а твои проблемы.

– Человек не останется за ширмой этой фразы, если хочет посочувствовать, в том числе словом.

Сейчас принято переброситься парой фраз этикетного, поверхностного характера. Люди не хотят общаться по разным причинам. Боятся показаться смешными, показать свои чувства, чтобы другие не воспользовались этим. Это психологические проблемы коммуникации.

– Сейчас нация поглощает “дамские детективы”, а эта литература не разрабатывает никаких новых идей – ни общественных, ни философских. Модернисты тоже забавляются: их “высокая мода” сошлась с поэтикой низа и захлестнула ненормативной лексикой печатные страницы…

– Настоящая литература не умерла. Но любовь к ней должна закладываться в школе. Сейчас, может, актуальны и востребованы Лимонов, Сорокин, Пелевин – но это временно. Пена сойдет, а Пушкин, Бунин и Чехов останутся. Я работаю в школе, вижу трепетное отношение ребят к тексту. Проблема в том, что читают мало. Но время такое – надо оперативно получить информацию, переработать ее, принять решение…

Что касается средств массовой информации – у владельцев газет, телеканалов, у государства должна быть политика в области формирования языкового вкуса и культуры речи. Вспомним советскую эпоху: СМИ были трансляторами культурной речи. Сейчас они потеряли этот статус.

Сколько стоит воспитание чувств

Думается, продолжительность жизни языка зависит не от того, как говорят наши черномырдины, а какая проза и поэзия созданы на этом языке. В этом смысле русская классическая литература гарантирует сохранность языка на далекое будущее.

Конечно, классика оградит его надежней, чем законы и запреты. Не разменяй душу на ублажение инстинктов – вот ее подспудный смысл. Однако и на этом нельзя успокаиваться. Вот что говорит доцент кафедры русской литературы КГУ Артем Скворцов:

– Нездоровые процессы в разговорном языке происходят, это очевидно для тех, кто задумывается над состоянием языковой культуры. Утрачиваются навыки правильной письменной и устной речи. Абитуриенты не умеют грамотно строить фразу. Увы, реальность: число читателей классической русской литературы стремительно сокращается.

Оно и понятно: юный читатель, начавший чтение не с Грина, например, а с Сорокина и Лимонова, на мой взгляд, потерян как читатель классической литературы. После рассказа Сорокина “Свободный урок”, который экспертизой, проведенной по заданию Московской прокуратуры, признан порнографическим, он навряд ли станет читать Бунина…

Ненормированную лексику Сорокина и Лимонова обильно процитировали в хрестоматии для старшеклассников, изданной в Астрахани десятитысячным тиражом. Артем Скворцов этот факт прокомментировал так:

– Сорокиным не исчерпывается палитра современной литературы. Есть писатели, которые культивируют и сохраняют лучшие образцы современного русского языка. Фазиль Искандер, Георгий Владимов, Татьяна Толстая… Проблема не в литературе – в читателе. И в отношении государства к тому, что происходит с культурой и языком. Законодательными актами невозможно поправить ситуацию с элементарной грамотностью, если нет стратегии, как их воплотить в реальность. Сложно насильно заставить человека читать Толстого, а не Донцову. Это проблема воспитания общей культуры, она напрямую связана с состоянием общества, семьи. Мне, как преподавателю, кажется, что надо заниматься не столько передачей знаний, сколько воспитанием чувств. Состояние языка – не причина, а следствие, чуткий индикатор того, что происходит с обществом. Нужны комплексные меры по оздоровлению страны.

Не скажу, что, читая Сорокина раньше Толстого, человек потерян как читатель классической литературы. Но то, что у него будет смещена и искажена культурная ретроспектива, – безусловно.

– Литература стала товаром: она должна быть разнообразной, как положено товару – от порнографии до классики.

– Нужно воспитать читателя с хорошим вкусом. А вот как? Как не надо – знаю: нельзя запрещать литературу а ля Сорокин – получается обратный эффект – привлечение внимания к имени. И запреты попахивают тоталитаризмом. Можно далеко зайти.

– Да, прецедент – как открытый шлагбаум… А вы знакомы с законом “О государственном языке Российской Федерации”?

– Нет. Большого интереса к нему нет. На мое словоупотребление он не влияет. На повседневное злоупотребление языком людей на улице – тоже. Нужна госстратегия. Молодежь подавляющую часть информации воспринимает через ТВ, кино. Нужно ввести квоты. Сколько процентов времени должно телевидением отдаваться отечественным фильмам, сколько – зарубежным, как это принято в государствах с трезвой культурной политикой, – во Франции, например. Там изумительные программы сохранения и культивации языка, рассчитанные на разные группы его носителей… В школах должно быть больше уроков языка, литературы. Нужно совмещать чтение литературы с просмотром киноклассики и анализом того, как говорят персонажи. На это, конечно, требуются средства.

Гильотины веселый нож ищет шею Антуанетты

Обратимся в заключение к веселой, в контексте процитированной фразы, теме. К мату. Оставим морализаторство в стороне. Общеизвестно, что мат процветает и развивается. Если посмотреть специальные словари, изданные в прошлом веке, и заглянуть на некоторые сайты в Интернете, где общение без мата не обходится, вывод однозначен: появилось много новых непечатных слов и выражений… То, что у нас в стране матерятся даже дети, – тоже общеизвестный факт. Повторяться не имеет смысла, а вот аспект, на который стоит обратить внимание: мат, который так люб нам при случае (хотя бы при падении утюга на ногу), небезобиден. Даже если не направлен на оскорбление чьего-то слуха. Есть медицинский аспект вопроса. Люди, употребляющие мат в качестве связки слов, о нем не знают.

Наука установила: с помощью словесных мыслеобразов можно созидать или разрушать генетическую структуру. На этом основаны лечебные методы, воздействие народных заговоров. ДНК “слышит” нашу речь, ибо содержит наследственную информацию не только в химических соединениях, но и в физическом поле, существующем возле хромосом. И реагирует. Одни слова – молитва, стихи – оздоровляют организм, другие разрушают. Помните, у поэта: “Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести…”

Ненормативная лексика относится к разрушающим здоровье мыслеобразам. А записанная в ДНК информация передается по наследству! Дети рождаются больными не только у пьющих, но и у сквернословящих людей.

Эта статья не претендует на всеохватность проблемы, которую директор Пушкинского дома Николай Скатов назвал “пандемией словесного СПИДа”. Она – приглашение к размышлению о том, что каждый из нас может сделать для оздоровления языка. Не суть, какого языка и какой нации…