Как мы уже рассказывали, в Академии наук Татарстана готовятся собственные национальные проекты – инновационные разработки в разных сферах научной деятельности, имеющие серьезные практические перспективы. О том, что уже сделано на пути воплощения этих проектов, а также о роли и месте науки в современной жизни республики мы беседовали с президентом АНТ Ахметом Мазгаровым.
– Ахмет Мазгарович, как продвигается работа над новыми проектами?
– Прежде всего хочу сказать, что эти проекты еще никем не утверждены и пока разрабатываются только внутри академии. У нас есть программа приоритетных направлений развития науки, направлений всего десять, и последние десять-пятнадцать лет по ним ведутся серьезные исследования. Идеология такая – должно быть десять крупных национальных научно-инновационных проектов.
Сейчас мы готовимся представить в Правительство республики три наиболее подготовленных проекта. Первый – разработка технологии добычи и переработки битумных нефтей. Существовала проблема: из-под земли поднимают густую, твердую массу, транспортировать которую невозможно. И вот в Казанском технологическом университете родилась технология первичного разделения этих не поддающихся классической переработке битумных нефтей. Суть ее в том, чтобы с помощью химического реагента разделить добываемую массу пополам. Верхняя часть – это нормальная нефть, которую можно по трубе отправлять на нефтеперерабатывающий завод. Остается тяжелая часть – очень нужный республике дорожный битум высочайшего качества.
– Да, это актуальная проблема…
– Особенно актуальной она стала после визита в республику федерального министра транспорта Игоря Левитина. На встрече с ним наш Президент Минтимер Шаймиев упомянул, что в республике половина населенных пунктов без дорог, их немедленно надо строить. Конечно, мы уже сегодня производим очень много битума в Нижнекамске. Если все мощности в строй войдут, республика будет выдавать его до 30 тысяч тонн в год. Но надо, чтобы Татарстан производил битум высокого качества для всех близлежащих регионов.
– И на каком этапе сегодня битумный проект?
– Полностью закончены лабораторные испытания. А в инвестиционно-венчурном фонде, как только услышали заявление Президента о необходимости срочного строительства дорог, немедленно подписали документ о финансировании этой программы. Тут, конечно, очень оперативный шаг сделал наш Премьер-министр Рустам Минниханов. Он решительный человек, и на второй же день после встречи с Левитиным подписал необходимые документы. Мы немедленно начинаем строить пилотную установку по переработке битумных нефтей с получением высококачественного неокисленного дорожного битума. Если эта технология хорошо пойдет, в чем я лично на 99 процентов уверен, это будет головная установка. Если она хорошо себя покажет, то ее можно будет предложить и нашим соседям, у которых тоже есть битумные месторождения – в Ульяновской, Пермской областях, Башкортостане, Казахстане… Так что будем продавать не только битум, но и технологию.
Мы считаем – это первый национальный научно-инновационный проект, который исключительно актуален и наиболее подготовлен. И через год-два на его основе должно начаться массовое строительство соответствующих объектов. Потому что национальный проект должен завершиться строительством, пуском и освоением. Конечно, делать аппараты академическая группа не будет, но все научное сопровождение мы берем на себя – от начала до пуска в эксплуатацию.
Второй проект – тоже достаточно подготовленный. Это выпуск магнитно-резонансного томографа, разработанного учеными Казанского физико-технического института имени Завойского КНЦ РАН. Три аппарата в республике уже работают, более-менее налажены связи по серийному изготовлению. Это детище академика Кева Салихова, тоже результат труда последних пятнадцати-двадцати лет.
Третий проект пока на стадии разработки. Мы еще даже о названии спорим – “Казанские диалоги” или “Великий перекресток”. Предполагается, что Татарстан, который и географически удобно расположен, и имеет очень хорошие исторические традиции, мог бы взять на себя роль своеобразного мостика в переговорах севера и юга, востока и запада.
Ну и остальные семь проектов в рукописях уже есть. Все они – результат наших пятнадцатилетних исследований в рамках, повторю, государственной программы приоритетных направлений развития науки в республике. Более того, кроме десяти национальных мы еще готовим так называемые мега-проекты – крупнее одинарных небольших проектов, но не масштаба национальных. Все они имеют существенное значение для крупных отраслей и предприятий.
– Вы упомянули, что по первому проекту инвестиционно-венчурный фонд принял решение о финансировании после резолюции Премьер-министра. Значит ли это, что людям, от которых зависит финансирование науки, обязательно нужна “отмашка” сверху? А сами они проявляют инициативу? Как вообще у академии складываются отношения с инвестиционно-венчурным фондом?
– Я лично начал работать с ними по первому проекту – мне понравилось. Там молодые, энергичные ребята, знающие свое дело, заинтересованные, не зашоренные, не консервативные. И инициативу они проявляют. Работают достаточно оперативно.
– С молодыми инвесторами понятно. А как вы оцениваете потенциал сегодняшних молодых ученых?
– Я бы хотел привести один конкретный пример из своего института (Ахмет Мазгаров параллельно с руководством Академией наук РТ возглавляет Волжский НИИ углеводородного сырья. – Ред.) У нас уже пятый год работает Александр Копылов. Он окончил аспирантуру технологического университета, защитился по проблематике добычи битумных нефтей, и я взял его к себе. Ему только тридцать лет, а он уже специалист международного класса, ведет весь Иранский проект нашего института – это огромный объем работы: у нас с Ираном контракт, две лицензии мы уже продали им, еще две готовим на продажу. У него прекрасная подготовка по химии и по технологии, очень хорошее владение компьютером, никаких проблем с английским языком. Как видите, среди нашей молодежи есть выдающиеся личности. Но, к сожалению, общий уровень знаний выпускников школ, вузов по сравнению с 60-70-ми годами прошлого века сегодня снижается. Хотя выборочно в каждой группе из 25-30 человек можно найти двух-трех хороших ребят.
– А может ли академия как-то повлиять на этот процесс?
– Мы считаем, что одна из главных функций академии – это участие в подготовке кадров высокой квалификации. В Советском Союзе существовала великолепная традиция, в частности, ее поддерживал Новосибирский Академгородок, который направлял профессоров в глубинные сибирские деревни. Они проводили там олимпиады и конкурсы, выискивали талантливых ребят, привозили их в Академгородок, где был интернат для одаренных детей, и учили. Я лично знаю многих из тех, кто прошел эту школу, они все стали профессорами, членами-корреспондентами, академиками… Мы планируем пойти по этому испытанному пути. К тому же у нас есть основа – республиканская молодежная организация “Сэлэт” при Академии наук Татарстана. Руководит ею член-корреспондент нашей академии Джавдат Сулейманов, талантливый человек, доктор физико-математических наук. Мы хотим расширить эту школу, чтобы, как в Новосибирске, выискивать по деревням толковых ребят, привозить их, учить. Наши ученые будут курировать этих вундеркиндов. Будет своего рода инкубатор научных работников. Ведь чтобы тот же технопарк “Идея” хорошо работал, надо сначала, чтобы были источники идей. На улице хорошие идеи не валяются. Их носителей надо выискивать и выращивать. Надеюсь, мы это дело доведем до конца. Необходимо создать ребятам условия, чтобы они поступили в вуз на бюджетное финансирование и чтобы в будущем пришли к нам работать.
Конечно, это большая задача и она требует больших средств – содержать школу, поддерживать своих воспитанников в вузе, потом обеспечить им нормальную зарплату, первоначальное жилье. Последнее – очень больной вопрос. У нас в академии восемьдесят аспирантов. Уже года три мы говорим о том, что надо построить хорошее общежитие для аспирантов и молодых ученых хотя бы мест на пятьдесят-шестьдесят.
– Не боитесь, что вырастите таланты, а они потом уедут в ту же Америку?
– Надо создать условия. Вот из моего института ребята никуда не уедут. У них интереснейшая работа, перспектива роста. Взять того же Копылова. Мы ему помогли с квартирой, зарплата у него высокая, постоянные заграничные командировки. Куда ему уезжать? Он тут уважаемый человек, он востребован. Еще неизвестно, будет ли он там так же востребован. Я же много езжу по мировым лабораториям – наши ребята там на самых черных работах. Бывает, доктора наук ставят лаборантом…
– В развитых странах очень любят говорить, что у них четыре-шесть процентов от бюджета страны идет на научные исследования. А как в Татарстане?
– Очень мало. На порядок меньше.
– Как-то собираетесь бороться, чтобы эту цифру увеличить?
– Мы постоянно докладываем, просим, разъясняем. Но хочу сказать – не надо рассчитывать только на бюджетное финансирование. Сложность состоит в том, что как раз фундаментальные исследования, исследования по получению принципиально новых знаний, которые дадут эффект не скоро, может, не при нашем поколении, – эта часть научной деятельности везде финансируется государством. А вот прикладные вопросы… Например, разработка вертолета “Ансат” не финансировалась Правительством. Были льготные кредиты, обслуживание кредита брал на себя бюджет, а все остальное – это внебюджетные средства. Поэтому мы должны с пониманием относиться к государству, которое призывает нас к многоканальному финансированию. Бюджет – безусловно, но кроме бюджета есть потребители знаний, которые реализуют наши идеи и получают прибыль. Они же должны авансировать работу ученых. Это неограниченные возможности, только их надо умело использовать. Когда мы говорим, что в Германии шесть процентов ВВП идет на науку, это имеется в виду – суммарно. Из бюджета там тоже немного идет. Вот я работаю пятнадцать лет с американской нефтяной компанией “Шеврон” (Калифорния). Великолепная компания, при ней действует мощнейший исследовательский центр. Там как поставлена работа? Из бюджета они вообще ничего не получают. Оборудование, основные фонды поставляет ученым компания. Самое современное оборудование, неограниченно – любой новый прибор сразу покупается. Но зарплату они зарабатывают сами.
– Понятно, что в области технических наук это возможно. Гуманитариям как быть?
– Их, конечно, должен финансировать бюджет. Хотя у нас есть другой пример – Института истории под руководством Рафаиля Хакимова. Сотрудники этого института зарабатывают сами почти столько же, сколько получают из бюджета. Находят заинтересованных спонсоров, выполняют для них работу. Скажем, исследуют историю какого-то региона, города… Масса интересных возможностей. Первый визит, когда я стал президентом Академии наук, я нанес в этот институт, и приятно удивлен, что на исторические заказы можно, оказывается, найти спонсоров и выполнить хоздоговорные работы.
– Но не возникает ли здесь опасность, что научные исследования будут подстраиваться под пожелания заказчика?
– Безусловно, такая опасность есть. И вот здесь мы как раз и ищем ту самую золотую середину. Потому что даже среди членов нашей академии, очень уважаемых людей, есть возмущение по поводу того, что мы, функционеры, призываем их обратиться к прагматическим нуждам республики. Ученый на острие мировой науки работает, через пару-другую лет может получить крупное открытие – а мы тянем его на производство… Мастерство руководства академии и заключается в том, чтобы найти разумный компромисс между исследованиями фундаментальными и теми, которые ориентированы на прагматические потребности сегодняшнего дня.
– В сентябре исполнится пятнадцать лет с тех пор, как был подписан указ о создании Академии наук Татарстана. Каковы, на ваш взгляд, основные итоги работы за эти годы и какова роль академии в сегодняшней жизни республики?
– Во-первых, надо сказать, что создание Академии наук в то тяжелое для ученых время на деле продемонстрировало заинтересованность высшего руководства республики в поддержке науки и признании ее потенциальной роли и на сегодня, и на завтра. И это способствовало уменьшению негативного отношения среди молодежи к знаниям. Ученый мир и молодежь получили явный знак, что ученье – свет.
Во-вторых, академия сыграла основополагающую роль в координации научных школ, интеграции научных исследований. Уменьшилась хаотичность этих исследований. А итогом можно считать формирование определенного корпуса высококвалифицированных ученых и специалистов, хорошо понимающих проблематику республики и ориентирующих аспирантов, молодых кандидатов наук, доцентов, профессоров на приоритетные для Татарстана сферы.
Все это подготовило сегодняшний этап деятельности академии, который состоит в том, чтобы привлечь научный, интеллектуальный потенциал республики к задачам инновационного развития. Основная роль и задача нашей академии сегодня – это научное обеспечение инновационного развития Республики Татарстан. Конечно, это ни в коем случае не умаляет значения наших традиционных фундаментальных исследований. Но республика встает на инновационные рельсы, и мы должны возглавить это движение. Дать импульс, указать правильный вектор на важнейших для ее развития направлениях экономики.
