То майское утро 1988 года Вячеслав Михайлович Айдуганов вряд ли когда забудет. Хотя он заранее знал, что должно было произойти в этот день. Тем не менее, выйдя из дверей НИИ с трудовой книжкой в кармане, ощутил внутри себя холодноватую пустоту и никак не мог до конца осознать, что оставшийся за спиной бугульминский научно-исследовательский институт стал для него в одночасье по существу чужим.

В трудных жизненных ситуациях Айдуганов всегда вспоминал свою родную пензенскую деревушку с затейливым названием Сосновый Овраг. И представлял себя пацаном, ощущающим босыми ногами нагретую летним солнышком пыль на тропинке, ведущей от родительского подворья мимо избы бабушки к реке за околицей…

Уже в начальных классах Слава запоем прочитал большинство книг школьной библиотеки. У него, кстати, и поныне к книгам трепетное отношение. Но еще больше тянуло его к точному языку цифр. Однажды нашел на берегу реки полусгоревший учебник математики для техникумов и настолько увлекся решением одной из задач, час за часом выводя формулы прутиком на сыром песке, что забыл про заброшенные в омуток удочки.

Учитывая тягу Вячеслава к точным наукам, решили в Сосновом Овраге, что учиться ему после школы следует не иначе как на инженера. И не ошиблись. Подался юноша в дальние края к родственникам, чтобы поступить там на всемирно известный завод “Ростсельмаш”, а заодно – в существовавшее при нем высшее техническое учебное заведение. Однако сделать ему это не удалось, как и вообще найти работу в Ростове-на-Дону. В связи с чем вынужден был парень переехать к другой родне в соседний город Каменск-Шахтинский. К счастью, удалось устроиться временным рабочим на железную дорогу, а спустя примерно год – на местный химкомбинат, где он в учениках слесаря долго не засиделся. В основном благодаря тому, что работал больше не руками, а головой.

В общем, не только односельчане Айдуганова, но и на комбинате не удивились, когда он поступил именно на механический факультет Казанского химико-технологического института и выучился на инженера.

Вернулся, получив диплом, на комбинат, однако уже не один, а с женой и ребенком. На ставшем уже близком ему предприятии быстро начал делать карьеру. Уважали Айдуганова и за незаурядное трудолюбие, и за непрерывное техническое творчество. Но затем Вячеслав Михайлович вместе с домочадцами перебрался на постоянное жительство в Татарстан, в Бугульму, где и устроился в институт “ТатНИПИнефть”. Считает, что ему весьма повезло.

Отдел, куда он устроился, занимался разработкой новых технологий нанесения противокоррозийных покрытий на трубы, используемые “Татнефтью”. Сейчас таких цехов в этой нефтяной компании уже немало, и они перестали быть диковинкой. Но вот первый из них, у колыбели которого стоял Айдуганов, вызывал огромный интерес. По ходу дела возникали новые задачи, суть которых заключалась в поиске наиболее надежного способа соединения труб с уже нанесенным на них противокоррозийным покрытием. Поначалу был выбран сварной вариант. Основная проблема сводилась к тому, чтобы избежать на сварочном шве прогара. И решение, позволившее делать это, было найдено. Как с использованием нержавеющей стали, так и с применением “жертвенных” материалов. Словом, труд по совершенствованию защиты нефтепроводов от негативного воздействия на них природной среды был проделан весьма значительный. И с учетом полученного экономического эффекта проект был выдвинут на соискание Госпремии СССР. Но в списке тех, кто, по мнению руководящих лиц, должен был ее получить, Айдуганова не оказалось.

– Мне не слава нужна, а справедливость, – сказал Вячеслав Михайлович, уходя из института, где уже возглавлял сектор.

Решил попробовать себя в предпринимательстве, тогда только начавшем развиваться в стране. Создал местное формирование под вывеской НТТМ – научно-техническое творчество молодежи. Но офиса своего тогда еще не было, и чтобы позвонить по делам, приходилось заходить в горком ВЛКСМ.

Чем только не приходилось заниматься! Даже ремонтном крыш и прочими заказами, мало связанными с научной деятельностью. Но тем не менее над расчетами по главной своей теме – способы соединений нефтяных труб – засиживался Вячеслав Михайлович все чаще. По-настоящему же занялся он этой темой в 1991 году, когда руководимая им организация получила нынешнее свое название – научно-производственный центр.

…Помню, как первый раз, совершенно случайно, встретился с Айдугановым на берегу реки Белой у небольшой башкирской деревушки. Когда сидел у костра с местным рыбаком Закиром, к нам подошел крепко сложенный, достаточно высокий мужчина средних лет с лицом, которое принято называть открытым.

– Я смотрю, вы уху еще не варили. Так примите меня в долю, – произнес он и бросил на траву садок с несколькими увесистыми щуками и судаками.

– Приличный улов, – бросил на них завистливый взгляд Закир. Потом перевел глаза на снасти незваного гостя и добавил:

– Хотя с таким шикарным заморским спиннингом и не то еще нацеплять можно. Но даже с таким чудом рыболовной техники скоро с этой реки совсем пустым уходить будешь.

– Почему? – спросил Вячеслав Михайлович.

– А ты видишь, вон по пойме нефтяную магистраль тянут? А соединения труб со временем подтекать начнут, как это всегда бывает. Вот и здесь скоро поплывут по воде маслянистые пятна, загрязнят реку, прогонят рыбу…

– Не будет такого, – сказал вдруг Айдуганов с неожиданной твердостью.

– А ты почему так в этом уверен? Провидец что ли? – недоверчиво покосился на него Закир.

– Нет, не провидец. Лучше, – усмехнулся Вячеслав Михайлович, – я автор и разработчик применяемых здесь соединений и гарантирую их полную надежность.

– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой Закир.

– А давай сделаем так, Фома неверующий, – обратился к нему Айдуганов. – Встретимся здесь через десять лет. И если хотя бы одно из моих соединений потечет, отдам тебе мой спиннинг, который тебе так понравился.

Со временем подзабыл я этот разговор Вячеслава Михайловича с башкирским рыбаком, а всплыл он в памяти после того, как нынешним летом вновь встретил Закира на берегу Белой с… айдугановским спиннингом в руках.

– Неужели все-таки потекли здесь соединения? – кивнул я на трубопровод.

– Да нет, – засмеялся Закир, – спиннинг мне тот ученый, когда сюда еще раз заезжал, просто так подарил. А соединения его работают безукоризненно.

Такую же высокую оценку этой разработке Айдуганова дают и деловые партнеры руководимого им центра. Первыми из них стали промысловики из НГДУ “Лениногорскнефть”, которые сказали Вячеславу Михайловичу:

– Если ваши соединения так хороши, как вы утверждаете, хотя бы на 80 процентов, мы за их применение, несомненно, поднимаем руку. Ну, а если на 90 – мы голосуем обеими руками за то, чтобы взять их на вооружение. Однако сделаем это, понятно, только после соответствующих испытаний.

Прошли соединения экзамен за экзаменом на “отлично”. Слава о них разнеслась по всей стране. У центра появились заказчики в Башкортостане, Удмуртии, Республике Коми, Пермской, Саратовской, Самарской областях, Западной Сибири, других регионах.

Теперь некогда начинавший с нуля научно-производственный центр Айдуганова имеет свой офис, две базы, по существу представляющие собой небольшие заводы, где и изготовляется, ремонтируется оборудование, необходимое для неразъемных муфтовых соединений труб по разработке Вячеслава Михайловича.

А лет пять назад пришлось поломать голову над новой весьма сложной задачей, предложенной “Татнефтью”: на основе муфтовых разработать такие же неразъемные, но уже электроизолирующие соединения для нефтепроводов высокого давления.

О том, как специалисты центра справились с заказом “Татнефти”, можно судить по одному факту: при расчетном давлении в 111 атмосфер разработанные ими электроизолирующие соединения выдержали нагрузку в… 399 атмосфер. Не удивительно, что этим изделием всерьез заинтересовалось казанское подразделение самого “Газпрома”, где энергично начали использовать соединения бугульминцев.

Все более пристальное внимание на их технологическую продукцию обращают нефтяные компании, в том числе и “Лукойл”, который, по существу, избавил НПЦ от необходимости заниматься рекламой выпускаемых им изделий. Бугульминские соединения в полтора-два раза дешевле зарубежных, но ни в чем им не уступают. Что, к слову, определила еще раз независимая московская экспертиза.