Эти два снимка разделяют почти полвека. Оба посвящены уникальным экспериментам, которые ведутся в НИИ “Прометей” под руководством члена-корреспондента АН РТ профессора Булата Галеева. Связаны они с компьютерным преобразованием графических структур в музыкальные. Об этом руководитель НИИ и рассказывает нашему корреспонденту.
– Булат Махмудович, как и когда возникла эта идея?
– Еще когда учился в школе, я обратил внимание на то, что в нашем речевом обиходе существует, казалось бы, странное выражение: “мелодический рисунок”. Ведь слово “рисунок” – из области зрения, а не слуха. Выходит, мелодия и видимый рисунок как-то соприкасаются в нашем сознании. На самом деле, мы часто говорим: “волнообразная”, “кружащаяся”, “завивающаяся спирально мелодия”. Вот тогда и запала мне в голову мысль сделать прибор, трансформирующий рисуемые линии в звуковые структуры. На левом снимке – наш первый электромузыкальный инструмент с плоским грифом, который есть как бы модель “кортиева органа” в человеческом ухе…
– Простите, а можно проще?
– Хорошо. Если чертить на этой плоскости разные кривые линии, то мы услышим звук, изменение высоты которого будет зависеть от характера кривиз-
ны линии. Назвали мы свой прибор “брюсофон”, в честь известного стихотворения Валерия Брюсова: “Фиолетовые руки на эмалевой стене полусонно чертят звуки в полнозвучной тишине”…
– Но не музыка же “вычерчивалась”, а просто звуки?..
– Конечно, пока еще нет. А что делать дальше – мы тогда не знали. Ведь начали мы это еще в те времена, когда даже транзисторов не существовало. Причем в условиях школьного радиокружка, которым я, молоденький еще учитель физики, тогда руководил. Один из школьников на снимке – Рустем Сайфуллин, сейчас уже дедушка такого же мальчика, как он сам на снимке, мой давний и верный коллега по “прометеевским” делам в нашем НИИ.
– И что же, с юных лет до седин совершенствовали “брюсофон”?
– Нет, конечно. Других интересных дел много было. Вернулись к “брюсофону” уже в 90-е годы с появлением у нас персональных компьютеров. Только с их помощью оказалось возможным реализовать стихи Брюсова. Тогда и возродились эксперименты с вычерчиванием звуков “в звонко-звучной тишине” – с легкой руки студентов нового поколения Андрея Шумилова, Дмитрия Пиотровского, Антона Гостева.
– А все же, какая конечная цель опытов, на этот раз уже с компьютерным “брюсофоном”?
– Изучить, найти общие структурные закономерности красоты в визуальном и слышимом мире. Создать инструмент, в котором процесс сочинения музыки будет выглядеть, как… рисование. И, наконец, моя давняя, с детских лет идея – проверить возможную схожесть национального орнамента и национального мелоса. Если единство есть, можно было бы восстанавливать по сохранившимся орнаментальным узорам музыку древних культур. Конечно, в реальности все оказалось не так-то просто. И чем дальше, тем сложнее.
– Сложности присущи любой пионерской работе. Но наверняка уже есть “попутные” результаты прикладного характера?
– Конечно! Мы сейчас думаем об инновационном внедрении наших компьютерных программ в систему художественного образования. А почему бы не попробовать также методику “звучащей геометрии”, в которой все чертежи, графики будут восприниматься еще и “на слух”? Возможно использование этих программ и в целях зрительно-слухового протезирования, о чем мечтал в своей знаменитой “Кибернетике” еще Норберт Винер. Мы говорили об этом на Гагаринских чтениях по космической психологии. Но нас сегодня прежде всего прельщает возможность создания самостоятельных художественных композиций – так называемых компьютерных инсталляций. Одну из них, с превращением в музыку рисунков мусульманских шамаилей, мы уже показывали на международных симпозиумах и выставках в Москве, в Германии, в Париже, были публикации об этом в США и в других странах (см.фото справа). Последнюю вариацию на тему “звучащих шамаилей” мы предлагаем поместить в постоянную экспозицию Музея ислама при мечети Кул Шариф в Кремле. Первая пробная демонстрация в музее состоится в день открытия мечети, 24 июня. Надеемся, что новые технологии органично впишутся в систему современной духовной культуры как естественный знак нынешнего, XXI века.
