Факультет журналистики Московского государственного педагогического университета. Я на факультете декан. Это значит, что все лето мне приходится проводить в беседах с юными созданиями, мечтающими о журналистике, а в последующие времена года я мысленно возвращаюсь к этим беседам. Не могу не возвращаться, они волнуют…

Ну хотя бы потому, что тебе открывается, например, какие имена журналистов известны юным, – и ты понимаешь, что это имена ведущих с музыкальных телеканалов. Имена, потому что фамилий у этих ведущих не бывает: “Яна”, “Таня”, “Рита” – и все… Узнаешь названия телепередач и имена печатных изданий, о которых даже не слыхивал. И с горечью понимаешь, что золотые перья твоих коллег, похоже, сверкают в каком-то ином пространстве: юные не замечают ни лучика. Кажется, они вообще не читают умных газет и не смотрят аналитических программ.

А при этом – свободны, бесстрашны, уверены в себе. Конечно, красивы. У них хорошая речь, интеллигентные интонации. Они умеют слушать и спорить, умеют рассказывать…

Что совершают с ними в школе?

Милая ясноглазая Саша говорила страстно, чуть не взахлеб: “Пушкина – ненавижу. По-настоящему ненавижу. И никто мне ничего не докажет, потому что это набор слов. Да, набор слов, бессмысленный, слова непонятные, вообще неизвестно, чего человек хочет. А хорошие стихи я люблю, почему не любить? Цветаеву люблю, Талькова”…

Юля, само изящество, высказывалась насчет войны: “Войной достали. Только физик и химичка на уроках про войну не говорили. А список литературы дали – ой, ну на три страницы один список. Достали, достали. Вы должны помнить, мы никогда не забудем, мы не вправе забыть… Я разве что-нибудь говорю? Конечно, надо помнить. Но ведь это так давно было, сколько же можно про одно и то же каждую весну! Была война с Наполеоном, тоже, наверное, думали, что никогда не забудут, но ведь забыли же, не достают с этой войнушкой! Вторая мировая была ведь вторая! Про первую никто же не вспоминает!”

Куда ж Волга-то впадает?

…Счастливые, говорю, на Валдай едете. Сходите там к истоку Волги. Смотрят с недоумением. Вы что, спрашиваю, не знаете, что там Волга начинается? Нет, отвечают, не знаем. Сама пугаясь своего вопроса, все же решаюсь: а куда Волга впадает, вы знаете? “В Дон”, – говорит одна из девушек после недолгого раздумья. “Ой, нет, – спешит поправить другая, видя, наверное, мой испуг, – в какое-то море она впадает… Кажется, в Черное”.

“Слушай, – говорит мой друг, утешая после такого сильного стресса, – слушай, что ты расстраиваешься? Может, это хорошо, что они не знают прописных истин?” Не знаю, не знаю…

Этюд о новейшей истории Отечества

Беседа с Зоей, которая читает знаменитый женский журнал. Что тебе, спрашиваю, в последнем номере понравилось? Рассказывает: “Ой, там беседа с одной женщиной – членом государственной партии”. А у нас есть, говорю, государственная партия? “Да, конечно”. И кто же, говорю, там главный? “Лужков”. Значит, Лужков – начальник государственной партии? Она кивает. Послушай, говорю, Зоя, а не вспомнишь, что было у нас 19 августа 1991 года. “Ой, – отвечает, – совершенно не помню”. Я помогаю: “Путч”. “Ах, – радуется она, – конечно, путч, я вспомнила!” Молодец, говорю. Не вспомнишь, чем закончился этот путч? “Конечно, – с готовностью говорит она, – он закончился, как всякий путч. Народ разогнали штыками”.

Владимир Владимирович

Беседуем с Наташей. О жизни, о книжках, о политике. Некоторые Наташины пассажи так поражают, что решаюсь спросить, знает ли она, как зовут нашего Президента. Ответ: “Знаете, я никогда не интересовалась”. Что, не верю я своим ушам, ни имени не знаешь, ни фамилии? Наташа смущена: “Как-то никогда не слышала”.

Я тогда говорю: “А Ленина, Наташ, не помнишь, как зовут?” – “Нет, не помню”. Девочка приуныла: плохо, думает, отвечаю. Потом засмеялась: “Ой, вспомнила, как зовут Президента. Как знаменитого поэта. По-моему, как Есенина. Или Маяковского. Только забыла, как зовут Есенина и Маяковского”.

Взяточники проклятые

Осталось добавить, что у всех собеседниц, о которых я рассказала, аттестаты без троек. И еще надо добавить, что аттестат без троек, рассказывают, стоит сегодня в Москве тысячу долларов. В других городах, конечно, дешевле… Впрочем, всем известно, сколько учителя у нас получают. Кто ж их осудит?..

Правда, я никак не возьму в толк, за какие труды нужно платить литератору, который научил ненавидеть Пушкина, географу, который забыл рассказать, что Волга впадает в Каспийское море, историку, который не упомянул о событиях августа 1991 года… И за какие труды нужно платить тем, кто управляет школами и до того доуправлялся, что можно получить аттестат без троек, не зная даже имени Президента России…

Татьяна ИВАНОВА.