Праздничный концерт к 75-летию известного казанского музыкального педагога Владимира Ульянова пройдет в одной из музыкальных школ Казани 22 марта. На концерт соберутся его ученики – выпускники хоровой капеллы мальчиков имени Шаляпина, или «Ульянов-хора», как называли его детище в разные годы. Взрослые, состоявшиеся мужчины споют вместе с нынешними воспитанниками Владимира Павловича – учащимися капеллы мальчиков Верхнеуслонской гимназии.

В Верхний Услон Ульянов уехал больше четырнадцати лет назад – после того, как в очередной раз потерпела неудачу его попытка создать в Казани хоровую гимназию для мальчиков. За пределами столицы он фактически с нуля снова создал хор, который сегодня носит звание образцового детского коллектива. Через капеллу Ульянова в Услоне за эти годы прошли почти все местные гимназисты. Сельские мальчишки, никогда раньше не соприкасавшиеся с высокой музыкой, у Владимира Павловича поют сложнейшие, редкие старинные произведения, и поют с удовольствием, дисциплинированно ходят на все репетиции, успешно выступают на различных хоровых фестивалях.

Что держит мальчишек вокруг Ульянова все 47 лет его педагогической деятельности? Почему сегодня взрослые, занятые мужчины после его звонка бросают все дела и в выходной день едут из Казани в Услон, чтобы порепетировать перед концертом вместе с мальчишками? Зачем тем, кто не стал профессиональным музыкантом, вообще это нужно – спустя много лет регулярно собираться и петь и даже снова выступать на концертах? Сами они говорят – Ульянов был для них не просто учителем, а почти вторым отцом. Душу в них вкладывал, все свои силы, возможности…

– Я такого альтруиста, как Владимир Павлович, больше в жизни не встречал, – рассказывает казанский предприниматель Иван Зубков, выпускник хоровой капеллы 1990 года. – Ему ведь никогда не надо было ни должностей, ни званий – ничего, кроме благополучия капелльских пацанов. А для нас капелла – это довольно весомый кусок жизни, когда нам прививали культуру, и не только музыкальную, но культуру вообще. Я, например, там пел с пяти до семнадцати лет. А если еще вспомнить, какое тогда время было, – так он нас, считай, от улицы спас… Его большая заслуга, что я сейчас жив и благополучен, – не обо всех моих дет­ских приятелях можно сказать то же самое… А поем мы до сих пор, потому что чувствуем в этом потребность. 

У Ульянова свой взгляд на то, зачем мальчишкам пение. Он считает, что их привлекает тот момент, когда они начинают чувствовать свой голос, раскрывать его возможности.

 – Есть стереотип, что мужчина – это только сила и воля. А мальчишкам тоже нужно пострадать, – говорит педагог. – Как они у меня глаза закатывают, как внутренне плачут, когда исполняют арию «Дигнаре» Генделя… Или «Немецкая месса» Шуберта – очень тонкое произведение, очень цепляет мальчишек.

Неталантливых детей нет, как и таких, у которых совсем нет слуха, считает Ульянов. Вообще-то, когда он только начинал после консерватории свою педагогическую деятельность, он не думал, что будет создавать именно капеллу мальчиков. Понимание того, как важно воспитание мужского певческого голоса, пришло в процессе работы. В те годы детские хоры в основном исполняли звонкие пионерские песни. Ульянов в принципе был не против пионерских песен – да он и сейчас не против, но понимал, что настоящего певца на этих звонких «кричалках» не вырастишь. Сидел в библиотеках, рылся в архивах – оказалось, что Казань до революции была просто кладезем певческой культуры! Первая певческая школа появилась еще при Петре I в Адмиралтейской слободе, там учили солдатских детей. Естественно, мальчиков – до конца XIX века женщины в хорах вообще не пели. Позже совершенствованием певческой школы в Казани занимался профессор университета Степан Смоленский, впоследствии ставший директором Московского Синодального училища церковного пения. Да, русская певческая школа базировалась на церковном пении. И все великие русские певцы, включая Шаляпина, были выходцами из церковных хоров. И именно этот метод, понял со временем Ульянов, дает возможность воспитывать певца с самых малых лет и до бесконечности, невзирая ни на какие ломки голоса, позволяет даже в детском коллективе доказать, что преград для правильно «воспитанного» голоса нет.

Свои педагогические принципы он настойчиво внедрял везде, где работал, – и в хоровом кружке Дома пионеров Кировского района, где он начинал, и в 1-й казанской школе, где работал позже, и в организованной-таки в конце 80-х музыкально-хоровой гимназии мальчиков в Тукаевском переулке, здание которой его мальчишки своими руками доводили «до ума» в школьные каникулы. При этом Ульянов действительно никогда не гнался за чинами, званиями и большими заработками, он из тех одержимых подвижников, для которых главное – их Дело. Но, как это часто бывает, его идеи не всегда находили понимание у чиновников от образования. Сначала те с подозрением относились к репертуару хора, когда вместо песен советских композиторов звучала дореволюционная классика, в том числе религиозного содержания. В начале девяностых на Ульянова ополчились националисты, обвинившие его в том, что он водит татарских мальчиков петь в церковь. И с хоровой гимназией в итоге все закончилось печально – Ульянов мечтал о полноценной одиннадцатилетке, а ему предложили фактически традиционную семилетнюю музыкальную школу – зачем, мол, им дальше музыка-то… И тогда он, захватив с собой нескольких бывших учеников, к тому времени уже окончивших консерваторию, вернулся в Кировский район – они пришли обычными воспитателями в районный интернат, где были собраны в основном социальные сироты. Контингент, понятное дело, тот еще… Но новые воспитатели сделали, казалось бы, невозможное – эти не нужные никому, заброшенные мальчишки у них запели хоровую классику! Конечно, не сразу, но дети почувствовали, что Ульянову и его единомышленникам можно доверять. В интернате ввели строгую дисциплину, разделили в учебе мальчиков и девочек (раздельное воспитание и образование – один из тех принципов, которые Владимир Павлович все эти годы пытается продвинуть в нашем образовании). Мальчишки перестали убегать из интерната, что раньше было не редкостью… Ульянов мечтал добиться того, чтобы его новые ученики получили статус военно-музыкальных воспитанников, это открыло бы им неплохие жизненные перспективы. Но – через три года здание интерната срочно понадобилось под какие-то иные цели, мальчишек распределили по другим детским домам, после чего наш герой и уехал из Казани.

Он в принципе доволен своей жизнью в Услоне. Вот только с сожалением констатирует – осуществить здесь свою мечту, открыть хоровую гимназию для мальчиков, вряд ли получится – возможности у сельского района не те… А ему очень хочется, чтобы такая гимназия в Татарстане была.

– В Ижевске сегодня три специальные хоровые школы, в Екатеринбурге – две, – с горечью говорит Ульянов. – А у нас такие славные традиции… Неужели они не найдут продолжения?..