В Министерстве образования и науки взялись за проблемы школьных психологов
На последней коллегии республиканского Министерства образования и науки министр Энгель Фаттахов среди прочих проблем отметил: сложившаяся система работы школьных психологов в Татарстане на сегодня далека от совершенства и требует серьезной корректировки.
Эта нервная жизнь
Недавно были обнародованы результаты исследований Института психологии Российской академии наук: за последние тридцать лет россияне стали более агрессивными и конфликтными. Это, собственно, неудивительно, если вспомнить, как много глобальных политических, общественных, экономических изменений свалилось на наши головы за эти годы. И если уж взрослым людям сложно адаптироваться к современным жизненным реалиям, то что говорить о детях, тем более подростках с их неустойчивой психикой! Вот на днях Казань потряс очередной случай детского суицида. По предварительным данным, успешный школьник, мальчик из благополучной семьи не смог смириться с не удовлетворяющей его оценкой. Досужие обыватели в обсуждениях, конечно, тут же начали спорить, кто виноват: то ли в школе к ребенку отнеслись недостаточно внимательно, то ли родители чего недосмотрели… Обвинять семью и школу со стороны легко. Но наши учителя загружены работой так, что вздохнуть некогда, где уж им вникать в нюансы поведения учеников, которых в классе сидит человек тридцать…
Конечно, более внимательными к своему ребенку должны быть родители, но ведь и они частенько вынуждены бороться за выживание, ставя, увы, материальные потребности семьи на первое место, а «всяким там» нюансам сложного внутреннего мира подростка отводя роль второстепенную…
Педагог-психолог высшей категории казанской круглосуточной медицинской психологической службы «Сердеш-129» Людмила Невоструева, много лет отдавшая организации психологической работы в школе, убеждена: грамотный, планомерно работающий психолог вполне способен отслеживать суицидальные мысли у своих подопечных на самой ранней стадии, а значит, вовремя начать с ребенком коррекционную работу, привлекая к ней и родителей, и педагогов.
Вот только, проведя мини-опрос среди знакомых, имеющих детей школьного возраста, я неожиданно обнаружила: даже в казанских школах далеко не везде работают психологи. Или, может, такой специалист есть, но родители и дети о нем не знают.
– А ведь психологические проблемы в школе – это не только и не столько суициды, – говорит начальник отдела дополнительного образования Минобрнауки Татарстана Эльвира Сафина. – Тут и разного рода конфликты, межличностные, с педагогами, и детская агрессия. Есть дети замкнутые, не умеющие общаться, есть – гиперактивные. Очень большая проблема – выстраивание отношений с родителями. Они сегодня сильно отличаются от тех мам и пап, что были тридцать лет назад, у них, как правило, очень высок уровень претензий к школе.
Между тем, по словам Эльвиры Сафиной, сегодня на более чем полторы тысячи школ в республике приходятся 426 работающих психологов. Часть специалистов работают на полставки, являются совместителями, а в шести районах республики психологов в школах нет вообще! Еще в десяти районах работают по одному человеку…
Есть и другие аспекты проблемы. Скажем, часть школьных психологов – это педагоги, прошедшие затем краткосрочную переподготовку.
– Не будем обманывать себя – качество работы таких специалистов зачастую оставляет желать лучшего, – констатирует Эльвира Сафина.
Кому он нужен, этот психолог?
Но и у грамотного, на полную ставку работающего специалиста есть свои сложности. О них мне согласилась рассказать (правда, на условиях анонимности) психолог одной из казанских школ. На 700 учеников она единственный психолог. Таковы нормативы: один специалист полагается школе на 500 детей. Два – соответственно, если учеников не меньше тысячи.
– В идеале мы должны заниматься диагностикой, просвещением и коррекционной работой, – поясняет моя собеседница. – Но реально в одиночку, конечно, всего охватить невозможно. Поэтому есть обязательные вещи – например, адаптационные занятия при вхождении в каждое звено (первый, пятый, десятый классы), а также работа с детьми, которые явно с трудом уживаются в коллективе. Остальное – по запросу учителей и родителей. Но мне в определенном смысле повезло – у нас директор понимает важность психологической службы в школе, поэтому мне дополнительно выделяют часы для профориентационных уроков в девятых классах и для занятий с подготовишками – шестилетками, которые ходят к нам на предшкольную подготовку. Есть еще два экспериментальных класса в начальном звене, где раз в неделю – обязательные уроки психологии. Общаясь с коллегами из других школ, знаю, что не везде такое есть, не все директора осознают значимость нашей работы. А ведь опыт (и мой в том числе) показывает: чем раньше ребенок привыкает общаться с психологом, тем больше вероятность, что позже в какой-то кризисной ситуации он, прежде чем принять роковое решение, придет к нему за помощью. Надо отметить, что и родителей сегодня тоже надо многому учить: что ни говори, а большую часть времени ребенок все равно проводит в семье, а маму с папой больше волнует, поел ли он и выучил ли уроки, чем то, что у него творится в душе… Так что работа с родителями – это тоже задача психолога.
– И с родителями, и с детьми, и с самими учителями, – солидарна с коллегой психолог центра «Сердеш-129» Людмила Невоструева. – Но чтобы работа была полноценной, нужно создавать целую систему психологической службы…
Сама Людмила Михайловна в свое время несколько лет отработала в одной из школ марийского города Волжска, где такая служба была создана.
– У нашего директора тоже не было ни лишних ставок, ни лишних денег, – вспоминает она. – Но он был настолько заинтересован в этой работе, что умудрился создать в школе центр, где работали четыре психолога, да еще и отправлял нас специально учиться в Санкт-Петербург! Уроки психологии один раз в неделю у нас были включены в расписание во всех классах с первого по седьмой. Каждый школьник обязательно вел личный дневник, доступ к которому имел только он сам и психолог – это как раз позволяло на ранней стадии отслеживать тревожные симптомы, тем более что только профессионал может заметить первые признаки душевного неблагополучия ребенка. Проводили массу всяческих игр, тренингов, в том числе для самих педагогов – им ведь тоже очень нужна психологическая разгрузка! «Воспитывали» и родителей – как же без этого! «Разруливали» подчас очень сложные конфликты. Ни одного суицида у нас за время такой вот комплексной работы не было.
Не так давно Людмила Невоструева рассказала об этом опыте на одной из школьных конференций в Казани. Но с сожалением констатирует: далеко не все руководители учебных заведений им заинтересовались.
– Многие говорили: да вы все это выдумали, не может такого быть, вы не знаете специфики нашей работы, у нас ставок нет, денег нет, у нас ЕГЭ, – комментирует психолог. – Всех волнуют в первую очередь результаты ЕГЭ, а психологи – такое создается впечатление – директорам не нужны. Хотя чтобы ребенок не «стрессовал» на экзамене, тоже нужна определенная психологическая подготовка. И вообще, мне кажется, руководители должны быть заинтересованы в создании нормальной психологической службы в школе. Ведь сегодня случись что – обвиняют учителей. А в чем они виноваты? Они должны учить! Воспитывать, следить за душевным состоянием ребенка должна семья. Но семья, как показывает практика, сегодня не очень-то этим занимается, и изменить этого школа не может. А вот грамотные специалисты могли бы снять большую часть головной боли руководства школ, гася конфликты еще в зародыше…
Селу труднее
От директоров учебных заведений действительно многое зависит в решении проблемы школьных психологов – с этим согласны и в Минобрнауки. Взять хотя бы тот же норматив, один психолог на 500 человек, который, например, сельским малокомплектным школам ну никак не позволяет ввести такого специалиста в штат…
– Дело в том, что этот норматив действовал до перехода на новую систему оплаты труда, – поясняет Эльвира Сафина. – Теперь система изменилась – исходя из потребностей учреждения, можно формировать свое штатное расписание. Но, с другой стороны, теперь школы постоянно проводят оптимизацию, и страдает от этого в первую очередь так называемый вспомогательный персонал, куда попали и психологи. Хотя есть у нас и примеры того, что при желании все возможно. Скажем, психологическая служба из четырех человек работает в 178-м Центре образования Советского района Казани, хороший опыт работы нескольких психологов в одной школе есть в Набережных Челнах.
– Конечно, психологическая служба в каждой школе – это идеальная модель, – говорит директор Республиканского центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции «Росток» Татьяна Баширова. – Но, во-первых, как видим, массово внедрить это все равно не получается, а во-вторых, если брать сельские районы, а именно там мы в первую очередь наблюдаем проблемы с психологической помощью, то здесь есть свои нюансы. К школьному психологу ребенок может побояться пойти, потому что об этом тут же всем станет известно – в деревне ведь каждый на виду, все между собой знакомы… К тому же там «сор из избы выносить» не принято. А статистика такова, что детских и подростковых суицидов на селе больше, чем в больших городах.
Выход есть
В этом году в Татарстане к решению проблем психологической школьной службы приступили вплотную. Министр образования и науки не только обозначил эту проблему на коллегии. Нынче, рассказывает Эльвира Сафина, впервые выделены деньги на создание в районах республики специальных психологических центров – структурных подразделений районных отделов образования. Сюда будут выводиться школьные ставки психологов, в итоге в школах исчезнут полставочники и совместители, зато в центре будет полноценная группа специалистов, работающая со всеми школами района. Что важно – психологи там уже не будут подчинены директорам школ, а значит, их не будут отвлекать на множество непрофильных внеклассных мероприятий, как это частенько случается сегодня. В центрах будут проводить обучающие семинары для классных руководителей, педагогов-воспитателей. Как показывает практика, такие занятия очень востребованы.
– В прошлом году мы проводили в нескольких районах тренинги – учили, например, как распознавать риск суицида. Так нам потом из других районов звонили: а когда к нам приедете? – рассказывает Татьяна Баширова. – В центрах будет проводиться и родительский всеобуч – это тоже поможет снять часть проблем. Надеюсь, в таком центре будет работать хотя бы один клинический психолог, который сможет распознавать патологию и вовремя направлять ребенка к врачу.
За основу создания центров взят опыт Самарской области, где такие структуры уже действуют и показали свою состоятельность. Впрочем, и у нас в Буинском районе уже второй год работа школьных психологов ведется по такому принципу, и результаты налицо. Дело даже не в том, что там за это время не было суицидов.
– Важно, что отношение к вопросам психологии в буинских школах совсем другое. Мы видим, что общий уровень психологической культуры педагогов повысился, – констатирует Эльвира Сафина.
Поставлена задача за три ближайших года создать такие центры в каждом районе Татарстана. Будет ли