Заместитель директора Татарского академического театра оперы и балета имени М. Джалиля Юрий Ларионов – высокий, артистичный и очень деловой. Он отвечает на телефонный звонок с первого гудка, ну, в крайнем случае, со второго. Дверь в его кабинет всегда открыта настежь – никаких часов приема, записи, ожидания. В этом сезоне исполняется 30 лет театрального служения Юрия Ларионова, и все эти годы он правая рука директора театра Рауфаля Мухаметзянова.
Наша беседа состоялась под занавес XXXI Международного оперного фестиваля имени Ф.И. Шаляпина, и, соответственно, первый вопрос – о том, чем нынешний фестиваль отличался от предыдущих.
– Тем, что предыдущий был 30-м, а этот уже – 31-й, – смеется Юрий Павлович. – А главное, тем, что он открылся премьерой новой постановки оперы Верди «Аида». Спектакль сделан в лучших традициях Большого театра советского периода – богатство декораций, широта, масштаб и, конечно, отличные солисты. При наших скромных возможностях мы смогли добиться такого по-
трясающего результата! И зрители подтвердили это аплодисментами – настоящей овацией.
После некоторого перерыва мы включили в программу Шаляпинского фестиваля татар-
скую оперу «Любовь поэта». Это современное произведение, но, мне кажется, за ним большое будущее, и спектакль не выглядит инородным телом в программе фестиваля.
Валерий Гергиев привез спектакль Мариинского театра – оперу Массне «Дон Кихот», в которой в свое время блистал Федор Иванович Шаляпин. Состоялись также два концерта Академии молодых певцов Мариинского театра. Идея фестиваля – думать о зрителях, удивлять их. И мы стараемся делать все для того, чтобы они были довольны и уходили восторженными.
Я всегда помню слова Николая Павловича Акимова, известного ленинградского режиссера, который говорил своей труппе: «Ну, товарищи, чем нынче удивлять-то будем?». Привыкать зритель не должен, поэтому все время удивляем и сами каждый раз удивляемся, что билетов нет – распроданы все до одного.
– Без малого уже 30 лет, как вы являетесь заместителем директора театра. А самому не хотелось стать директором?
– Нет! Никогда даже не думал о месте директора. Для этого требуются определенные качества. И они есть у нашего директора Рауфаля Мухаметзянова: дипломатия, математические способности и музыкальные данные – он джазмен, учился музыке, играл в ансамбле и аккомпанировал Ренату Ибрагимову. Рауфаль Сабирович уже 32 года как директор, и эти годы, я считаю, – золотой век нашего театра. Театр вышел на международный уровень, во время наших гастролей в Европе – аншлаги на всех спектаклях!
Каждый из нас на своем участке развивает те идеи, которые он генерирует. Без идей никак нельзя. Потом мы их обсуждаем. Так отдельные ручейки вливаются в общую реку и – вперед, к победе коммунизма!
– Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки, а с чего для вас начинается театр?
– Театр для меня прежде всего работа: ежедневно, ежечасно приходится решать самые разные вопросы, и при этом нельзя допустить ситуацию лебедя, рака и щуки. А вообще, с детства я хотел стать артистом. Почему – не знаю. И стал! Сначала поступил в Казанское театральное училище на кукольное отделение, потом меня забрали в армию, а оканчивал я училище уже по специальности «артист драматического театра». Два года отработал в театре актером. Первая моя роль – Кот в сапогах…
– Часто говорят, что театр – это террариум единомышленников…
– У нас – не террариум, у нас – дружная команда. Конфликтов мы избегаем, точнее, интуитивно стараемся их предотвращать. Если чувствую, что
– Так, по-вашему, искусство не требует жертв?
– У меня ничего не требует. Мне все это в радость. И приходить по воскресеньям, и работать вечерами, и в командировки выезжать. У меня работа встроена в жизнь, это одно целое.
– Редкий и счастливый случай. А вообще, искусство требует жертв, и если да, то каких и от кого?
– Требует. Например, самодисциплины. От того, кто считает, что это жертва. Не всего, чего хочется, можно. Чаще – нельзя!
– Что такое правда жизни, правда искусства и почему, как говорил Чайковский, их нельзя смешивать? А может, все-таки можно?
– Однажды зампред Совмина пришел к нам за кулисы и говорит, что надо поменять декорации, – черное все, некрасивое. А я ему: «Да вы идите в зал и оттуда посмотрите – красотища какая!». С обратной стороны декорации, конечно же, не имеют никакого вида, поэтому публике не надо появляться за кулисами. Или вот секс – в жизни он прекрасен, а на сцене смотрится грубо. Искусство поднимает человека над землей, ставит на котурны, что ли. Задача искусства сделать человека лучше, чище – я так понимаю. А правда жизни – это когда больному говорят, что у него рак…
– Как бы вы определили, что такое вдохновение?
– Соавтор всех творческих людей. Необъяснимый и непредсказуемый. Вот приходит – и все. И приносит новые чувства, мысли, ощущения.
– Что для вас является самым ценным в жизни?
– Сама жизнь! Все, что она открывает в процессе движения, – от А до Я.
