Уходящий год – Год историко-культурного наследия Татарстана стал судьбоносным для казанской старины, на спасение которой сегодня брошены все силы. И все-таки большая часть памятников истории и культуры сосредоточена за пределами столицы республики, и этот пласт исторического наследия с каждым годом неумолимо истончается.
МЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Недавно мне предложили совершить экскурсию по местам, связанным с пребыванием в нашем крае представителей известного дворянского рода Панаевых, которые издавна владели землями в Казанской губернии и оставили о себе только добрую память. О казанских корнях и связях этой семьи со многими выдающимися людьми своего времени известно достаточно много. В центре Казани сохранился каменный двухэтажный дом Панаевых (недалеко от того места, где
Побывали мы и в Полянках, некогда принадлежавших ближайшим панаевским родственникам Лихачевым – не менее известному в России дворянскому роду, состоявшему также в родстве с князьями Барятинскими, Хованскими, графами Шереметевыми. От былого величия и красоты этого «дворянского гнезда» тоже ничего не осталось, только Покровская церковь XVIII века. И, пожалуй, главная достопримечательность нынешних Полянок – ее настоятель отец Евгений, своим ростом и статью больше похожий на мастерового. Впрочем, так оно и есть, ибо два этих дела – служение Богу и возрождение храма – батюшка никому не перепоручает, успевает и то, и другое. Главные его помощники – деревенские ребятишки, украшающие сельскую церковь чем могут: рисунками, бумажными цветами. Здесь даже иконы пишут сами! Редко встретишь сегодня храмы, более скромные по убранству, но и более мощные по своей духовной наполненности тоже. Бывшие владельцы села упокоились здесь же, в церковной ограде. Среди них и Андрей Федорович Лихачев, чьи уникальные коллекции в свое время положили начало казанскому городскому музею.
Конечно, до полного восстановления Покровской церкви еще очень далеко, и мы спросили отца Евгения: а что же меценаты, спонсоры – совсем сюда не заглядывают? Ответ нас поразил: «Меценатов Господь направляет слабым, а мы – сильные, сами пока управляемся…»
- В настоящее время полностью уничтожены дворянские усадьбы в Архангельской, Астраханской, Ростовской, Волгоградской, Оренбургской, Кировской областях, а также в Карелии, Удмуртии, Чувашии
Последнюю остановку мы сделали в Танкеевке, связанной с именем Ивана Ивановича Панаева, друга Николая Некрасова и продолжателя литературных традиций семьи. В свое время он продал Танкеевку (бывшее село Богородское) для создания журнала «Современник». Кстати, сама идея выкупить пушкинское детище у Плетнева и продолжить славную историю этого издания родилась здесь же, неподалеку, в селе Новоспасском. Летом 1846 года Некрасов и Иван Панаев с женой гостили здесь по приглашению местного помещика Григория Толстого, водившего знакомства со многими известными людьми – например, с Марксом и Энгельсом.
Приехав в Новоспасское, в то время большое богатое село, Некрасов целыми днями охотился на дупелей, которые водились здесь в избытке. А по вечерам, когда гости и хозяева собирались на террасе, шли оживленные разговоры о новом журнале, обдумывалась его программа. В память об этом была посажена липа, которая долго росла под окнами усадебной библиотеки, но в 1905 году и липа, и библиотека сгорели вместе с домом…
Не сохранилась усадьба и в Танкеевке. С помещичьих времен здесь осталась только Троицкая церковь, но какая! Восьмистолпный пятипрестольный соборный храм с колокольней и куполами строился по проекту Константина Тона (создателя храма Христа Спасителя в Москве) и мог бы составить честь любому городу. Однако сегодня любоваться монументальным сооружением из красного кирпича лучше издали. Потому что, подойдя ближе, мы удостоверились в том, во что до последнего верить не хотелось: громадный храм мертв, а редкое для здешних мест по красоте здание используется как зернохранилище…
Кстати сказать, нынче летом в Танкеевке побывали прямые потомки Панаевых – профессор Парижского университета Элен Бестужева и ее сестра Надин (собственно, мы повторили их маршрут). И местные жители, узнав об этом визите, не сговариваясь задавали один и тот же вопрос: «А может, они церковь помогут восстановить?» Больше, похоже, надеяться не на кого…
КРАСОТУ НЕ СПРЯЧЕШЬ
Единственная уцелевшая усадьба, которая встретилась на нашем пути, находится в Шуране, примерно в 20 километрах от Лаишева, и к Панаевым она не имеет никакого отношения. В XVIII веке село Шуран принадлежало помещикам Нармацким. Среди них наиболее примечательна личность отставного ротмистра Андрея Нармацкого, поселившегося в Шуране в 1755 году и долгое время державшего в страхе всю округу. Будучи человеком небедным, он тем не менее сколотил воровскую шайку из дворовых и беглых крестьян и периодически устраивал разбойные набеги на торговые суда, проплывавшие по Каме мимо его имения. Позже помещика судили и сослали в Сибирь, где, по одним сведениям, он утонул, по другим – был утоплен в Иртыше. Любопытно, что эта история получила литературное продолжение. Так, события повести Бестужева-Марлинского «Латник» происходят в селе Шуран, в имении помещика-самодура. Существует также мнение, что Андрей Нармацкий послужил прототипом пушкинскому Дубровскому.
Но вернемся к усадьбе. Снаружи она выглядит довольно неказисто, но так, по всей видимости, было не всегда. Как-никак, это русское барокко и
От полного разрушения усадьбу Нармацких спасло только то, что в свое время ее приспособили под сельскую школу, там она находится и поныне. Правда, учеников сейчас мало, и неровен час школу закроют как малокомплектную. После этого усадьба в Шуране (кстати, самая старая из сохранившихся в республике), скорее всего, простоит недолго, потому что главный враг таких памятников не время, а запустение…
По словам Леонида Абрамова, главная цель его экскурсий – обратить внимание на плачевное состояние объектов историко-культурного наследия, которые находятся на балансе сельских муниципальных образований. Значительную часть этого наследия составляют бывшие дворянские усадьбы, и не только как символы старины. Усадьба в дворянской культуре олицетворяла понятия «родина» и «русская природа», а усадебный уклад жизни, усадебная культура – это вообще особый феномен, до сих пор так и не изученный до конца. Наконец, история каждой усадьбы – это причудливое сплетение человеческих судеб, нередко сопричастных с историческими судьбами всей России.
К примеру, до сих пор малоизвестен тот факт, что выдающийся государственный деятель России Петр Столыпин неоднократно бывал в селе Чулпаново (ныне это Нурлатский район), в имении своей жены Ольги Борисовны, урожденной Нейдгардт (к слову, праправнучки Александра Суворова). Так, в одном из писем к ней Петр Аркадьевич писал: «Чем больше я знакомлюсь с Чулпановкою, тем более я убеждаюсь, что с капиталом и особенно при условии проведения железной дороги тут можно было бы добиться прекрасных результатов…»
Или взять тот же род Панаевых, в память о котором в современном Татарстане практически ничего не осталось. Но и сейчас буквально захватывает дух от обилия знаковых для российской культуры имен, которые украшают генеалогическое древо этого старинного рода. Среди них – Сумароков, Державин, Боратынский, Тютчев, Дягилев…
НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО?
По оценке специалистов, в настоящее время сохранилось не более пяти процентов дворянских усадеб, существовавших в России до 1917 года. Конечно, большая их часть была разрушена сразу после революции, но процесс утраты таких памятников продолжается и в наши дни.
По некоторым данным, на современной территории Татарстана, большая часть которой входила в Казанскую губернию, в конце XIX века было документально зафиксировано около 160 сельских дворянских усадеб. Из них до наших дней сохранилось не более двадцати, да и те преимущественно в руинированном виде. Сведения о семи частично сохранившихся усадьбах содержатся в Своде памятников истории и культуры РТ, изданном в виде каталога-справочника в 1990-е годы, но ситуация меняется, и чаще всего не в пользу памятников.
«В советское время, – говорит Леонид Абрамов, – в бывших дворянских и купеческих особняках находились школы, фельдшерско-акушерские пункты и другие социально-культурные учреждения. Но в последние годы в связи с оптимизацией эти объекты выводятся, а усадьбы остаются брошенными».
По мнению краеведа, несмотря на то, что часть усадеб входит в свод памятников местного и республиканского значения, это обстоятельство, к сожалению, не служит им «охранной грамотой». Пару лет назад была уничтожена усадьба полковника Ивана Лихачева в селе Берсут Мамадышского района. В 2007 году статуса памятника лишилась усадьба маркизов Паулуччи в селе Ключищи Верхнеуслонского района. Деревянный особняк снесли «из-за ветхости», а территория приусадебного парка, где сохранилась великолепная липовая аллея, сейчас огорожена трехметровым глухим забором, и что там происходит – доподлинно неизвестно.
- Усадьба в дворянской культуре олицетворяла понятия «родина» и «русская природа», а усадебный уклад жизни, усадебная культура – это вообще особый феномен
Пустует и находится под угрозой разрушения усадьба Макаровых – Желтухиных в селе Тогашево (Пестречинский район) с единственным сохранившимся в Поволжье крепостным театром. Жалкие остатки еще одного имения рода Желтухиных, давшего России двух героев Отечественной войны 1812 года, братьев-генералов Петра и Сергея Желтухиных, доживают свой век в поселке Мысовском недалеко от Лаишева. Только стены остались и от некогда великолепной усадьбы Молоствовых в селе Куралово Спасского района.
По словам казанского архитектора, преподавателя КГАСУ Ивана Краснобаева, на протяжении ряда лет целенаправленно изучающего отечественный и зарубежный опыт по сохранению и использованию сельских дворянских усадеб, в России известны случаи, когда, попадая в руки частных инвесторов, нередко потомков бывших владельцев, усадьбы развиваются в качестве светских центров, где снимают фильмы, принимают пленэры художников и т. п. Таковы, к примеру, усадьбы в Середниково под Москвой и в Марьино под Петербургом. Но в Татарстан этот опыт пока не пришел.
«В ходе своей работы я собрал частичную информацию по 92 усадьбам, некогда существовавшим в относительной близости от Казани, – рассказал Иван Краснобаев. – На всей территории республики их число, конечно, больше. Из обследованных мной усадеб в наибольшей степени сохранились и используются следующие: Долгая Поляна в Тетюшском районе (реконструируется под музей), в селе Усады Высокогорского района (совмещает функции сельского клуба и администрации), в Антоновке (бывшее село Бездна) Спасского района, там сейчас средняя школа, а также в Ленино-Кокушкино (музей В.И.Ленина). Впрочем, последняя усадьба – это воссозданный в 1980-е годы памятник».
По мнению Краснобаева, некоторые усадьбы продолжают выполнять роль архитектурных доминант в окружающем ландшафте, сохраняют дух старины и материальную подлинность, что оставляет нам шанс на правильную их реставрацию. Например, своеобразна композиция в стиле ампир усадебной церкви в селе Хотня Арского района, бывшем родовом поместье дворян Перцовых.
«Вообще, церкви – часто единственное, что осталось от усадьбы, – говорит архитектор Краснобаев. – Поэтому нередко восстановление усадебного комплекса начинается именно с храма. Так, в частности, произошло в московских усадьбах Свиблово и Алтуфьево».
Вот и у меня не идет из головы храм в Танкеевке, дорогу к которому местные жители до сих пор называют Панаевской.
…Нам все-таки открыли старые деревянные ворота. Оказавшись внутри Троицкой церкви, мы долго привыкали к сумеречному свету, проникавшему в храм сквозь пустые «глазницы» под самым куполом. Тем не менее
