Театр оперы и балета имени М.Джалиля открыл новый сезон премьерой одной из лучших опер мирового репертуара – «Турандот» Джакомо Пуччини.

Воплотить на сцене эту сложную во всех отношениях сказку, где неоднозначный сюжет сочетается с плотным оркестровым письмом последнего периода творчества великого мастера и архисложными задачами для вокалистов, позвали старого знакомого – Михаила Панджавидзе, который сделал в Казани уже не один спектакль. Его высказывание на этот раз по-настоящему взволновало: старый спор, какой из финалов неоконченной оперы исполнять (младшего друга Пуччини Франко Альфано или нашего современника Лучано Берио) режиссер решает радикально – никакой. «Турандот» в его интерпретации заканчивается ровно в том месте, как и на мировой премьере в «Ла Скала» в 1926 году – там, где по меткому и афористичному высказыванию Артуро Тосканини «смерть вырвала перо из рук автора».

Панджавидзе спорит с традицией: именно ею финал Альфано овеян и узаконен (вариант Берио – скорее интересный эксперимент для музыкальных гурманов) – так принято ставить эту оперу везде, завершая действо экстатически ликующим празднеством. Но сказать, что его версия совсем неправомерна, я бы поостерегся. Опера получается совсем другой, нежели мы привыкли ее видеть: жестокая принцесса так и остается монстром, и даже если предположить, что ужас от содеянного очередного преступления, что явственно выражен на лице холодной и самодурной дочери императоров Поднебесной перед тем как окончательно падает занавес, приведет ее в дальнейшем к раскаянию, едва ли эта царевна сможет счастливо и спокойно коротать свой век с избранником. Но это наше предположение, а по факту спектакль казанской оперы – подлинная трагедия, где нет выигравших: жертвует собой Лиу, безутешен старый Тимур; пораженный такой развязкой осознает свою роковую ошибку Калаф, погнавшийся за призраком красоты, славы и богатства и проглядевший настоящую любовь. Турандот впервые сталкивается с непривычной для себя ситуацией – ее, ту, которую алкали десятки претендентов, без сожаления отправленных ею на плаху, отвергает разгадавший ее мудреные загадки безвестный царевич, оплакивающий маленькую рабыню, которую до того едва замечал. Имени чужестранца гордая принцесса так и не узнала, как и великого чувства любви.

Думаю, спорить о такой развязке оперы будут еще долго. Но если хорошо задуматься над сюжетом самой жестокой сказки, невольно удивляешься ее оптимистической концовке: а возможен ли счастливый финал для этой принцессы, руки которой по локоть в крови? Не будут ли ее преследовать тени убиенных, дадут ли спокойно жить, познать счастье с Калафом? Может быть, смерть не случайно остановила Пуччини именно по окончании сцены самопожертвования Лиу? Панджавидзе дает разрешение драме, полное скорби и вопросов, и такой вариант потрясает и переакцентирует оперу, выдвигая на первый план образ нежной и хрупкой Лиу, которой единственной в этой опере ведома настоящая любовь.

Спектакль, оформленный Игорем Гриневичем, рисует вроде бы традиционный, хрестоматийно оперный, сказочный Китай: через всю сцену тянется глухая и высокая стена, за которой видны контуры пагод Запретного города; вышки-колонны перед ней украшены привычными китайскими фонариками. Мандарин, вещающий народу волю императора, выезжает из ворот Запретного города на броневике, который несколько инороден в этом «историческом» этнографическом антураже, но, видимо, призван подчеркнуть все подавляющую сущность тоталитарного режима террора, что установила в своей империи Турандот. В отличие от большинства постановок этой оперы, где яркие цвета, и особенно часто используемые красный и золотой, доминируют на сцене, в казанской «Турандот» они лишь редкие вспышки, вкрапления (в костюмах героев, созданных Юлией Ващенко, в развевающихся императорских штандартах) в мрачный, темный мир империи зла и жестокости. Дистанцию власти от народа устанавливает не только великая стена, но и гигантская ступенчатая пирамида о двух лестницах, возникающая в сцене загадок: у ее подножия толпится простой люд, а на вершине восседает правитель в окружении свиты.

Музыкальное воплощение оперы заслуживает искренних похвал: маэстро Ренат Салаватов ведет прекрасные в своем профессионализме оркестр и хор театра (хормейстер – Любовь Дразнина) уверенно и ярко, достигая высокого накала драматических фрагментов, не забывая и о нежной лирике, которая тоже есть в этой грандиозной опере.

Подбор вокалистов не вызывает вопросов: обжигающе ледяной вокал киевлянки Оксаны Крамаревой с успехом рисует образ жестокосердной принцессы, в противовес ей филигранный и очень теплый голос Жаннат Бактай из Астаны оставляет зрительские симпатии на стороне Лиу. Красивый, со слезой тенор Ахмеда Агади заставляет поверить, что его Калаф горит любовной лихорадкой, страстью обладания, при этом с подводными камнями непростой партии ныне солист Мариинского театра справляется безусловно. Роскошен вокал украинского баса Сергея Ковнира (Тимур), безупречны ансамбли трех министров (минчанин Владимир Громов и казанцы Олег Мачин и Юрий Петров).

В целом «Турандот» – неоспоримый успех казанской оперы: спектакль получился. По большому счету понравилось все. Замечание лишь одно: в театре им. М.Джалиля не самая лучшая акустика, и, видимо, побоявшись колоссального звукового напора оркестра, несколько перемудрили с подзвучкой солистов: синтетического призвука было местами многовато, чего бы, конечно, хотелось избежать в будущем.