Впечатления об одной выставке

Когда идешь на выставку, почти всегда ждешь открытия ранее неизвестного. Но такие удачи случаются нечасто.

Как сказано в анонсе выставки «Немцы в Казани», она проходит в Государственном музее изобразительных искусств РТ в рамках перекрестного года Германия – Россия и состоит из трех частей: «Видовая немецкая гравюра XVI-XVII вв.», «Фарфор Германии» и «Художественный мир семьи Визелей». Сначала это заинтриговало, хотелось посмотреть, как устроители исхитрятся соединить в одном пространстве столь разные жанры, виды искусства и эпохи.

Изомузею нельзя отказать в умении репрезентативно обставлять такого рода события. На открытии выставки все было «чинно и благородно»: музыка клавесина, приятная публика – представители немецкой диаспоры в Казани и академического сообщества казанских химиков. Присутствовали и почетные гости – посол, глава представительства Евросоюза в России, господин Фернандо Валенсуэла.

Однако посещение данной выставки оставило меня в состоянии некоторой растерянности. К сожалению, художественного открытия для меня не состоялось. Три темы не создали единого художественного пространства, которое бы органично работало на раскрытие замысла устроителей выставки. Тема художественного наследия Визелей – это уже известный сюжет для казанцев, поскольку первая выставка этой семейной династии проходила в нашем городе 14 лет назад. Публикации о художественном даровании и творчестве Визелей нашли отражение на страницах журнала «Казань» и других печатных изданий.

Но больше всего вопросов возникло к разделу «Видовая немецкая гравюра XVI-XVII вв.», которой отведен отдельный зал. Произведения швейцарца, уроженца города Базеля, гравера и известного издателя Маттеуса Мериана-старшего (1593-1650) – основателя целой династии европейских художников – казанские искусствоведы почему-то представили как немецкого графика. Следует признать, что Маттеус Мериан мигрировал по Европе и создавал гравюры с видами в том числе и немецких городов. Но Мериан оставил виды и других городов Западной Европы, карты многих стран и географическую карту мира. По сей день его работы печатаются в Италии, Германии, США и других странах под заголовками типа: «Великолепная Мерианова хроника городов» или «Мерианова Европа». Гравюры Мериана давно признаны ценнейшим историческим источником по топографии.

В аннотации к казанской выставке также подтверждается швейцарское происхождение художника, но далее Маттеус Мериан, видимо, по желанию авторов экспозиции волшебным образом «превратился» в немца. Но, позвольте, только оттого, что Мериан отображал виды немецких городов, он не перестал быть швейцарцем, причем, вероятнее всего, французского происхождения. Фамилия художника, скорее, французская, чем немецкая. Кстати, второе написание его имени – Матьё Мериан (Matthieu Merian). Под этим именем гравер известен как иллюстратор знаменитого базельского цикла «Пляски смерти».

Швейцарцы по сей день считают Матьё Мериана своим соотечественником и хранят память о нем. В 1930-х годах в городе Базеле существовало издательство имени Маттеуса Мериана. В нем переиздавались (в том числе факсимильным способом) книги самого Маттеуса и его потомков. Знаменательно, что одно из изданий его гравюрной серии «Плясок смерти» оказалось в библиотеке Казанского университета. На обложке сохранилось два титульных листа: один с французского издания 1756 года и с аналогичного немецкого издания 1744 года. На титульном листе книги по-французски написаны название и подзаголовок: рисунки и гравюры с оригиналов покойного мастера Матьё Мериана (Mr. Matthieu Merian). Титул этого редкого издания является еще одним доказательством швейцарского происхождения художника.

Как цельный замысел концепция выставки-триптиха воспринимается с трудом. Если предположить, что она посвящена немецкому художественному наследию из музейных коллекций Казани и одновременно творчеству этнических немцев, живших в нашем регионе, то возникает вопрос: а почему авторы выставки ограничились только Визелями? В нашем городе творили и другие талантливые художники немецкого происхождения, например известный сценограф и график Эрнст Бруннович Гельмс. Можно вспомнить и другие имена.

Остается только строить предположения о том, что авторы имели намерение представить специфику немецкого художественного видения природы и мира людей, или наиболее важные компоненты немецкого стиля изобразительного мышления. К сожалению, приходится констатировать, что убедительного воплощения столь глубокой идеи не случилось. Хотя допускаю, что такая задача организаторами выставки и не ставилась.

Существует и оборотная сторона культурно-политического контекста подобных выставок. Вкрадывается крамольная мысль: не слишком ли часто наши соотечественники горят желанием «расшаркаться» перед Западом в своем бережном отношении к наследию этнических европейцев в России? Есть серьезные основания сомневаться в том, что в некоторых европейских странах сильно заинтересованы в сохранении такого пласта культурной памяти. Например, не секрет, что в Германии представителей обрусевшей немецкой диаспоры не воспринимают вполне за немцев, и только изменчивая политическая конъюнктура и экономическая нестабильность заставляют государственных лидеров «делать» на лице дипломатическое выражение заботы обо всех немцах, бережно хранящих память о своей исторической родине.