Эта пьеса стала своего рода символом татарского театра. Непреходящая популярность «Голубой шали», написанной еще в 1926 году и тогда же впервые поставленной на камаловской сцене, рождала и красивые легенды, и не всегда справедливые упреки в адрес театра и его зрителей.
С одной стороны, принципиальная незатейливость фабулы, с другой – прекрасная музыка Салиха Сайдашева, арии-монологи главных героев – все это воздействует на татарского зрителя уже на уровне подсознания, поднимая в его душе мощную и позитивную волну эмоций. Не стала исключением и новая постановка «Голубой шали». Премьеру по сложившейся традиции камаловцы сыграли 7 ноября – в день рождения Марселя Салимжанова, кстати, трижды за свою творческую жизнь обращавшегося к этой пьесе.
«Когда Салимжанов собрался в третий раз ставить «Голубую шаль», – вспоминает Фарид Бикчантаев, – мы с ним заспорили: а надо ли это делать, что еще там можно придумать? Как ни странно, Марсель Хакимович не возражал и, скорее, соглашался со мной. Ведь эту пьесу он знал с детства, он вырос на сайдашевской музыке. И тем не менее каждый раз снова искал, мучился… Вот и тогда он сказал мне: «Все равно я буду ставить «Голубую шаль». И ты, Фарид, помяни мое слово, ты тоже будешь ее ставить!».
Можно восхищаться провидческой интуицией Марселя Салимжанова, но, с другой стороны, не надо быть пророком, чтобы предсказать возвращение «Голубой шали» на камаловскую сцену (последняя салимжановская постановка продержалась в репертуаре до 2009 года). По мнению специалистов, поставить сегодня «европейский» спектакль ничего не стоит. Это может любой провинциальный театр. Но ни один европейский театр не сможет поставить «Голубую шаль» так, как в Татарском театре. Как здесь считают, в этой пьесе существуют некий «поэтический шифр, кодирующий вечно молодые и вечно прекрасные образы мужского и женского национального идеала», а также бунтарский, свободолюбивый дух народа, воплощенный в первую очередь в музыке Сайдашева.
Своя логика есть и в том, что к этой пьесе Фарид Бикчантаев обратился именно сейчас, уже после того как камаловцы под его началом прошли через «горнило» мировой классики – Чехова, Шекспира, Кальдерона, Мольера… Уж не знаю, считают ли теперь в театре «своим» драматургом того же Дон Педро Кальдерона, но, наверное, пропустив через себя замысловатый и довольно мрачный символизм испанского барокко, начинаешь как-то особенно ценить сочность и лучезарность красок «Голубой шали», в которой воплотились лучшие черты «татарского барокко».
Пестрый, как лоскутное одеяло, калейдоскоп острохарактерных персонажей и социальных типов, выступающих своеобразным хором по отношению к стойким в превратностях судьбы «идеальным» возлюбленным Булату и Майсаре, карикатурно самодостаточный в своей глупости Ишан и традиционно уморительный квартет ишановских жен, грубоватый простонародный юмор и по-детски незамутненная вера в добро и мечту – все это присутствует и в бикчантаевской постановке «Голубой шали». Но перед нами не музейная калька и не «игра в классику», обычно выручающая режиссера при обращении к пьесам советского образца. И тем не менее спектакль смотрится на одном дыхании. Свободное движение потока энергии между сценой и зрительным залом обеспечивается не только и не столько на вербальном уровне, а, прежде всего, посредством музыкальной драматургии и актерской пластики – внешне отточенной, почти профессиональной (хореографы – Салима Аминова и Олег Николаев) и абсолютно ничем не скованной внутренне… Это и придает действию особый темпоритм, ускоряющийся порой до карусельной круговерти, а самой «Голубой шали» – свежее дыхание.
Образ карусели стал ключевым и в сценографии Сергея Скоморохова, решенной в ярких насыщенных цветах, словно бы заимствованных у Сабантуя. Не померкла, не выцвела и сама голубая шаль. Почему-то хочется думать, что этот воздушный кусочек ткани небесного цвета – настоящий театральный раритет в память о прежней, салимжановской, постановке… И даже если это не так, между старым и новым спектаклями, безусловно, существует внутренняя связь.
«Голубую шаль» неспроста называют «энциклопедией татарской жизни». И Марсель Салимжанов был убежден: каждый камаловский актер должен пройти через эту постановку. Наверняка Фарид Бикчантаев об этом тоже помнил, назначая на главные роли – Булата и Майсары – молодых актеров Ирека Кашапова и Гузель Минакову. И они, надо сказать, вполне достойно вписались в великолепный актерский ансамбль, в котором даже трудно кого-то выделить. Имя ему – Театр имени Камала.
