Семидесятилетний юбилей народного поэта Татарстана Рената Хариса в эти дни широко отмечается в республике. В Казани, в Театре оперы и балета имени Мусы Джалиля, 24 сентября был показан балет «Сказание о Йусуфе», либретто которого написал поэт. Перед началом спектакля Премьер-министр Ильдар Халиков от имени руководства республики тепло поздравил Рената Хариса с юбилеем и вручил высокую награду – орден «За заслуги перед Республикой Татарстан». Юбиляра также поздравили его коллеги по поэтическому цеху, приехавшие из Москвы, других городов России.

С нашей газетой поэта связывают давние добрые отношения, часто свои новые творения с пылу, с жару он несет к нам. Поэтому естественной была наша встреча с ним в связи со знаменательной датой его жизни.

– Ренат Магсумович, самые искренние поздравления и добрые пожелания вам от читателей и сотрудников газеты! Ваша новая книга «Певчая ночь» произвела, положа руку на сердце, большое впечатление, захватил ее с собой с намерением процитировать в нашем разговоре хотя бы некоторые строки, без которых просто не смогу обойтись. Вот для начала: «Ну где она – та тонкая черта,// что отделяет юность, зрелость, старость?//Была б видна, то нам бы ни черта//Непознанного в мире не осталось!» Вопрос: если сравнить Рената Хариса сегодняшнего с пятидесятилетним, не в физическом плане, выглядите вы, тьфу-тьфу, прекрасно, а по мировосприятию, разница ощутима? В чем она? Во многих знаниях – многие печали?

– Я бы сказал так: во многих знаниях – многие печали, но и многие радости! Да, разница ощутима – сегодня я больше знаю, больше вижу, глубже чувствую, острее переживаю и одновременно имею, к счастью, больше желания и возможностей творить, ибо располагаю куда большим временем, нежели двадцать лет назад.

Тогда ведь как было? Основное время, с утра до вечера, занимала работа – на посту ли главного редактора журнала «Казан утлары», газеты «Татарстан хэбэрлэре», замминистра культуры республики, любимому же занятию – стихотворчеству – мог предаваться разве что в пору отпуска, дни праздников. С выходом на пенсию все свое время отдаю сочинению стихов, поэм, либретто, пьес… Что касается мировосприятия, то, поверите ли, сегодня я ощущаю себя даже большим романтиком, нежели в пятьдесят лет, ибо тогда, в силу служебных обязанностей, вынужден был быть во многом рационалистом и прагматиком. Ныне же я свободный художник, открытый душой миру.

– Недавно вы вернулись с Северного Кавказа, куда в очередной раз ездили по приглашению дагестанских друзей на праздник поэзии, посвященный великому Расулу Гамзатову. Насколько знаю, вы ведь не только общались на разного рода официальных встречах, но были неформально близки с Расулом, как и с дружившими с ним Мустаем Каримом, Кайсыном Кулиевым, Давидом Кугультиновым… Они – аварец, башкир, балкарец, калмык – по праву считались признанными корифеями, гордостью не только своей национальной, но и всей советской литературы, их творчество знала вся наша огромная страна. Какими они, эти личности, остаются в вашей памяти?

– Добавьте к ним еще Чингиза Айтматова, киргиза по национальности. Эта великолепная пятерка неразделима для меня. Каждый из них – это Эльбрус, вместе они – это горные вершины не только нашей отечественной, но и мировой литературы. И я горжусь, что знал их, встречался, общался с ними, память сердца хранит наиболее яркие эпизоды, трогательные моменты этих встреч. Помня и чтя их всех, не могу не сказать отдельно о Мустае Кариме, с которым меня связывали особо доверительные, смею сказать, несмотря на существенную разницу в возрасте, многолетние дружеские отношения. Не раз бывал у него в Уфе в гостях, принимал его у себя дома. Я почитал и почитаю его своим великим Учителем. Дружба с ним дала очень многое как в плане творчества, так и в постижении диалектики взаимоотношений государства и личности, гражданина и общества. Он мыслил по-государственному глобально, масштабно и в то же время с позиций конкретного человека с его заботами и переживаниями, радостями и чаяниями.

– Мустай Карим бывал у вас в гостях в казанской квартире. А не изъявлял желания побывать на вашей родине – буинской земле?

– Изъявлял, несмотря на обычно плотные графики своего пребывания в Казани. Мне и самому очень хотелось показать ему родные края. И вот однажды, улучив время, поехали мы с ним на автомобиле на мою родину. И некстати начался сильный дождь. Мы продолжали путь в надежде, что он перестанет идти. А дождь, к моей досаде, все пуще и пуще. Доехали из райцентра по асфальту до моей деревни, осталось пройти пешком по чернозему несколько сотен метров до отчего дома, где моя родня уже накрыла стол для желанного гостя. Но вы не знаете, что такое буинский чернозем под дождем! Неминуемо увязнешь по колено! А у Карима с годами болели ноги. Как пойдешь? Обидно до слез, но, кроме как повернуть назад в райцентр, ничего иного не остается. И как поступает Мустай-ага, видя мое крайне расстроенное лицо? Он открывает дверцу машины, вытянув ногу, торжественно ставит стопу на землю и, утешая меня, говорит: «Не переживай, Ренат-дустым, теперь мы с тобой имеем полное право сказать, что моя нога ступала по земле твоей родины!».

Все люди, увы, смертны, исключений нет. Но я до сих пор остро переживаю эту утрату – уход из жизни Мустая Карима. Бывает, так не хватает его мудрого совета, доброго участия… По-прежнему не прерываю связи с его родными, вот буквально позавчера разговаривал по телефону с его дочерью Альфией по случаю очередной годовщины смерти отца…

– Вновь обращусь к строкам из вашей книги: «…то, скрипнув зубами, пишу день-деньской,//– Зачем? Для кого? – вопрошая с тоской». Мы с вами помним времена, когда книги в республике выходили тиражами в десятки тысяч экземпляров, сегодня в лучшем случае – в тысячу, от силы в полторы тысячи… Не секрет: нынешнюю молодежь не заподозришь в массовом увлечении чтением художественной литературы. А если кто и читает, то, скорее всего, перекачав книгу на айфон. Иные «пророки» утверждают, что скоро вообще не станет печатных книг. Творения художников слова, создаваемые на компьютере, сразу будут скачиваться на айфоны, айпады. Вы верите в такой прогноз?

– В то, что не станет книги, с притягательным запахом типографской краски, шелестом страниц, при переворачивании которых ощущаешь пальцами их приятную шероховатость? Никогда! Никакой айфон не научит тебя грамотности, ее можно постичь, лишь пристально и подолгу вглядываясь в буквы и слова на белой бумаге… Нет, печатная книга жила и будет жить! Да уже сейчас знакомые библиотекари говорят, что в последнее время вновь пробуждается, возрастает интерес у народа к чтению, в том числе у молодежи.

– Тема Великой Отечественной войны издавна занимает заметное место в вашем творчестве. Вот и в книгу «Певчая ночь» вошли два берущих за душу стихотворения «Уходят ветераны» и «Солдатские тетради». У вас ведь эта тяга к теме героизма старших поколений на генном, так сказать, уровне – вы сын фронтовика?

– Да, мой отец ушел на фронт в первые же дни войны, когда мне исполнился всего месяц. Воевал и его брат, мой дядя, носивший всю свою жизнь потом в кармане собственную похоронку, которую успели отправить его родным, а он по счастливой случайности был извлечен в последний момент из зарываемой братской могилы, поскольку пришел в сознание и подал признаки жизни… Воевали и погибли другие мои родственники, многие односельчане, так что знания, представления о войне в первую очередь я получил от своих родных, вдов односельчан-фронтовиков, а потом уже из прочитанных книг, увиденных фильмов. И тема эта меня, естественно, будет
держать, волновать и трогать до конца жизни.

– Не поделитесь откровением о том, как рождаются на свет ваши стихи? Мы знаем, к примеру, рукописи Пушкина, Лермонтова, исчерканные исправлениями, у известных поэтов читаем, как они вскакивают среди ночи, чтобы поскорее записать озарившую их строку на том, что попадется под руку, – салфетке, обрывке газеты, сигаретной пачке… У вас так же?

– Нет, по-иному. Я считаю себя профессионалом, и, надеюсь, небезосновательно, потому мне, можно сказать, неведомы так называемые муки творчества: я не сижу неподвижно часами в ожидании желанного прихода вдохновения в лице крылатого Пегаса, а открываю тетрадь, беру авторучку и в один присест отливаю в стихотворные строчки пришедшую в голову мысль, ассоциацию. Вот видите (поэт раскрывает толстую амбарную книгу, на обложке которой значится: №69 – Ш.М.) – вот последнее стихотворение, написанное вчера или позавчера. И так почти каждый день. (В редких местах рукописных строк наличествуют перечеркивания, поправки, тексты в большинстве своем первородно чисты. – Ш.М.). Именно такой представляю для себя работу профессионала. Впрочем, не настаиваю, у других может быть иначе – с мучительными поисками более точных слов, метафор, а у меня так. Видимо, такой у меня склад, образ мышления, таково устройство «поэтического механизма» в голове. Во всяком случае, процесс творчества для меня – приятная, желанная работа, а не какие-то пресловутые муки, хотя, правда, их называют сладкими.

– Ренат Магсумович, общеизвестно: писатель, поэт пишет с греющей его душу надеждой, что люди, прочитав его творение, станут хоть чуточку умнее, прозорливее, чувствительнее, справедливее – словом, хоть чуточку лучше, чем были до этого. Сегодня, когда дикий рынок извратил в нашей стране многие вековечные представления о человеческих достоинствах, поставив во главу угла деньги, личное богатство и, как следствие, нарастающее социальное неравенство, все остальное, мол, туфта, задача эта представляется во многом призрачной, недостижимой. Признайтесь, нынешняя реальность, в которой мы живем, наверняка не добавляет вам оптимизма, и потому гораздо лучше писать о былом (скажем, либретто балета «Сказание о Йусуфе», оперы «Любовь поэта»), нежели откликаться на нескончаемую череду гибели людей в катастрофах и терактах?

– Если вы хотя бы мало-мальски следите за моим творчеством, то не можете не видеть, что я всегда, как говорится, держу руку на пульсе времени! Пример из числа последних? В два-три дня, на одном эмоциональном дыхании, движимый гневом и болью, написал публицистическую поэму «Татарский «Титаник» – отклик на трагедию «Булгарии». О настроении, чувствах, которые мной владели, можете судить по таким взятым наугад из нее строкам: «…Нынче славен в стране не поэт, а бандит.// Даже днем без опаски не выйдешь на площадь! // Кто в милиции спал – тот в полиции спит,// не спеша, как и прежде, бежать нам на помощь…// Не похоже пока, что крепчает страна. //И сегодня, как флюс, она воспалена. // Слабых трусость трясет, властных алчность печет. //Речка слез по России, как Волга, течет».

События, настроения народа, поведение властей в период 80-90-х годов ушедшего ХХ века, когда разрушали нашу страну – Советский Союз, нашли отражение в моем романе в стихах «Безымянные». Тлетворное влияние дикого, не управляемого государством рынка на нравы людей, воцарившиеся в иных душах смятение, страх, а в других – наглость и алчность я постарался показать в своей поэме «Чеховский базар».

– Убедили! Как явствует из другого вашего стихотворения «…Лишь пережить бы это время,// когда не слышно соловьев», вы, будучи по природе оптимистом, не теряете веры в лучшее для страны и народа и преисполнены надежд и решимости внести свою лепту в это как поэт и гражданин. В заключение нашей беседы остается от души пожелать вам творческого и житейского долголетия, секрет которого вы сформулировали для себя:

Я узнал: все в этой жизни –

 просто,

И не буду тайной

вас смущать:

Надо жить годочков этак

до ста –

И себя двадцатилетним

 ощущать!

– Спасибо! И вам, вашим читателям – того же!