Нижнекамец Олег Лукошин стал финалистом ежегодной, десятой по счету, общероссийской независимой литературной премии “Национальный бестселлер”. В разные годы ее лауреатами становились Виктор Пелевин, Леонид Юзефович… С Олегом Лукошиным, который работает в нижнекамской городской газете и чья нашумевшая повесть “Капитализм” была опубликована в журнале “Урал”, встретился наш собственный корреспондент.
– Олег, премия “Национальный бестселлер” стоит в определенном смысле особняком, как и процедура определения ее победителя. Вот об этом и расскажите для начала.
– В отличие от других премий, где все протокольные процедуры достаточно закрыты, здесь все прозрачно. Я считаю, это увеличивает шансы таких “выскочек”, как я, – без известного литературного имени, публикующихся в провинции.
– К чести организаторов многих литературных конкурсов надо сказать, что они все чаще стараются отслеживать процессы в так называемой провинции. Ну а если учесть, что по большому счету  вся Россия – это “провинция”, то где же еще и появляться новым талантам?
– Не совсем согласен, хотя теоретически вы правы: премии как раз и критикуются за их чрезмерное пристрастие к Москве и Петербургу. Тот же “Национальный бестселлер” – это в основном питерская “тусовка”. То, как я попал в число номинантов, не очень типично. Меня выдвинули простые пользователи Интернета через сообщество в “Живом журнале”, хотя в пишущих кругах считается, что возможность номинироваться таким образом дана для отвода глаз, чтобы создать видимость демократии…
– …Или чтобы снять с премии налет столичного высокомерия.
– Примерно так. Но вопреки всем скептикам и условностям я оказался тем везунчиком, который пробился в число участников и даже выбился в финал, что само по себе считается большой удачей, потому что дает шанс быть замеченным и читателем, и критикой. Кроме меня, в финал вышли еще пять авторов. Один из “молодых” литераторов, которому на самом деле уже за семьдесят, – Эдуард Кочергин, главный художник Большого драматического театра имени Товстоногова, у которого я чуть было не отобрал лавры победителя…
– ???
– Каждый из членов жюри открыто называл своего фаворита, и это решало судьбу авторов. Как я узнал позже, получить сразу два голоса – это очень престижно. По два голоса оказалось у меня и у Кочергина. В такой ситуации право решающего голоса имеет председатель жюри. В итоге Эдуард Кочергин с повестью “Крещенные крестами” (автор сознательно оставил без кавычек название известной питерской тюрьмы) стал лауреатом “Национального бестселлера” под первым номером, а я – под вторым.
– Я знаю ваше мнение по поводу лауреатов “Русского Букера”: это, мол, можно не читать, потому что заранее известно: будет скучно! А если абстрагироваться, что бы вы сказали о лауреатах “Национального бестселлера”?
– По поводу “Букера” я остаюсь при своем мнении: эта премия достаточно консервативна, и многих ее лауреатов, скажем, девяностых годов, сейчас просто никто не помнит даже в литературном мире. “Национальный бестселлер” – в чем-то хулиганская премия, вызывающая, хотя в последние годы и в ней побеждают писатели более сдержанной направленности; но в короткий список тем не менее входят авторы достаточно неожиданные. Я уверен, что для рядового читателя, не отягощенного профессиональным филологическим опытом, они гораздо интереснее, потому что затрагивают саму жизнь. Возможно, поэтому свои шансы я оценивал довольно высоко.
– Жанр своей повести “Капитализм” вы определили как комикс. К тому же, мне показалось, что повесть очень кинематографична. Не удивитесь, если ею заинтересуются киношники?
– Не удивлюсь. Тем более что мне уже было два предложения, правда, по другим повестям, и я даже начал писать сценарий, но работа у режиссеров затормозилась по разным причинам. В принципе, не исключаю, что через несколько лет фильм по моему сценарию будет снят.
– Не обижайтесь, но при всех достоинствах повести я увидела в ней некую конъюнктурность…
– Совершенно верно. Больше того, я сознательно сгустил, гипертрофировал все “конъюнктурные” моменты, придав повествованию поп-артовое звучание. Заставляя своего героя пережить острые социальные моменты, я ставил задачу посмеяться над нынешней конъюнктурой, но при этом заставить читателя сделать серьезные выводы. Эта повесть о борьбе человека за самого себя, за свое будущее. Если хотите, “Капитализм” – это попытка нейролингвистического программирования на успех: если человек верит в себя, то в конечном счете он побеждает.
– Герой живет в обнимку с томом “Капитала” Маркса. Вы сами прочли этот труд от и до?
– Нет, но в хрестоматийном виде постарался изучить и даже конспектировал, так что представление о труде имею и позволяю своему герою цитировать текст дословно.
– Персонажи вымышлены?
– От и до. Повесть потому и называется комиксом, что я ставил целью сделать персонажей в чем-то “картонными”, ходульными, не вкладывая в них особого психологизма.
– Работа в городской газете оставляет не так уж много свободного времени. Нет ли противоречий между Лукошиным-журналистом и Лукошиным-писателем?
– Журналистика очень хорошо сочетается с литературным творчеством. Так что противоречий нет. Больше того, профессия постоянно заставляет расширять кругозор, позволяет быть в гуще событий, на их острие, и это даже помогает мне как писателю, несмотря на то что основная работа требует большой отдачи и совмещать эти два занятия непросто.
– В короткой справке журнала “Урал”, где повесть была опубликована, сказано, что прозу вы пишете с детства. А если об этом подробнее?
– (Смеется.)  “С детства” в том смысле, что начал корябать в тетрадке какие-то опусы еще в первом классе. Нас как-то повели в кино. Это был детский фильм “Витя Глушаков – друг апачей”. Там школьник Витя писал повесть про индейцев и сам был ее героем. Мне это настолько понравилось, что я тоже начал писать повесть про индейцев. Повесть заняла страниц пять в школьной тетрадке, и я, конечно, скоро ее потерял, но ощущение от процесса осталось. Лет в четырнадцать я написал фантастическую повесть, которую потом выбросил, но это тем не менее была уже целая исписанная общая тетрадь. Публиковаться я начал уже в “зрелом” возрасте: в 23-24 года. В 2004-м состоялась первая серьезная публикация в столичном сборнике, и я был автором по современным меркам условно молодым: мне было около тридцати лет. Но сейчас я чувствую себя юношей, только начинающим входить в литературу. Внимание, которое ко мне проявили читатели и критика, мне очень дорого.
– Насколько серьезными вы считаете публикации в Интернете? Туда ведь, кто хочет, сбрасывает что угодно…
– Интернет интересен тем, что дает моментальный контакт с читателем, и это, по-моему, замечательно. Свою повесть-комикс я опубликовал в Интернете еще в 2007 году, то есть на два года раньше, чем в толстом журнале, и по отзывам читателей понял, что она может “выстрелить” и на более солидном уровне. Отзывы были не всегда положительные, иногда – просто разгромные, но я видел: повесть задевает. Критику я вообще воспринимаю спокойно и с интересом, в любом случае наматываю на ус. Хотя справедливости ради должен сказать, что профессиональной критикой я не избалован.
– На какого читателя вы ориентируетесь?
– Основной мой читатель – так сложилось – молодежь. Хотя возраст для меня не ориентир. Главное, что читатель есть.
– Имеет ли премия “Национальный бестселлер” какое-то материальное выражение?
– Одно из “выражений”, и самое приятное, – это то, что моя повесть будет опубликована в книжном формате. Думаю, что уже нынче осенью книга появится на прилавках. Если же говорить о том, как я вижу свое будущее, то хотелось бы стать известным, читаемым писателем. По крайней мере, появившийся ко мне интерес постараюсь сохранить и не остаться автором одного произведения.