Игорь ИРТЕНЬЕВ: Что-то должно нас встряхнуть…

Поэт Игорь Иртеньев известен своими стихотворениями, исполненными в ироническом ключе. Недавно в качестве участника III литературно-музыкального фестиваля “Аксенов-фест” он приезжал в Казань. Тогда и состоялась наша с ним беседа.

Автор статьи: Наталия ФЕДОРОВА

Поэт Игорь Иртеньев известен своими стихотворениями, исполненными в ироническом ключе. Недавно в качестве участника III литературно-музыкального фестиваля “Аксенов-фест” он приезжал в Казань. Тогда и состоялась наша с ним беседа.

– Игорь Моисеевич, биографы Мольера говорят, что он всю жизнь писал комедии, но мечтал написать трагедию. Вы не хотите попробовать себя в лирическом жанре?

– Я себя сатириком в прямом смысле не считаю. Дело в том, что ирония – это емкое поле, в котором помещается и горькое, и лирическое переживание. С годами меня все чаще тянет в сторону последнего.

– В каком, на ваш взгляд, состоянии находится современная сатира?

– Сатира должна находиться в конфликте с властью. Но при тотальном контроле над средствами массовой информации сатиры у нас сейчас почти не осталось. Она существует на очень небольших площадях. Из по-настоящему действующих сатириков, в публицистическом смысле, могу назвать только Виктора Шендеровича. У него – смелая безоглядная сатира. Все остальное, что можно увидеть по телевизору, не имеет к ней никакого отношения.

– Каждую неделю в интернет-издании “Газета.ру” печатаются в стихотворной форме ваши отклики на актуальные проблемы общества. Вы зарабатываете на жизнь своим творчеством?

– Довольно небольшое количество людей, которые пишут стихи, могут на это прожить. Я отношусь к этому меньшинству. Во всем мире поэты занимаются каким-то дополнительным делом. Либо работают в редакциях, либо, как часто бывает на Западе, преподают в университетах.

– Что вы думаете о высказывании Станислава Ежи Леца “Бывают времена, когда сатире приходится восстанавливать то, что разрушил пафос”?

– Согласен. Пафос – вещь опасная. Как и абсолютная ирония. Потому что, если к иронии больше ничего не примешивается, получается стеб, который иссушает душу. Нельзя на все смотреть с прищуром. Как и нельзя обо всем говорить с некой трибуны, что происходит в случае с пафосом. Сочетание иронии и глубины чувства редко встречается в пределах одного текста, мало кто этим владеет. Я не могу похвастаться.

– Как вы думаете, говоря на каком языке поэт сегодня может быть понят читателем?

– Я категорический противник того, чтобы переодеваться, когда садишься писать стихи. Совершенно не обязательно набрасывать на себя плащ, водружать на голову черную шляпу. Должен быть абсолютно естественный язык с соблюдением самых простых законов поэзии – ритма, рифмы. Не нужно, мне кажется, подбирать специальные слова для написания стиха. В нем разве что должно быть больше экспрессии, чем в обычной речи.

– Что сейчас происходит в вашем творчестве?

– Как всегда, я пытаюсь разобраться в самом себе, в своих отношениях с окружающими. В прошлые года получалось писать тексты, которые одновременно и мне нравились, и подходили для газеты. В последнее время, на мой взгляд, я ничего достойного не создал.

Каждый раз испытываешь мандраж, когда садишься писать. Техника остается, но, кажется, от тебя что-то уходит и может не вернуться.

– У вас существует обратная связь с читателем?

– В интернет-сети под моими стихами оставляют комментарии, как правило, довольно идиотские. Либо хамят, либо публикуют какие-то свои тексты, спорят между собой, забывая уже о виновнике событий, о теме публикации. Это вообще стилистика блогосферы: людей там интересует в большей степени собственная персона, а не обсуждаемый объект.

– Что, на ваш взгляд, является для современного человека наиболее волнующей темой, которую бы вы как поэт хотели отразить?

– Судьбы родины, выражаясь в высоком стиле. То, что происходит с нами, куда идет страна.

– Вы уже второй раз принимаете участие в “Аксенов-фесте”. Какие впечатления?

– Спасибо тем, кто его придумал. С именем Аксенова много связано в моей жизни и жизни моего поколения. Моя жена, известный журналист и прозаик Алла Боссарт, подарила в свое время Аксенову книжку, свой роман, с надписью: “Василию Павловичу Аксенову, родоначальнику нашей интонации”. После прихода в литературу Аксенова произошел переворот: мы поняли, что можно не только писать, но и смотреть, думать, вести себя свободно, иронично. Я надеюсь, что в открывшемся в Казани доме-музее Аксенова будут проходить не одни только экскурсии, но и зазвучат джаз, стихи.

– Вы сказали, что Аксенов и его творчество оказали влияние на ваше поколение. Что, на ваш взгляд, влияет на нынешнее поколение?

– После Аксенова вещью, которая формировала поколение, был рок, пришедший на смену литературе, в частности поэзии. Цой, “Наутилус”, Андрей Макаревич. Сейчас поэзия никуда не исчезла, но ее роль в формировании общественного мнения сильно сократилась. На удивление ничего не дал 1991 год, хотя произошел перелом. Война, допустим, в свое время родила плеяду ярких поэтов.

Сейчас же просто застой. Ровная жизнь в выжженном заасфальтированном пространстве. Может быть, потому, что никаких мощных социальных потрясений не происходит. Но что-то должно нас встряхнуть, чтобы мы начали воспринимать жизнь острее.

+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
Еще