Диас Валеев — прозаик, драматург, эссеист, философ — сегодня отмечает 70-летие со дня рождения. Член союзов писателей России и Татарстана, автор более 30 книг, лауреат Госпремии РТ имени Г.Тукая, заслуженный деятель искусств РТ и РФ… Даже этих скупых сведений из справочника «Who is who“ в России» достаточно, чтобы понять: он — состоявшийся художник слова, многого в жизни добившийся, наверняка респектабельный, влиятелъный, зажиточный.

Но сам Диас Назихович ощущает себя трагически одиноким, не вписавшимся в современную эпоху.

Чужой среди своих

Его с детства волновала загадка собственного имени. Оно не татарское, тем более, не русское. Похоже на испанскую фамилию? Откуда в парнишке испанская грусть?

Легенда о младенце-беженце из далекой страны порой туманит ему голову. Впрочем, достоверно ничего не известно. Зато испанские мотивы прослеживаются в его романах «Я», «Астральная любовь», а также в повести его дочери, писательницы Майи Валеевой, «Андалузский бык».

Пишет Валеев на русском. В советские времена его повести и рассказы печатали толстые и тонкие журналы, пьесы в 70-х и начале 80-х ставили в десятках городов Союза, в том числе в московском театре имени М.Н.Ермоловой полтора десятка лет шли три его пьесы, уважаемые критики их нахваливали.

Правда, еще больше его произведений не печаталось, а если они все же выходили в свет, то варварски сокращались. Некоторые спектакли по его пьесам не раз запрещались, а уже шедшие на сценах — выбрасывались из репертуара. Причину притеснений партийные чиновники и литературные генералы называли примерно одну и ту же: несоответствие методу социалистического реализма… Похоже, он никогда не соответствовал каким-то установившимся канонам.

В брежневско-андроповские годы за писателем постоянно присматривали. Некие «литературоведы в штатском», знающие его философско-религиозные воззрения, учиняли негласный обыск в квартире. Однажды Диас Назихович, предчувствуя визит незваных гостей, вывез и спрятал свои рукописи в сарае у отца с матерью, где, однако, при странных обстоятельствах они сгорели.

Во времена перестройки, когда все вдруг начали разбредаться по своим национальным углам, Валеев, оставшись посередине, ощутил беспросветное одиночество: для иных соплеменников он стал чужаком, пишущим не на том языке, для русских — представителем «неспокойного Татарстана». А испанцы, если легенда имеет какие-то основания, и вовсе не догадывались о его существовании.

Несмотря на трудности он все же издавал и издает книги. В последние годы вышло пять томов из подготовленного им семитомного свода сочинений. Но даже мизерный тираж расходится плохо.

— Я остался советским человеком. Потерял родину — СССР. Ищу своих пропавших читателей. Найду ли? — Итоги жизни для него невеселы.

Молния в зеркале

История его любви столь же драматична, как история его творчества.

Как-то на танцевальном вечере в зеркале мелькнула стройная девушка с русой косой и мягкими серыми глазами. Его, в ту пору девятнадцатилетнего, пронзил мощный разряд — и юноша убедился: это судьба.

В Казани она была на преддипломной практике, всего месяц.

Первая любовь, как правило, несчастная. Обычная история, как у многих. Жизнь развела их. Однако необычным явилось продол-жение.

Так случилось, что через 36 лет после разлуки они встретились снова. На Западной Украине, в Червонограде, где уже десятки лет в новом шахтерском городе жила Мария (назовем ее так, как назвал возлюбленную в романе «Астральная любовь» сам автор). Мария к тому времени была уже вдовой. Ее муж умер от рака. Валеева жизнь одарила счастьем встречи с другой женщиной, ставшей ему женой, другом и помощницей во всех делах.

Каждому из старых знакомых — и Марии, и Диасу Валееву — к тому времени исполнилось 55 лет.

Полеты во сне и наяву

Он не был уверен, что узнает ее. Но Мария выглядела гораздо моложе и была удивительно похожа на тонкую девушку с русой косой. После первых приветствий и расспросов она повела друга юности к трансформаторной подстанции, что стояла неподалеку от ее дома, и рассказала, что много лет назад видела его на этом самом месте. Помнит его одежду и внешний облик. Правда, он моментально исчез тогда. Странно, но Диасу Валееву это место тоже показалось знакомым, хотя он находился в Червонограде впервые в жизни.

Потом они пришли на завод металлоконструкций, где Мария проработала много лет. Однажды на лестничной площадке у электрощита она увидела курящего Диаса, рядом с ним находился сослуживец. Через секунду после брошенного Марией взгляда казанский гость внезапно исчез. Изумленная, она спросила сотрудника, заметил ли он только что стоявшего рядом мужчину? Да, видел, обратил внимание и по просьбе Марии точно описал его облик.

Третий раз Мария встретила Валеева во время обеда в заводской столовой.

— Смотри, Мария, этот чернявый все время на тебя смотрит. Не из наших, — заметил один инженер.

И снова Валеев стоял у электрощита. И снова, казалось, прошло лишь одно мгновенье, как он исчез.

Во время встречи они убедились: это не были галлюцинации — писатель поклялся, что никогда не приезжал прежде к возлюбленной. Поначалу она не верила. Но он утверждал, что не был в Червонограде ни в 1969, ни в 1973, ни в 1977, ни в последующие годы, когда происходили эти удивительные случаи.

Тогда-то и осознал писатель, что многолетний роман и странные визиты в Червоноград — однако, реальность, параллельная той, в которой он жил. Только участвовало в них его астральное тело.

Так иногда бывает. Сохранилось предание о том, что императрица Елизавета Петровна упала замертво, увидев в своем кабинете саму себя еще в одном теле. Очевидцы уверяли: осенью 1923 года многие видели Ленина, когда вождь зашел в свой кремлевский кабинет, хотя в это время смертельно больной он лежал в Горках. Не веря глазам, они позвонили в Горки, где на удивленный вопрос услышали ответ: Владимир Ильич здесь, сидит в кресле-каталке.

При сильном эмоциональном порыве астральное тело может вырваться из физического и совершать собственные полеты, мгновенно преодолевая любые расстояния. Вот только телесный контакт с ним смертельно опасен для живых. Мощный электроразряд — погибают и фантом, и человек, прикоснувшийся к нему.

Поэтому Валеев строго-настрого запретил Марии приближаться к видению, если оно еще раз посетит ее.

Новая религия

Казанский писатель считает: истинное творчество — это писание текстов опасных, запретных, невозможных. Он тоже пишет такие тексты и, что самое удивительное, издает их. Начиная с 1988 года по сегодняшний день он издал, наряду с другими, семь книг философско-религиозного содержания. В них он вместе с идеями микро-, макро- и мегачеловека, выявленных им закономерных пульсаций в исторической ткани человечества и периодической смене знака в его развитии выдвигает концепцию новой общепланетарной религии. В 2002 году у него вышел двухтомник «Уверенность в Невидимом» объемом в 1136 страниц, а спустя четыре года — совсем маленькая книжечка «Сокровенное от Диаса». Богоискателя из Казани не удовлетворяют ни христианская, ни мусульманская интерпретации понятий Бога, Высшего начала, пути к Нему. Равно вчерашним словом человечества, хотя и весьма важным в его развитии, он считает индуистскую, буддистскую, иудаистскую, зороастрийскую версии в понимании Единого. И он предлагает свою интерпретацию.

Можно, конечно, по-разному относиться к откровениям казан-ского пророка. Скорее всего, они только углубят пропасть между ним и окружающими. Давно известно, что нет и не может быть пророка в своем отечестве. Люди не терпят никаких отступлений. Но, похоже, это обстоятельство мало смущает нашего героя.

Прозрения или фантазии?

В последние годы Валеев живет, как отшельник. Ему достаточно общения с женой, дочерьми и внуками. Связи с внешним миром у него минимальны. Его посещают люди, но сам он редко выходит из дома.

— Я понимаю тех, кто уходил в скиты, — замечает он.

В финала романа «Астральная любовь» Мария, вновь увидев друга у трансформаторной будки, кидается к нему в объятия и падает бездыханной, пронзенная разрядом молнии. В эту же секунду в Казани от пули киллера погибает главный герой писатель Ремизов, в котором автор изобразил себя.

К счастью, в реальной жизни все пока живы. Но перипетии астрального романа описаны с документальной достоверностью. Чем он окончится в жизни — неизвестно.

Все мы знаем, на что способна порой интуиция художника.

Савелий КАШНИЦКИЙ, Москва